Готовый перевод Ten Years Lantern on a Stormy Martial Arts World Night / Десять лет огней под ночным дождем среди рек и озер: Глава 2. Уэзертоп

Глава 2. Уэзертоп* (Фэнюньдин)

*топоним из романа Дж. Р. Р. Толкина «Властелин колец». Он расположен на востоке Эриадора и является самой южной вершиной Холмов Ветров и Облаков, немного отдаленной от других холмов. Имеет коническую форму и слегка приплюснутую вершину.

Долина Лоин находилась в глубине Южно-Центрального Китая, где круглый год царила весна, однако гора Цзюли была частью обширной и далеко простирающейся горной системы Северного Китая. Хозяин долины Цай предусмотрительно оставил достаточное время, чтобы либо плыть, либо использовать прогулочного воздушного змея, и велел жене и детям в свободное время любоваться пейзажем, но они могли как можно скорее отправиться в путь.

В тот день, сойдя на берег, глава тайного общества и банды Цинчжу – Ван, взяв с собой множество людей из своей банды, на берегу со слезами на глазах провожал и благодарил Цай Чжао за то, что она не пригласила его стать своим наставником, преподнеся ей больше десятка флаконов одуряюще пахнущих благовонных масел, глянцевые черносливы, запеченного гуся – подозрительный подарок, Цай Чжао разозлилась так, что стала похожа на рыбу-фугу, круглым животом вздымающуюся над водой, возмутившись, она даже не согласилась все это есть.

Вся семья всю дорогу хихикала, в конце концов они достигли границ резиденции Цинцюэ как раз перед тем, как закончилась вся закуска.

Резиденция Цинцюэ получила свое название в честь предка Цинцюэ, когда-то давно здесь было жилище предка Байчэна, в этом месте двести лет совершенствующегося прошли как один вздох, изначально забытая деревушка у безлюдной одинокой горы Сюэлин ныне уже известна на весь мир как своеобразная святая земля, куда стремится попасть каждый молодой мужчина, совершенствующийся в боевых искусствах. Семья Цай и путешествующая вместе с ними компания задержались в деревеньке у подножия горы, а на следующий день, наняв больше десяти тачек, подходящих для горного серпантина, направились наверх.

Как только они выехали, перед глазами Цай Чжао предстал горный хребет, необычайно красивый и величественный.

Горы были высокими и крутыми, они поднимались, достигая вершинами неба. Огромные и коварные скалы словно превратились в обездвиженных монстров, свирепо и страстно жаждущих крови карабкающихся на вершину пешеходов, будто выжидая удобный случай, вблизи и вдали казалось, что они были покрыты слоями краски - от насыщенно зеленого, до нежно- и бледно-зеленого, и перед всем этим великолепием было трудно дышать: вершины, которые кажутся такими бледными, на самом деле настолько огромны и так возвышаются, что трудно выразить словами, насколько они далеки от вас.

В легендарную доисторическую эпоху это место было наполнено различной нечистой силой и логовищами ядовитых гадов, которые питались и укреплялись обильной духовной энергией гор, причиняя вред простым людям. Позже эти монстры были уничтожены бессмертными, и среди них был один человек, второе имя которого было Бэйчэн, он был учеником-последователем человека, принявшего командование и оставшегося здесь.

За долгое-долгое время в мире произошли огромные перемены, духовная энергия в мире иссякла, и бессмертные так и не вернулась. Бэйчен, молодой ученик, принявший командование на горе Цзюли вслед за учителем, стал предком Бэйченом, лидером боевых искусств в мире.

Маленькая Цай Чжао когда-то спрашивала у тетушки:

–Предок действительно был учеником-последователем небожителя?

Цай Пиншу улыбнулась:

–Это произошло сотни лет назад. Кто знает, правда это или нет, но мы, представители линии Бэйчэнь, и мы всегда немного приукрашиваем наших предков. Чжао Чжао, ты надеешься, что это правда или ложь?

–Я надеюсь, что это ложь, – Цай Чжао состроила серьезную мину на своем пухлом лице.

Цай Пиншу был немного удивлена и спросила почему.

Маленькая девочка вздохнула, как взрослая:

–Остальные небожители ушли – вознеслись на небо, оставив предка одного среди людей, и он был очень несчастен.

Цай Чжао не помнила большую часть последующего разговора. Она помнила только, что солнце в то время было очень теплым, из-за чего она уснула на коленях у тети. Выражение лица ее тети было очень нежным, ее руки были мягкими, и она прикоснулась к ее волосам и пробормотала: «У Чжао Чжао такое мягкое сердце, тебе не нужно скитаться по белу свету в будущем».

Цай Чжао не собиралась и не была намерена путешествовать по миру.

Ей нравились долина Лоин и город Лоин, нравилось просыпаться утром и слышать знакомый голос дядюшки, продающего бобовые цветы, нравилось допоздна сидеть у небольших ларьков с желтыми пончиками, нравилось, что рядом семья и друзья, нравилось лениво греться на солнце, и хорошо было бы прожить так всю жизнь.

Только взобравшись на вершину горы, Цай Чжао поняла, что так называемая "вершина" - это пустая плоская равнина, словно гору срезали плоско, придав ей округлую форму, и что до главного пика горной цепи, возвышающегося в облаках впереди, еще далеко.

На этом широком плато располагались сторожевая башня и застава, стоявшие в гарнизоне, около десятка учеников, находившихся там, увидели семью Цай вместе с их спутниками, и сразу же подошли к ним, приветственно поклонившись, а находившийся впереди круглолицый мужчина лет тридцати, возглавлявший эту толпу учеников, обратился в приветственном жесте к Цай Пинчуню и его жене, а Цай Чжао со своим младшим братом вежливо поклонились в ответ.

Нин Сяофэн поддразнивала:

–Почему сегодня Далоу сам несет дежурство? Не иначе, ты совершил ошибку и был наказан, будучи отправлен на Фэнюньдин?

Цзен Далоу поднял голову и рассмеялся:

–Сегодня утром я подумал, что вся семья из долины Лоин будет здесь сегодня, поэтому я пришел, чтобы дождаться вас.

Цай Пинчунь покачал головой:

–В детстве ты был таким честным, а теперь научился хитрить.

Цзэн Далоу шевельнул губами и улыбнулся.

Нин Сяофэн не удержалась и сказала:

–Ты, наверное, в глубине души думаешь, этот Цай Пинчунь такой серьезный, он был всего на несколько лет старше меня, когда мы играли вместе, кидаясь друг в друга грязью, а теперь пришел и ведет себя как хозяин долины.

Цзэн Далоу улыбнулся и замахал руками:

– Я недостоин, недостоин, недостоин!

Слушая, как их родители разговаривают с другими, Цай Чжао с братом тихо перешептывались друг с другом.

–Старшая сестра, где именно находится школа Цинцюэ? Она ведь не может быть здесь? Почему бы нам просто не пойти дальше?

–Круглый дурак, ты все еще идешь, разве ты не видишь, что передняя часть плоскогорья проломлена!

Семья Цай поднялась с южного склона, северная же сторона плоскогорья была словно разрублена огромным мачете, который отрезал северную сторону плоскогорья так, что края ее были закруглены, образовав глубокий обрыв.

Сестра и брат стояли на краю обрыва и озирались по сторонам, рядом с их ногами была пустота: внизу - непроглядная тьма, на противоположной стороне обрыва - облака, кроме смутных очертаний возвышающихся пиков, больше ничего и не было видно.

В это время Цзэн Далоу махнул рукой, и молодой ученик рядом с ним снял рог со своего пояса и начал трубить. Низкий звук, казалось, подобно нарастающей волне, разносился, долетая до далеких горных вершин. Сестра и брат не понимали, что происходит, и собирались задать вопросы, но Цай Пинчун уже подошёл и отвел их в сторону.

Вот только мгновение спустя с противоположной стороны утеса донесся пугающий звук, как будто что-то упало с неба, а также дребезжание и лязг железа, и из плотных облаков, как молнии, вырвались четыре черные железные цепи, похожие на гигантских питонов.

Несшиеся во весь опор цепи были толщиной с руку сильного человека, они приближались с такой бешеной скоростью и так стремительно, что издавали ужасающий рев, и если бы они ударили обычного человека, его мышцы и кости были бы сломаны, а кровь хлестала бы изо рта. Четверо молодых и сильных учеников, стоявших около Цзэна Далоу, затаили дыхание и сосредоточились, их мышцы напряглись, они приняли устойчивую позу и ждали, пока перед ними появятся цепи. Они крепко поймали их одну за другой, а затем быстро привязали к железным кольцам, вбитым в землю и закрепили их.

–Это потрясающе… – Цай Чжао широко открыла рот.

Цай Хань кивал головой, как дятел:

–Да, да, да!

Цзэн Далоу сложил руки и сказал:

–Незаслуженная похвала.

Цай Чжао думала сказать еще несколько хвалебных слов, когда снова услышала лязг цепей, торопливо повернув голову, она увидела, как несколько учеников с завязанными в пучок волосами и мечами на спине, шли по цепям, словно паря в облаках тумана.

Особенно человек впереди, которому на вид можно было дать восемнадцать или девятнадцать лет, одетый в одноцветное расшитое золотом чанпао, он обладал такой редкой изысканной красотой, как будто был вырезан из отполированной слоновой кости, лишь выражение лица у него было торжественное с надменно поднятыми бровями.

Цай Пиншу однажды сказала своей племяннице: Чжао Чжао, когда ты будешь искать себе мужа, ты не должна искать кого-то холодного и высокомерного, потому что такой сорт мужчин обязательно захочет, чтобы ты ему льстила и льстила всю свою жизнь. Разве это так хорошо? Зачем напрашиваться на неприятности, чтобы льстить другим?

Поэтому Цай Чжао еще в юном возрасте решила, что ее будущий муж будет относиться к ней так же любезно, как и владелец лавки, обращающийся к крупному покупателю.

Опомнившись, с застывшим взглядом Цай Чжао наблюдала за ногами красавца-мужчины, как вдруг увидела, что при каждом шаге ему было достаточно лишь кончиками ног слегка коснуться цепей, и он мог с легкостью сделать большой шаг, его осанка была не хуже, чем у парящего бессмертного, и он был быстрее других учеников.

Когда красавец добрался до них, все ученики на плоскогорье один за другим склонились в ритуальном приветствии, а он лишь только отдал честь одному Цзэну Далоу, затем поклонился Цай Пинчуню и сказал:

–Ученик Сун Юйчжи приветствует хозяина долины Цай и госпожу Цай.

Во время разговора и другие ученики тоже спустились с цепей.

Цай Пинчунь кивнул, но Нин Сяофэн нахмурилась и посмотрела на молодого человека:

–Твоя фамилия Сун? Твой отец…

Прежде чем она закончила говорить, позади всех возникла суматоха, а перед ним раздался громкий хор криков и восклицаний. Цай Чжао повернула голову и увидела, как в общей сложности тридцать два сильных воина, каждый с обнаженным правым плечом, несли огромный паланкин.

Паланкин был украшен золотом и нефритом, со всех сторон развевались изысканные занавески. Даже четыре его угла были украшены колокольчиками из красного золота, а язычком для колокольчиков служил чистый турмалин. После паланкина следовала, как длинная змея, конца которой не видно, процессия с багажом.

Они (Цай Чжао и ее младший брат) впервые выехали так далеко из долины и были ошеломлены. Цай Хань широко открыл рот:

–Какое грандиозное событие…

Цай Пинчунь пробормотал:

–Оказывается, он здесь.

Лицо Нин Сяофэн ничего не выражало:

–Почему я совсем не удивлена?

Цай Чжао повернула голову к брату и спросила:

–Ты все еще думаешь, что я особенная?

Цай Хан энергично покачал головой.

Цай Чжао горько пожаловалась тихим голосом:

–Я чувствую себя так, как будто отказываю себе во всем!

Цай Хан энергично кивнул.

Молодой человек в роскошной одежде услышал это и дернул уголком рта.

Паланкин остановился, и из него спустился мужчина средних лет в роскошной одежде, кроваво-красная инкрустация на позолоченном мече вокруг его пояса не позволяла Цай Чжао раскрыть глаза. Сказать по чести, этот богатый дядя родился с недурной внешностью - высоким лбом, крупным носом, красивыми чертами лица, кажется, в молодости он был легкомысленным юношей, и пусть он уже достиг среднего возраста, но изящество и умение подать себя никуда не исчезли.

Просто Цай Чжао он показался знакомым... Она резко повернула голову и спросила - почему этот богатый дядя так похож на холодного, высокомерного и красивого Сун Юйчжэна рядом с ними?

Как только Цзэн Далоу увидел приближающихся людей из Гуантяньмэнь, на его лице появилось выражение беспомощности, он улыбнулся, поклонился и тихим голосом призвал своих учеников отойти к краю скалы в сторону.

Сун Юйчжи проигнорировал оценивающий взгляд Цай Чжао, шагнул вперед и сказал:

–Отец, Вы прибыли.

Отец Сун очень был рад видеть своего сына, с восхищением в глазах он произнес:

–Юйчжи, твой цингун снова улучшился!

В это время сзади послышался еще один высокомерный и заносчивый голос:

–Отец, Юйчжи даже не скажет, почему он давно не писал домой.

Все повернулись на звук голоса и увидели молодого господина в роскошной одежде верхом на великолепном грациозном коне. Одна только уздечка из чистого золота стоила больших денег. За ним следовал еще один всадник, впрочем, на обычной коне и вполне себе заурядный.

Цай Чжао нахмурилась: использовать такую великолепную лошадь для восхождения на горный склон было такой растратой природных ресурсов!

Нин Сяофэн закатила глаза и спросила Цзэн Далоу:

–Когда ты высчитывал на пальцах время, ты учитывал то, что и он приедет сегодня?

Цзэн Далоу неловко улыбнулся.

Сун Юйчжи снова вышел вперед, сложив руки в приветственном жесте:

–Старший брат, второй старший брат, Юйчжи приветствует вас, – затем он представил семье Цай свою семью. Тот, кто был в обычной одежде, звался Сючжи, он был старшим сыном семьи Сун. Тот, кто был похож как две капли воды на отца Суна и носил такую же роскошную одежду, ослепляющую взгляд, был вторым сыном семьи Сун – Маочжи.

Сун Сючжи немедленно спешился и поприветствовал, но Сун Маочжи, задрав нос, дал ему пощечину - вот потеха-то!

Выражение лица Цай Пинчуня осталось неизменным, в то время как Нин Сяофэн не могла не коснуться сумки, прикрепленной на поясе, Цай Чжао знала, что у матери чешутся руки задать кое-кому трепку, поэтому она быстро подошла, взяв ее за руки.

–Пинчунь, давно не виделись, ты совсем не изменился, – глава Гуантяньмэня Сун Шицзюнь подошёл к главе семьи Цай.

–Вы мне льстите, приветствую старшего брата Суна, – Цай Пинчунь сложил руки в приветствии, а затем предоставил тому право говорить с женой.

Нин Сяофэн улыбнулась, но сказала:

–Все в порядке, в порядке, Пинчунь все-таки молод, поэтому, естественно, он не сильно изменился, но глава клана Сун изменился сильно… Пояс на его талии прежде требовал меньше материала.

Лицо Сун Шицзюня внезапно потемнело:

–Героиня Нин все также разговорчива, как и раньше, – рука, однако, не могла не коснуться талии – глава клана Сун действительно красив, действительно импозантен, но также правда и то, что он немного пополнел.

Сун Шицзюнь понял, что с его нынешним положением победа в ссоре с женщиной только заставит смеяться над ним. Поэтому ему пришлось обуздать свои эмоции и сменить тему,он внезапно повернулся и увидел рядом с собой сестру и брата семьи Цай:

–Это и есть недавно присоединившаяся к школе Цинцюэ Чжао Чжао? Я давно и много о тебе слышал хорошего от уважаемой. Увы, жаль, что твоя тетя умерла, иначе на этот раз я снова смог бы выпить и поговорить с ней.

Сомнения Цай Чжао были искренними:

–Глава клана Сун знаком с моей тетей?

–Это естественно, –глава клана Сун взросло и уверенно улыбнулся.

–Но моя тетя никогда не упоминала главу клана Сун,– и это было правдой, потому что молодая барышня Цай считала себя честной и никогда не лгала.

Отец и сын семьи Сун:

–…

Нин Сяофэн сдержала смех и захотела обнять дочь, чтобы расцеловать ее.

Именно добросердечный Цай Пинчунь вышел вперед, чтобы сгладить ситуацию:

–Старший брат Сун, недавно в долине Лоин двое отличных мастеров изготовили лекарство для лечения ножевых ранений, почему бы старшему брату не взглянуть? Сяофэн, ты тоже подойди.

Сун Шицзюнь неловко кивнул головой и последовал за супружеской парой Цай чуть в стороне от них. Цай Чжао услышала издалека и, казалось, он был не удовлетворен своим вопросом: «Пинчунь, твоя старшая сестра действительно никогда не упоминала меня?». Затем Нин Сяофэн прервала его: «Разве ты не знаешь, что могла сказать старшая сестра Пиншу, упоминая тебя, глава клана Сун? Неужели Вам нужно все перечислять? Все же не нужно задавать вопросы, которые навредят нашей дружбе...».

http://tl.rulate.ru/book/104228/3726209