Готовый перевод Advent of the Three Calamities / Пришествие трех бедствий: Глава 1. Пролог

Эмоции.

Сильное чувство (реакция), вызванное обстоятельствами, настроением или отношениями с другими людьми.

Я никогда полностью не понимал их.

Они не были чужды мне — гнев, печаль, страх, чувство вины... — я испытывал их все. И множество раз.

Как люди, мы изначально созданы для того, чтобы чувствовать их.

...Но простое переживание не равносильно их пониманию.

[Не волнуйся. Я постараюсь сделать это быстро.]

Голос повис в воздухе. Он был мягким, но в нем чувствовалась серьезность, привлекшая мое внимание.

Два тусклых серых глаза были устремлены на меня.

Или... мне так показалось. Я знал, что это невозможно, поскольку говорящий находился внутри экрана телевизора.

Однако, глядя в эти глаза, я вдруг задумался.

'Почему мне кажется, что они смотрят прямо на меня?'

«Пфф».

Я покачал головой.

Глупости.

[Это ведь последний шаг, верно? ...Последний шаг перед тем, как мой ад наконец-то закончится?]

Он стоял в одиночестве среди обломков. Пейзаж был усеян обломками и останками строений. Казалось, мир вокруг него остановился, застыв во времени.

В этот миг тусклость в его взгляде исчезла, а на смену ей пришло что-то похожее на... страдание.

Горе?

[...Ха].

Мужчина вцепился в свою рубашку, медленно сминая ее, а его губы медленно искривились в туманной улыбке.

[Я сделаю это].

Его голова опустилась, чтобы встретиться с другим взглядом.

[...]

Этот человек с черными волосами стоял на коленях на земле, спиной к экрану, и смотрел на сероглазого мужчину. С его губ не слетало ни слова, он просто смотрел.

Возможно, он хотел что-то сказать, но не мог. Ведь на его спине зияла огромная рана.

[Ах, да... Не стоит тянуть с этим].

Сероглазый мужчина поднял руку, обнажив холодный блеск меча. Его серые глаза слегка дрогнули, когда клинок одним плавным движением опустился вниз.

 [Я слишком долго ждал этого.]

Экран стал черным.

«Хм... Ну и что ты думаешь?»

Я услышал знакомый голос и опустил взгляд.

«Неплохо, я думаю».

Хотя я унаследовал больше от нашего отца, было очевидно, что он взял больше от нашей матери. Его каштановые локоны изящным каскадом спадали на лоб, а зеленые глаза смотрели на меня.

Этот парень, который был моим единственным оставшимся родственником, был моим братом; Ноэль Роу.

«Неплохо? И это все?..»

«Что ты хочешь, чтобы я сказал?»

Я не очень любил играть. На самом деле, у меня никогда не было времени на игры. В моей жизни были вещи, которым я должен был уделять первостепенное внимание, и у меня никогда не было времени на досуг.

Не стоит удивляться, что игра показалась мне неинтересной.

«Ну... ты мог солгать».

«И зачем мне это делать?»

«Потому что это моя любимая игра».

«Верно...»

Что это за рассуждения?

Я медленно моргнул и потянулся за своим напитком.

«Знаешь... Я думаю, будет лучше, если ты не будешь пить».

«Мне все равно».

Взяв в руки стеклянный стакан, я почувствовал его грубую текстуру под пальцами и медленно поднес его к губам.

Когда стакан приблизился, мое внимание сосредоточилось на содержащейся в нем коричневатой жидкости. Это был виски — выбор, который казался подходящим для данного момента.

Когда я опустил взгляд вниз, мое отражение уставилось на меня в ответ, давая мне представление, в кого я превратился.

Впалые глаза, исчезнувшая прядь волос, выступающие скулы — мой облик стал таким, что я не мог его узнать.

Даже рука дрожала, когда я сжимал чашку.

'Бывали у меня дни и получше...'

Я горько улыбнулся про себя.

Рак легких четвертой стадии.

Не самая приятная болезнь.

Я и по сей день помню многочисленные эмоции, которые я испытал в тот день, когда получил эту новость. Мне всего 24 года. Как я мог заболеть раком? Но невозможно было отрицать то, что было внутри меня.

Поэтому...

Я просто принял это.

Принятие не пришло быстро. Сначала я боролся. Я изменил свою диету и прошел курс химиотерапии. Но с этого момента моя жизнь стала жалкой.

Все мои сбережения начали утекать, и каждый день казался все более пустым, чем предыдущий.

Тогда я смирился со своим положением и просто прекратил все.

Ладно, хорошо. Я умираю.

Но все равно.

*Глоток*

Зачем превращать оставшуюся жизнь в пытку?

Я могу наслаждаться тем, что осталось. Даже если это сделает мою жизнь короче.

«Го... рько».

Моя грудь горела, а рука дрожала.

Несмотря на это, я крепко держал бокал и продолжал потягивать. Каждый мой вдох был сопряжен с болью, но боль в задней части горла странно успокаивала.

Поэтому я сосредоточил свое внимание на ней.

Наслаждался ею.

«...Брат, неужели ты так и будешь пить?»

До меня донесся обеспокоенный голос Ноэля.

Но, несмотря на его беспокойство, я продолжал пить.

«Оставь меня… в покое».

Я закрыл глаза и почувствовал боль в горле.

Только так я мог забыть о другой боли, которая постоянно вторгалась в мое тело.

*Глоток*

Больно.

Я чувствовал себя таким уставшим. Я едва мог двигаться. И чувствовал себя таким бесполезным.

Но...

«Хааа...»

Я чувствовал себя комфортно.

Да.

Так и должно быть.

«Кхаг…»

Я был застигнут врасплох. Я не смог сдержаться. Грудь яростно заколотилась, а рука заметно задрожала. Мне потребовалась вся моя сила воли, чтобы не уронить стакан.

«Брат!»

«Я... кха! Я в п-порядке».

Я открыл глаза и увидел, что Ноэль смотрит на меня с обеспокоенным видом.

Мое зрение дрогнуло, а рука чуть не обмякла, но я удержался.

Глядя на него, я чувствовал только вину. Ему было всего шестнадцать лет. Наши родители давно умерли, и я был его оставшейся семьей.

...Я не хотел оставлять его одного, но какой у меня был выбор?

Если бы я решил остаться дольше, на какие деньги он смог бы выжить?

В каком-то смысле прекращение химиотерапии было связано не только с тем, что я не хотел продлевать свои страдания. Это был еще и способ оставить ему что-то перед уходом.

Чем оставлять его в долгах и умирать, я лучше умру и оставлю ему что-то, на что можно опереться.

Это был мой долг.

Мой долг как его брата.

Слезы текли по его лицу, когда он смотрел на меня. Из-за непрекращающегося гула в моей голове было трудно разобрать его слова, но, похоже, он пытался вызвать скорую помощь.

Я остановил его и покачал головой, а затем указал на телевизор.

«Расскажи мне... Расскажи мне об игре».

«Игре?»

Видя его реакцию, мне удалось заставить себя улыбнуться.

«Д-да. Расскажи мне, почему это твоя любимая игра?»

Он не переставал говорить об этом.

«Это...»

Он не знал, что сказать, но, взглянув на меня еще раз, вытер слезы и начал рассказывать.

«Игра называется Восстание Трех Бедствий, а главного героя зовут Леон. Он сирота, и история начинается в Хейвене. Это институт или, скорее, академия, где готовят кадетов для будущего империи Нурс Ансифа. Одной из четырех великих империй...»

Честно говоря, я смог разобрать лишь пару слов. Через некоторое время я увидел лишь, как шевелится его рот, но просто кивнул.

Ради этого. Мне нужно было притвориться, что все в порядке.

Так что просто...

'Пусть я умру быстрее'.

Время, казалось, текло бесконечно, и не успел я оглянуться, как Ноэль уже стоял у двери квартиры.

«Брат, я собираюсь сходить за ланчем. Я принесу тебе твое любимое блюдо».

Это... Я мог слышать.

И в тот момент, когда его рука схватилась за дверь, его ноги резко остановились.

«Скоро увидимся... хорошо?»

«Хорошо».

Я ответил, хотя и слабо.

Дверь закрылась, и в комнате воцарилась тишина.

«...»

По какой-то непонятной причине тишина вызвала улыбку на моем лице.

Мои глаза медленно закрылись, и я наслаждался тишиной.

«Кха! ...Ку...гх!»

Однако это спокойствие оказалось мимолетным, когда меня охватил неконтролируемый кашель. Когда я снова открыл глаза и посмотрел вниз, то увидел свои руки, испачканные в крови.

Моя кровь.

«Дерь… мо».

В воздухе раздался звон.

Стакан, который я держал в руках, наконец-то упал на землю, и мир вокруг меня начал кружиться.

'Похоже, я больше не могу сохранять невозмутимый вид'.

Виски пролилось на пол, а в груди запульсировала сильная боль.

До этого мне удавалось сдерживаться, но теперь это было невозможно, так как вся энергия покинула мое тело, и я откинулся на спинку стула.

'Хорошо, что он не видит меня в таком состоянии'.

Иногда человек страдает молча не от смущения, а по необходимости.

Как я мог допустить, чтобы брат увидел это?

«Ха... Ага...»

Я почувствовал, как в груди затрепетало что-то, пронзившее мое сердце. Это была не та боль, к которой я привык, а совсем другая.

Гнев.

Сожаление.

Горе.

Печаль.

Эмоции.

Вот что такое боль.

Я чувствовал их ярко.

Я мог их различать.

Мне была знакома каждая из них.

Но я не понимал их.

...И с этими последними мыслями мои веки постепенно закрылись.

«Ах...»

В этот момент я сделал последний вздох.

Или мне так показалось.

http://tl.rulate.ru/book/104924/3715336