Готовый перевод Sui Yu Tou Zhu / Бусины из битого нефрита: Глава 13. Заниматься бесполезным делом.

Дин Ханьбай был добрым всего одну ночь. Позапрошлой ночью он заботливо вытирал лицо и принёс еду, а проснувшись на следующий день, сразу же вломился в дверь для расспроса. Ничего не поделаешь, уже много времени его распирало от любопытства, и он обязательно должен был в этом разобраться.

Цзи Шенью вырвали из своих снов звуки ударов. Он быстро засунул голову под подушку. Несколько мгновений спустя бандит, стоящий за дверью, пинком открыл её, ворвался внутрь, с грохотом сел возле кровати и вытащил его из-под одеяла.

— Немедленно вставай, — руки Дин Ханьбая стали ещё сильнее, он надавил на поясницу Цзи Шенью и, к его удивлению, раздался звук трескающихся костей. — Чем ты занимался в комнате все эти дни? Если не дашь мне ответов, даже не думай принимать душ на этой неделе.

Цзи Шенью прикрывал поясницу тыльной стороной ладони, а когда услышал «принимать душ» тут же огрызнулся:

— Тогда я пойду в Хуацинчи* и буду париться в сауне.

* Хуацинчи — комплекс горячих источников, которые расположены у северного подножья горы Ли.

Он выпрямился и сел, избавившись от сонливости, полный трезвости после достаточного сна. Дин Ханьбай был на расстоянии полувытянутой руки от него, наклонился, понюхал, затем нахмурился и начал сверлить его гневным взглядом:

— От тебя воняет чем-то кислым! Меня сейчас стошнит!

Выражение его лица было слишком правдоподобным, как будто его и правда сейчас вырвет. Цзи Шенью покраснел от смущения и нерешительно сжал под одеялом одежду:

— Я не потею, сейчас же приму душ.

Дин Ханьбай, закончивший своё выступление, тут же изменился, подняв руки, чтобы остановить его:

— Я попросил не помыться, а сначала объяснить мне, что ты тайно делал здесь несколько дней.

Когда Цзи Шенью снова услышал эту просьбу, то не мог понять: от него действительно чем-то пахнет, или Дин Ханьбай обманул его? Нагнувшись, он выскользнул из-под руки собеседника, стоя на полу босиком:

— Я волен делать всё, что захочу, когда мои двери закрыты. Если учитель не против, то ты не имеешь право...

Дин Ханьбай пришёл в ярость, когда услышал это:

— Прекрати использовать Дин Яншоу, чтобы подавлять других. Это не работает! Это мой двор, что бы ты ни делал, тебе придётся считаться со мной. — Он встал, заставив собеседника сделать несколько шагов назад. — Тайно развлекаешься, не так ли? Сегодня не смей выходить во двор, даже чтобы поесть. Закрой дверь и ешь в комнате!

Цзи Шенью необъяснимо чувствовал, что Дин Ханьбай поддавался на ласку, а не на принуждение, однако он ничуть его не боялся. Вытянув шею, он спокойно ответил:

— Не хочешь, чтобы я выходил, так не выйду. От того, что ты видишь меня, когда ты ешь, у тебя пропадает аппетит, да и меня тоже тошнит!

Дин Ханьбай ушёл, хлопнув дверью, которая тут же распахнулась и раскачалась взад и вперёд, как будто могла упасть в любой момент. Цзи Шенью окончательно проснулся от сквозняка и понял, что они оба такие ещё дети. Но злость уже возникла, по крайней мере, Дин Ханьбай до конца недели не будет обращать на него внимание.

Игнорирование тоже сгодится, будет тихо и спокойно.

Цзи Шенью прибрался в комнате, напевая Янчжоускю народную песню, которую при жизни любил слушать Цзи Фансю. Освободившись, принял душ и переоделся. И комната, и человек преобразились.

Поскольку с сыном нельзя было шутить, он решил уговорить и осчастливить отца.

До понедельника погода было ясной, а вот лицо Дин Ханьбая нет. Он пропустил мимо ушей фразу «сегодня вечером будет семейный совет» и отправился на работу.

Шенью не спеша подобрал себе одежду, надел самый роскошный наряд, взял портфель, в который положил фарфоровую вазу, и прямиком направился на антикварный рынок Даймао. Придя сюда уже во второй раз, он спокойно бродил по нему. Купив бутылку содовой, он нашёл место с лучшим освещением и установил прилавок.

Вскоре подошёл молодой человек и спросил:

— Что не так с этой грязной бутылкой?

Цзи Шенью сделал глоток газировки и закатил глаза так, будто это была не ваза, а награда «Золотой петух» или «Сто цветов»*:

— Ничего, отойди, не загораживай свет.

* «Золотой петух» или «Сто цветов» — китайские кинопремии.

В этой отрасли не всегда можно сказать является ли другой человек экспертом, но обывателя можно распознать с первого взгляда. Он отогнал всех зевак, уселся на стопку газет и, скрестив ноги, ждал настоящего покупателя.

Вскоре мимо прошла пожилая дама с аккуратно причёсанными седыми волосами, дополняющими жемчужные серьги, остановилась и сказала:

— О, мне нужно надеть очки для зрения и осмотреть это.

Вокруг были люди, дающие понять, что эта старушка была постоянной покупательницей и любила коллекционировать старинные украшения. Цзи Шенью не мог сказать, насколько важной была это женщина, осматривал её широко раскрытыми глазами, намеренно держа высокомерное выражение лица.

— Малыш, ты продаёшь вещи, не представишься? — спросила пожилая женщина.

— Моя семья долгое время занимается антиквариатом. Эту вещь я взял из шкафа, чтобы продать и получить карманные деньги, — сказал Цзи Шенью.

— У тебя дома много антиквариата, да к тому же одет ты хорошо, а тебе всё равно нужны карманные деньги? — спросила старушка с добрым выражением лица.

— Я завалил итоговый экзамен, мой папа не подарит мне цветы, — Цзи Шенью опустил голову и ударил друг об друга бутылку с содовой и светло-зелёную фарфоровую вазу. — Так или иначе, разбирающиеся в антикваре люди, понимают, что это вещь хорошая, и я не буду задёшево её продавать, иначе мой папа побьёт меня.

Пока он говорил, подошёл ещё один человек, носивший очки для близорукости и с дипломатом в руках, на вид интеллигент. Он присел на корточки, сжимая горлышко вазы, рассматривал её. Ощупывал глазурованные узоры, убирал с них грязь и, ничего не спрашивая, сказал:

— Эту грязь нельзя накопить, поместив её в шкаф.

— Мой папа сказал продавать её в таком виде, иначе если нет грязи, то будет считаться подделкой, — спокойно ответил Цзи Шенью.

Некоторые оценили его слова. Мужчина перевернул вазу и внимательно осмотрел. Цзи Шенью опустил глаза и сделал вид, что ему всё равно, но на самом деле он нервничал. Эта кучка мусора — все культурные реликвии из океана, а грязь на поверхности образовалась из-за обызвествления, поэтому у этой фарфоровой бутылки нет проблем с точки зрения материала. Именно его навыки были на испытании.

— Хотите купить? — спросил он. — Если не покупаете, то не берите и не трогайте.

Мужчина проигнорировал его и долго любовался:

— Цвет этой вазы не совсем однороден, есть некоторая желтизна.

Если ты начал придираться, значит, хочешь снизить цену, а если хочешь снизить цену, значит, ты хочешь товар. Цзи Шенью взглянул на желтоватое место, подумал, может ли оно быть жёлтым? Светло-зелёных фрагментов больше не было, пришлось использовать только близкий по цвету материал. Он сказал:

— Если она не жёлтая, вам придётся подумать о её подлинности. Она пожелтела, потому что слишком долго находилась под водой.

И мужчина, не удивившись, сказал покупателям:

— Верно, это ваза из океана, и, должно быть, она эпохи династии Цин.

— Сколько она стоит? — тут же спросила пожилая женщина.

Мужчина улыбнулся:

— Хотя она и хорошо сохранилась, но ваза обычной формы, да и поверхность имеет изъяны. Поэтому она не слишком дорога.

Услышав эти слова, Цзи Шенью тоже улыбнулся, он хотел заработать деньги, чтобы купить Дин Ханьбаю подарок, и из-за нехватки времени он не смог сделать ничего более необычного, поэтому этот человек был прав.

— Вы покупаете? — он поднял три пальца. — Это цена.

30 тысяч. Мужчина посмотрел на Цзи Шенью и сказал:

— 13 тысяч.

Цзи Шенью отвернулся в сторону:

— Если посмотрели, то положите на место, не загораживайте свет.

Мужчина был ошарашен его поведением, но пожилая дама наоборот пришла в восторг:

— Этот ребёнок не заботится о людях и не занимается бизнесом, он просто хочет заработать денег.

Мужчина снова повторил:

— Точно не продашь за 13 тысяч? Другие люди тебе даже и 10 тысяч не дадут.

Цзи Шенью замахал руками, делая нетерпеливое лицо. Мужчина встал и ушёл, старушка и другие любопытные зеваки тоже ушли. Его взгляд следил за мужчиной, когда тот, казалось, прогуливался, время от времени останавливаясь, но больше не наклонялся, чтобы рассмотреть товар.

В глубине души он знал, что холод перед дверью был лишь временным.

В полдень было самое жаркое солнце, потому в офисе управления по вопросам культурного наследия кондиционер не выключался. Зазвонил телефон, это был заместитель начальника управления. Он хотел, чтобы ему прислали документы. Дин Ханьбай пошёл в канцелярию генерального директора за документами, отправил их, вернувшись, сразу же сел на место под кондиционером.

— Руководитель, у директора отгул? — перестав потеть, спросил Дин Ханьбай.

Чжан Инь не пришёл на работу, он отправился в аэропорт, чтобы лично встретить специалиста, а назначив им работу, так и не вернулся в офис, потому что по праву отсутствовал на работе. Что же касается сейчас, в данный момент он спокойно прогуливается по антикварному рынку Даймао.

На этом рынке в основном все вещи — подделки, но каждый стремится найти оригинал. Чжан Инь прогулялся по кругу, а затем опять встал перед лицом Цзи Шенью. Артефакты океана... Он только что привёз партию из Фуцзяня*, все выставленные в музее были выбраны им самим.

*Провинция Китая.

Что это значит? Это означает, что его глаза не могли ошибаться. Он был совершенно уверен, что круглая ножка и горлышко вазы в порядке, нечто подобное ему уже встречалось. А в привязанностях, которые шли вместе с ним, он был уверен ещё больше. Этот запах моря был чем-то, что он никогда не мог забыть.

Цзи Шенью ел эскимо и, не говоря ни слова, поднял голову.

Обычно бедные люди, столкнувшиеся с финансовыми трудностями, срочно нуждались в деньгах, поэтому с ними было легче лёгкого договориться о снижении цены. Но Шенью был полной противоположностью: хорошо подобранная одежда, долговечный янтарный кулон, висящий на его сумке, эскимо, которое он съел после выпитой газировки. Действия его были расточительны, он крал старинные артефакты, чтобы заработать немного денег, не желая признавать, что предложенные деньги были слишком малы.

— 30 тысяч, цена так и не снизилась. Эта вещь обязательно сломается в руке*. — Наконец, Чжан Инь спросил: — Как ты думаешь, я прав или нет?

*砸手里— поговорка, означающая, что вы не сможете что-то продать по высокой цене.

Цзи Шенью ответил:

—Ладно, давай за 13 тысяч, — увидев лицо Чжан Иня, полное радости, он добавил : — Брат, я не тупица, не думай, что у тебя всё схвачено.

Они оба вели себя, как упёртые бараны, отступят и тут же потеряют 18 тысяч. Те 13 тысяч, что предлагал Чжан Инь, действительно абсурдны, он хотел обмануть Цзи Шенью только из-за его возраста. А Цзи Шенью поднял цену до 30 тысяч, чтобы можно было поторговаться.

Они непрерывно спорили, привлекая других людей. Чжан Инь опасался, что кто-то мог украсть его сокровище и, в конце концов, купил её за 23 тысячи. Шенью нужна была только наличка, поэтому он взял портфель и отправился с Чжан Инем снять наличные. Рядом с рынком как раз находился банк, видимо для облегчения торговли.

Сделка в банке прошла крайне безопасно, фарфоровая ваза была отдана, а Цзи Шенью ушёл с портфелем на спине. Когда проходил через переулок, он услышал крик, тут же вслед за этим выскочил человек, ударившись о верхнюю часть руки, и убежал.

Между наружной стеной антикварного рынка и банком есть переулок, заполненный ларьками для мелких предпринимателей. Старик, держа потрёпанную сумку, упал на забор с окровавленным лицом, свернувшись калачиком и хриплым голосом плача и крича.

Ограбление средь бела дня! Украли спасательные деньги!

В переулке началась суматоха. Цзи Шенью встал у входа в переулок, схватил лямку своей школьной сумки и побежал, всю дорогу преследуя грабителя. Преследуемый вор начал терять самообладание. Не поднялся по надземному переходу, когда должен был, а побежал прямо по дороге впереди.

Цзи Шенью увидел, как двое гаишников повалили грабителя на землю, сумка покатилась по земле. Звяньк! Сердце Цзи Шенью тоже вдребезги разбилось.

Он поднял сумку, но жертвенная квадратная ваза из синей глазури уже превратилась в осколки. Забрав её, он увидел старика, сидящего на ступеньках банка.

— Дедушка, — он подошёл, не зная, что сказать. — Тот человек упал.

Открыв сумку, старик покачал головой, глядя на осколки. Его лицо было в пятнах крови и слёз, он слегка подергивался, когда держался за живот. Цзи Шенью поспешно подошёл, чтобы поддержать старика, спросил:

— Вас ранили, когда ограбили? Вам нужно в больницу?

В это время из банка вышел человек и направился прямо к ним:

— Где вещь?

Это был покупатель, он пошёл снимать деньги, но старика ограбили. Цзи Шенью посмотрел на сумку и надулся, его сердце сжалось. Хоть он и не обладал острым глазом, но знал, что в подделке будут изъяны. У квадратной вазы изъянов не было, а стоила она не менее семидесяти-восьмидесяти тысяч.

Другая сторона рассердилась:

— Ты сказал, что будешь ждать, пока я сниму деньги, как так получилось? Компенсируйте мне!

— Я не смогу компенсировать, — истощённо проговорил старик.

— К чёрту твоих предков! — другая сторона ругалась. Словно опытный поклонник, он только что видел предмет перед собой, но тот исчез прямо перед тем, как старик успел его заполучить. Невозможно было не потерять рассудок.

Цзи Шенью помог старику вытереть кровь из носа. Он не умел ругаться и невольно подумал о Дин Ханьбае. Когда мужик наругался и ушёл, он помог старику поймать такси. Хороший человек доведёт дело до конца, поэтому они поехали в больницу.

Осмотр прошёл ужасно. Помимо травмы старику диагностировали рак. Цзи Шенью, наконец, понял, что означают «спасательные деньги». Не было никакой корысти в оплате госпитализации. Большая часть недавно заработанных 23 тысяч пропала. Он сидел возле больничной койки, выжимая полотенце и помогая старику вытереть лицо и руки после того, как тот закончил. Затем он понял, что на правой руке старика было шесть пальцев.

— Моя фамилия Лян, Лян Хэчэн, — сказал старик. — Я родился с шестью пальцами, я не напугал тебя?

Цзи Шенью отрицательно покачал головой:

— Дедушка, как мне связаться с твоей семьёй?

—Я одинок. Ты не должен заботиться обо мне, — сказал старик.

Цзи Шенью на мгновение замолчал, вытащил из портфеля оставшиеся деньги, оставив себе три сотни, и засунул деньги под подушку:

— Дедушка, я побуду с тобой тут до вечера, возьмите деньги, тратьте, как хотите.

— Как я могу взять твои деньги? Я ещё должен вернуть тебе деньги за расходы за лечение, — расплакался старик.

— Мой учитель говорил, — если бы его спросили, ему бы пришлось объяснять, поэтому Цзи Шенью поправился. — Мой папа говорил, что деньги можно вернуть. Но если мы не поможем нуждающимся, мы пожалеем об этом.

— Ты ведь ещё ребёнок, почему ты носишь с собой столько много денег? — поинтересовался дедушка.

Старик был чересчур несчастный, Цзи Шенью не хотел обманывать его, поэтому подробно рассказал, как сам сделал светло-зелёную фарфоровую вазу. Они и глазом не успели моргнуть, как наступил вечер, на улице было сумрачно.

Он попрощался и пошёл ловить машину, неся в руках пустой рюкзак. В голове ярко вспоминался сегодняшний день, картинка за картинкой, но в итоге было только разочарование. Шенью вышел на станции Чиванфу, выйдя из машины, он встретил Дин Ханьбая на перекрёстке. Тот возвращался с вечеринки, от него исходил слабый запах алкоголя.

Цзи Шенью наконец-то увидел родного человека, не родственника, конечно, но очень хорошего знакомого.

После стольких дней работы, что аж до сих пор болят пальцы, в конечном счёте, у него осталось лишь триста юаней.

И как это называется? А называется это — заниматься бесполезным делом.

До чего же сильно расстроился Цзи Шенью:

— Шигэ...

Дин Ханьбай остолбенел, задумываясь. Разве они не поссорились и у них не холодная война? Он не припоминал, чтобы они мирились, неужели слишком много выпил? В промежутке, пока Дин Ханьбай отвлекался, Цзи Шенью уже подошёл, поднял голову, жалобно посмотрел на него, словно искал утешения.

Ханьбай и раньше обхватывал своими большими руками затылок Цзи Шенью, но на этот раз, понимая всю важность, нежно погладил и спокойно спросил:

— Что случилось?

— Я не смогу подарить тебе подарок, — Цзи Шенью осознано нарушил своё обещание и поэтому выглядел смущённым.

Дин Ханьбай не ожидал такой причины, сказав тоном, не допускающим переговоров:

— Так не пойдёт. Ты прямо сейчас подаришь мне письменное обещание, позволяющее мне получить от тебя всё, что я захочу.

Цзи Шенью растерялся, когда его собеседник поставил его в затруднительное положение.

В конце концов, Дин Ханьбай снова погладил Цзи Шенью по голове:

— Забудь об этом, просто нежно улыбнись.

Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.

Его статус: идёт перевод

http://tl.rulate.ru/book/48282/2764208