Готовый перевод Dandere General and his Lord / Генерал-дандере и его Император: Глава 44. Предвестник грядущих бедствий. Часть 2

Наложница Юй испуганно вскрикнула, пытаясь приподняться. Две крепкие дворцовые служанки безжалостно зажали ей рот, не давая закрыть его, и влили внутрь отравленное вино.

Наложница Юй тут же схватилась за горло, задыхаясь и выплевывая белую пену. Она металась из стороны в сторону и билась в конвульсиях до тех пор, пока постепенно не свернулась калачиком и не перестала двигаться совсем.

Двое императорских стражников таким же образом схватили Мо Цяошэна, который не оказал им никакого сопротивления. Как раз в тот момент, когда они собирались заставить его выпить отравленное вино, Мо Цяошэн резко вывернул свои запястья и вырвался из их хватки.

Он вытянул свои длинные ноги и пнул одного из стражников, а затем воспользовался всеобщим удивлением, чтобы быстро подняться и убежать из дворцового зала.

- Мятежник, мятежник. - старая госпожа Ян в ярости ударила по столу, сказав: - Идите и немедленно приведите его обратно. Посмотрим, как далеко он сможет убежать.

Во внутреннем дворе перед дворцовым залом к нему уже устремились несколько вооруженных дворцовых стражников. Мо Цяошэн, совершенно безоружный, встал в защитную стойку и отбивался от окружавших его врагов с самой большой силой, на какую он был способен в своей жизни, подобно загнанному в ловушку зверю.

Более десяти вооруженных солдат одновременно атаковали его, но они не могли взять над ним верх даже на одно мгновение.

Старая госпожа Ян указала пальцем на внутренний двор, повернулась к Лу Ао, начальнику стражи, и сказала:

- И это солдаты, которых ты обучал лично? Так много людей не могут даже одолеть безоружного раба? Какой смысл вообще тебя держать?

Мускулы на лице Лу Ао дрогнули, в его глазах на мгновение вспыхнула жестокость. Он повернул и хрустнул своим запястьем, а затем лично вышел из дворцового зала, чтобы присоединиться к драке.

В самый разгар беспорядочной схватки Мо Цяошэн почувствовал, как сильный удар пришелся по его акупунктурной точке цзяньцзин(1).

Половина его тела сразу же онемела, заставив его пошатнуться. Мо Цяошэн понял, что дела плохи. Этот удар был нанесен мастером боевых искусств, его техника распознавания и атаки акупунктурной точки была одновременно точной и безжалостной.

Тем не менее, его нынешние обстоятельства не позволили ему задуматься над этим надолго, поскольку несколько орудий уже со свистом устремились к нему. Тело Мо Цяошэна обмякло и, наконец, больше не могло поддерживать его. Он рухнул на землю.

Мо Цяошэну с некоторым трудом еще удалось увернуться от занесенных над ним орудий, но только для того, чтобы еще один жестокий удар пришелся по его акупунктурной точке шэнь цюэ(2).

Несколько вооруженных солдат отконвоировали его обратно в дворцовый зал. Они прижали его к земле перед старой госпожой Ян.

Старая госпожа Ян указала на лежащего на земле Мо Цяошэна, яростно бранясь:

- Такое ничтожество, как ты, который не знает необъятности неба и земли(3), я должна была избавиться от такого беспокойного ублюдка, как ты, давным-давно.

Слуга шагнул вперед и приподнял лицо Мо Цяошэна, чтобы влить ему в горло отравленное вино. Мо Цяошэн стиснул зубы и сопротивлялся до последнего вздоха.

Внезапно все вокруг наполнилось шумом голосов, топотом ног и бряцанием оружия.

Двери в дворцовый зал широко распахнулись, и группа вооруженных стражников ворвалась внутрь. Каждый из этих людей вернулся с поля боя, и они видели кровь от скрещивания настоящих мечей и копий(4). С телами, окутанными убийственной аурой, они свирепо смотрели на людей внутри зала, в то время как те выстроились напротив них.

Чэн Цянье вошла внутрь, сцепив руки за спиной, и долгое время спокойно разглядывала обстановку в зале.

Она тихо спросила:

- Матушка, что вы делаете?

Ее голос был негромким, но все, кто находился в дворцовом зале, немедленно почувствовали, как у них покалывает кожу на голове.

В одно мгновение поднялась суматоха, и люди опустились на колени на землю.

Старая госпожа Ян встала. Столкнувшись с бесстрастным взглядом Чэн Цянье, она почувствовала, как безотчетный страх пополз вверх по ее позвоночнику.

Чего я боюсь? Он мой собственный сын, нет, моя собственная дочь. Как она может что-то мне сделать? утешала себя старая госпожа Ян.

Она вспомнила, что, когда ее дочь была совсем маленькой, она тайно воспитывала бездомную собаку, которую где-то нашла, и, боясь, что это обнаружат, очень тщательно скрывала это.

Но что могло ускользнуть от глаз ее матери во дворце? Эта собака была слишком уродлива и пятнала ее достоинство принцессы. Следовательно, независимо от того, как ее дочь плакала и умоляла ее, старая госпожа Ян все равно безжалостно приказала слугам разобраться с этой собакой.

Разве ее дочь не плакала и не шумела совсем недолгое время после этого, пока она сама лично не уговорила ее?

На этот раз будет то же самое. Ее дочь все еще была ее дочерью, ничего не должно было случиться.

Старая госпожа Ян успокоилась и сказала:

- Дитя мое, этот мужчина и наложница Юй...

- Матушка. Сначала отпустите слуг. – прервала ее Чэн Цянье.

Не дожидаясь ответа старой госпожи Ян, она взмахнула рукавом и крикнула:

- Убирайтесь!

Дворцовые служанки в зале склонили головы и быстро удалились.

Солдаты в доспехах, которых привела с собой Чэн Цянье, ушли последними, закрыв за собой двери и оставшись охранять вход снаружи.

Внутри дворцового зала остались только старая госпожа Ян, Чэн Цянье и неподвижный Мо Цяошэн, который был распростерт на земле.

- Дитя мое, послушай, что скажет тебе твоя мать. - начала пространно объяснять старая госпожа Ян.

Чэн Цянье наблюдала за тем, как рот старой госпожи Ян открывался и закрывался, и попутно планировала, каким должен быть ее следующий шаг.

Жестокая и глупая старая госпожа старше пятидесяти лет, которая была перед ней в этот момент, все-таки была матерью этого тела.

Учитывая, что фундамент, на котором зиждилась ее власть, пока что был весьма нестабильным, а реализация новой политики находилась на довольно критическом этапе, она на самом деле не хотела ссориться с этой женщиной, чтобы в итоге не прослыть в народе недостойным правителем, который непочтителен к собственным родителям.

Я попытаюсь и посмотрю, не получится ли у меня изменить идеи в глубине ее сердца. Если у меня не получится, даже если меня обвинят в чудовищном преступлении, я не могу сегодня оставить ее в живых, чтобы избежать в будущем ежедневной угрозы в виде демона у меня за плечами, который в любой момент готов вонзить тебе нож в спину.

Она приподняла свою мантию и опустилась на колени рядом с Мо Цяошэном.

- Матушка. - Чэн Цянье подняла голову, демонстрируя нежное выражение лица. - На самом деле, я правда очень устал за все эти дни. Жить очень утомительно, и притворяться очень утомительно.

Чэн Цянье говорила, внимательно наблюдая за состоянием эмоциональных цветов старой госпожи Ян.

- Матушка, вы даже не представляете. С самого начала окружавшие меня люди либо смотрели на меня свысока, либо сговаривались убить меня, и ни у кого из них не было добрых намерений. Некоторые люди злословили за моей спиной, в то время как другие пытались причинить мне вред отравленным вином. Я так боялся целые дни напролет, что был слишком напуган, чтобы просто заснуть.

Когда дело доходит до такой упрямой и раздражительной женщины средних лет, будет трудно достичь желаемого эффекта, если вы прямо столкнетесь с ней лицом к лицу.

Иногда легче достичь своей цели, прикрываясь собственной слабостью и манипулируя чужими эмоциями.

Изначально Чэн Цянье просто хотела разыграть представление, но после того, как она начала говорить, она припомнила те трудные времена, когда она впервые попала в этот мир, и это неизбежно повлияло на ее настроение. Она даже выдавила из глаз пару слезинок, выглядя при этом довольно жалко.

- Но так вышло, что вот этот раб, он мне искренне нравится. Мои мысли наполняются радостью, когда я думаю о нем всякий раз, когда переношу боль и страдание. Когда он рядом со мной, я могу немного расслабиться и не быть все время таким напряженным.

Чэн Цянье тихо подняла голову, наблюдая за тем, как сияние эмоций старой госпожи, которое первоначально было окрашено негодованием, быстро сменилось оттенком, символизирующим жалость и печаль.

Поэтому она продолжила прилагать усилия, безжалостно проливая слезы.

Взяв со стола чашу с отравленным вином, она сказала:

- Если матушка на самом деле не может позволить ему остаться, тогда... тогда моя жизнь тоже не имеет значения. Если я выпью с ним эту чашу вина, то мне тоже не нужно будет тратить остаток своей жизни на размышления обо всех этих неприятных вещах.

Внезапно кто-то набросился на нее и выбил у нее из рук чашу с вином.

Мо Цяошэн швырнул чашу оземь и повалился на землю вместе с Чэн Цянье.

Он смотрел на нее непоколебимым взглядом, в его глазах смешалась сложная смесь эмоций, когда он медленно покачал головой.

- Нет. Вы не можете. Вы не должны!

В этот момент сверкающий сапфирово-голубой цвет его ауры был подобен океану в разгар бури, накатывающему сильными волнами.

Насыщенный вишнево-розовый цвет смешивался с голубым, колыхаясь взад и вперед.

О нет, я забыла о нем и зашла слишком далеко. мгновенно застыла Чэн Цянье. Это же не будет считаться прямым признанием?

Чаша с вином, упавшая на землю, несколько раз перевернулась, перекатившись, и, наконец, остановилась у ног старой госпожи Ян.

Старая госпожа Ян выглядела так, словно ее чем-то ошпарили, она испуганно отпрыгнула.

Она отреагировала мгновенно, подняла чашу, в смятении огляделась вокруг, а потом отбросила ее в самый дальний угол под стулом.

- Дитя мое, дитя мое. - старая госпожа Ян бросилась на землю и обняла Чэн Цянье. - Как ты можешь вот так пронзать сердце своей матери? Ты единственный ребенок, который у меня остался, ты должен продолжать жить ради своей матери.

- Мой ребенок в глубине души несчастлив, как мать может этого не знать? - она гладила Чэн Цянье по голове, и ее слезы проливались дождем. - Ты не можешь совершить что-то настолько глупое. Раз тебе нравится этот раб, то он может остаться. Мать больше не будет усложнять ему жизнь.

- Матушка, Бяньчжоу - это первый город, который я захватил, и место, где заложен фундамент моей власти. - Чэн Цянье решила ковать железо, пока горячо. - Если на этот раз я не смогу удержать Бяньчжоу, боюсь, мне будет слишком стыдно предстать перед всеми этими министрами, и даже мой авторитет резко упадет.

- Это... - старая госпожа Ян непонимающе уставилась на нее. Она не знала, почему Чэн Цянье внезапно сменила тему, чтобы поговорить о новой политике.

Чэн Цянье подняла голову с груди старой госпожи Ян и серьезно посмотрела на нее:

- Матушка, если Бяньчжоу будет потерян, у нас почти не останется регулярных войск. Без армии, какая у меня будет возможность говорить что-либо перед всеми этими министрами из влиятельных семей?

Матушка, вы должны понять, что, если мы хотим удержать Бяньчжоу, у нас нет другого выбора, кроме как проводить новую политику.

Теперь стрела уже вложена в тетиву лука, и если мы не воплотим в жизнь новую политику и не сможем защитить Бяньчжоу, то мы на самом деле станем марионетками этих господ из аристократических семей, и для нас нигде не останется места.

- Мой ребенок говорит разумно.

- Матушка, вы должны поддержать меня и мою новую политику.

- Хорошо! – старая госпожа Ян встала и сказала: - Завтра я пойду к твоему дяде и четко объясню ему все это. Я позабочусь о том, чтобы наша семья Ян поддержала моего ребенка.

***

Чэн Цянье тянула Мо Цяошэна за собой, когда они возвращались в ее покои.

Мо Цяошэн с трудом передвигался и останавливался после каждого шага, двигаясь очень медленно.

- Ты ранен? Это серьезно? Должен ли я позвать императорского врача, чтобы он осмотрел тебя? - спросила Чэн Цянье, оглянувшись на него.

Мо Цяошэн протянул руку, чтобы на некоторое время опереться о стену.

- Ничего серьезного. Только что, когда я вырвался на свободу, среди солдат был эксперт по распознаванию акупунктурных точек, и он несколько раз ударил по моей точке цзяньцзин. Это привело к тому, что мои конечности на некоторое время онемели, и мне стало неудобно двигаться. Через некоторое время я буду в полном порядке, господину не нужно беспокоиться обо мне.

- Тогда давай присядем на минутку. - Чэн Цянье потянула его за собой, чтобы усадить на балюстраду извилистого коридора.

- Где у тебя болит? Я помассирую это для тебя. - она взяла руку Мо Цяошэна и начала нежно ее разминать. - Чувствуешь себя лучше?

Мо Цяошэн в оцепенении смотрел на нее.

- Почему ты так на меня смотришь? - Чэн Цянье смущенно потерла себя по лбу и сказала с улыбкой: - Я сегодня сильно испугался. К счастью, с тобой ничего не случилось.

В ее глазах кольцо вишнево-розового цвета начало выделяться из великолепной синевы, окружавшей тело Мо Цяошэна, постепенно становясь ярче. Точно так же, как цветы персика, в полном великолепии распускающиеся весной против ветра, оно было чистым и красивым на фоне голубого сияния его ауры, и уже не таким расплывчатым, как раньше.

Мо Цяошэн отвернулся в сторону и поднял руки, чтобы прикрыть глаза. Прозрачные капли воды просачивались сквозь его стиснутые пальцы и стекали вниз.

Чэн Цянье бессмысленно стояла перед ним, молча смотря на то, как он неслышно изливает свои чувства. И эти слезы, которые он сейчас проливал, были вызваны тем, что он наконец-то осознал то, что скрывалось в глубине его сердца.

Она вдруг протянула руку и убрала ладони, закрывающие его глаза.

Взяв Мо Цяошэна за подбородок, она заставила его повернуться к себе лицом.

Мо Цяошэн закрыл глаза. Его нос покраснел, а ресницы дрожали, в то время как блестящие слезинки скатывались из уголков его глаз.

Чэн Цянье пристально всматривалась в его слегка подрагивающее лицо. Внезапно ей больше не захотелось сдерживаться. Она приподняла подбородок Мо Цяошэна и наклонила голову, целуя его в напряженные, тонкие губы.

Что-то мягкое и влажное внезапно коснулось губ Мо Цяошэна.

Его разум, казалось, взорвался, и весь мир внезапно стал пустым.

Он ни о чем не мог думать и не мог пошевелиться.

Однако этот человек отказался отпустить его. Сладкий, ловкий язык проскользнул мимо его губ и вторгся в его рот, углубляя поцелуй.

Все тело Мо Цяошэна била мелкая дрожь, пока он позволял этому человеку полностью перевернуть его мир и всколыхнуть всю его душу.

Он полностью потерял себя в результате этого беспричинного нападения его господина, и мог только упасть в эту радостную бездну, внимательно следя за подъемом и опусканием этих губ, переплетенных с его губами.

- О Небеса. - прервал их тихий женский возглас.

Чэн Цянье слегка охнула и прекратила поцелуй, который длился неизвестное количество времени.

На ее лице вспыхнуло раздражение, когда она повернулась, чтобы взглянуть на эту женщину, у которой не было глаз.

- Я сделала это не нарочно, вы продолжайте, продолжайте. – неискренне сказала Яо Тяньсян, прикрыв глаза одной рукой.

У Чэн Цянье не было другого выбора, кроме как отпустить Мо Цяошэна и сказать с несчастным видом:

- Что случилось? Немедленно говори!

- У меня правда не было другого выбора, кроме как прервать вас. – сразу посерьезнела Яо Тяньсян. - Чжан Фу искал тебя повсюду. В Бяньчжоу введено чрезвычайное положение. Уцзан Пэйчжэнь и его армия уже прибыли в Бянчжоу.

***

Чэн Цянье и остальные покинули извилистый коридор. Две дворцовые служанки, которые подметали двор, показались в конце коридора.

- Ты… ты это видела? – запинаясь, спросила одна из них.

- Я видела, я видела. - отчаянно закивала другая. - Он не мог твердо идти по дороге и даже опирался о стену, но мой господин отказался отпустить его и издевался над ним, пока он не заплакал.

- Поистине достойно сожаления.

- Да, и правда, это слишком жалко.

***

1. Точка цзяньцзин находится в мышцах плеча, примерно на полпути между шеей и тем местом, где начинаются руки. Воздействие на эту акупунктурную точку применяется при головной боли и мышечном напряжении. Цзяньцзин также может успешно лечить боль при воспалении шеи.

2. Акупунктурная точка в центре пупка.

3. (яп.不知不知天不知不知 – bù zhī tiān gāo dì hòu) – идиома; иметь преувеличенное мнение о собственных способностях.

4. (真刀真枪 – zhēn dāo zhēn qiāng) – идиома; например, столкнуться с чем-то в реальности.

http://tl.rulate.ru/book/51810/2387882