Готовый перевод Товарищ командир / Сила в числе: Глава 9. Вампиризм

Небытье. Что есть небытье? Переходная точка от жизни к смерти? Или переход от смерти к жизни? Пустота, забвение, дающее столько ответов на невысказанные вопросы, порой, даже на необдуманные и те, какие лучше пропустить мимо внимательного сознания.

Так думала Дара, вися в пустоте. Ее разум, единственное, что отличает мертвое от живого, застыл в неопределенности.

В бездне, окружающей Дару, мелькали образы. Они танцевали в абстракции, являли сцены, которые нормальному разуму не обратить в связную картину. Оттерман наблюдала за ними, пропуская ассоциации мимо сознательного, потому изображения проникали вглубь бессознательного.

Агент Оттерман больше волновало, что она умерла. Или должна умереть в ближайшее время. Ее понимание времени растворилось в окружающем плотном мраке, об который бился крик девушки. Любое действие тонуло там, куда живым нет места.

Но есть место мертвым.

Один из образов впервые принял черты осмысленного. Ранее странные и пугающие картины превратились в силуэт человека. Он вызвал злобный, разрушающий покой рык:

— Буденов! — Пространство сотряслось от крика. — Ублюдок, я убью тебя!

Дара рванула к образу, терзая его. Куски легкой плоти улетали в никуда и растворялись, рассыпаясь искрами.

Девушка утробно рыкнула. Ее когти вцепились шею Буденова, после чего та хлопнула и разлетелась такими же светлячками, убегающими в ничто.

— Ты горько пожалеешь... — Дара бессознательно выпустила клыки, вгрызаясь в мышцы, идущие от распавшейся шеи к плечам. Дерганные движения растрепали образ, пока тот не взорвался серой дымкой. — Слишком легко отделался.

Спустя минуту Дара, успокоив клокочущий внутри гнев, шокировано уставилась на Пальцы. Вместо маникюра, который Оттерман делала в лучшем столичном салоне, из кончиков фаланг вырастали антрацитовые когти.

Испуганно Дара вытянула руки вперед, подальше от головы, и прикусила нижнюю губу. До пронзающей боли.

— Какого?! — По бездне прошелся импульс, зарождающий новые образы. Но Оттерман не заостряла на них внимания. — Что происходит?!

Руки произвольно коснулись распоротой губы. На пальцах, уже без страшных когтей, осталось пятнышко крови. Всего на миг девушка отвлеклась на исчезнувшие когти, как алая клякса распалась знакомыми искрами.

Подушечки пальцев уже без стеснения исследовали зубы. Так, девушка коснулась чего-то невероятно острого. Даже лезвия, растущие вместо маникюра, казались тупее.

Дара ощупала клыки, выпирающие на добрых три сантиметра из десны.

— Острые... совсем как у вампиров. Да какого хрена здесь творится?

От заданного вопроса по мраку прошелся импульс. В темноте стали рождаться теперь уже окончательно реалистичные образы. Воспоминания, мечты, страхи подсознания. Все они, врываясь во тьму, начинали путать Дару яркими вспышками и кислотными красками.

Глаза, привыкшие к темноте, загорелись от боли. Секунда за секундой девушку одолевал поток информации, вонзающийся кинжалами в разум. Голову разрывало, каждая невесомая клеточка тела опалялась раскаленными углями. По коже разрослись ярко-красные мерцающие вены, с ударом сердца они загорались сильнее, пока пульс не набрал ужасающую скорость. И эти борозды на теле не вспыхнули карликовым солнцем.

***

Первое, что пробилось сквозь разрушившийся мрак, была люстра. Вытянутая, больничная, она растягивала яркий свет на всю палату, где белый потолок смешивался с голубыми красками стен и перетекал в светлый линолеум, паршиво имитирующий доски.

Кровать скрипнула. Дара попыталась встать, но что-то крепко сдерживало руки и ноги. Осмотреться не удалось — шею стягивал до удушья широкий ремень. С трудом повернув голову влево, Оттерман увидела ту же полоску кожи на запястье, прикованном к изголовью постели. Справа такая же ситуация, и ноги наверняка подверглись этой участи.

Следующее, что почувствовала Дара, это холод. Когда с головы слетела дымка сна, девушка вытаращила глаза на голые участки кожи. Да она голая!

Внутри, вперемешку со стыдом и гневом, рождался страх.

«Какого хрена? Какого хрена? Какого хрена?!» — Мысли неслись галопом, порождая глупые ассоциации с еще более глупыми предположениями. — «Меня, что, сейчас будут насиловать? Или уже?!»

Голова сквозь сопротивление ремня стремилась рассмотреть сокрытые от взора части тела. И крепление лопнуло. Кожаные лоскуты свалились на подушку, полностью мокрую от пота. Глаза мигом пробежались по сокровенному месту, отмечая медицинскую стерильность... и огромную лужу на простыне, на коей отпечатался женственный силуэт.

«Я очень надеюсь, что не опи...» — Из-за двери слева глухо зашагали. Постепенно топот становились громче. Дара стрельнула глазами в соседнюю койку из тех четырех, находящихся в палате. — «Быстрее. Если кто-то увидит, как я...»

Дара рывком сорвала правое запястье с привязи, рука схватила простынь с другой кровати и накинула покрывало на себя.

Шаги стихли. Щелкнула дверь. Скрип разорвал тишину. В щель открывшейся створки ворвался запах различных лекарств. Помимо них витал еще и аромат пота и другой, отдаленно знакомый, но неуловимый.

Дара разрывалась от вопросов. Некто, открывший дверь, до сих пор не заходил. Однако голос незнакомца донесся до ушей Оттерман. И прозвучал он излишне громко:

— Леди Дара Оттерман? — Высокий голос принадлежал мужчине. Если «мужчина» не коверкал тот специально. — Разрешите войти.

Агент, мгновение назад распятая на кровати, ныне привела себя в порядок. И перед тем, как ответить, она прихватила с соседней кровати подушку, подкладывая ее под спину. Десять секунд спустя вырвалось настороженное:

— Войдите.

Из-за двери хмыкнули.

Скрипнула створка, закрываемая тонкими пальцами. Дара отметила странную бледность кожи, но после кошмара не спешила делать выводов. Затем, когда дверь тихо щелкнула, появился нарушитель спокойствия.

Дара вытаращилась на парня, чей внешний вид едва не выкрал у нее сердце. Правильное лицо незнакомца растянулось в маленькой улыбке. Раскосые глаза изогнулись полумесяцами, яркая синяя радужка сверкала на белке. Аккуратный нос и тонкие аристократичные будто вышли из под мастера, наделенного божественным талантом в скульптуре, а длинные черные волосы, спускающиеся водопадом по плечам и груди, тянулись за кистью художника-небожителя.

Дара хлопала глазами, преодолевая морганием скорость света. Когда грозился наступить момент, где девушка взлетит на ресницах в космос, незнакомец согнулся... перетек в поклон, встречаемый в старинных фильмах про аристократов.

— Позвольте представиться, Астольф Гёнэ. — Он выпрямился, и все складки на его белом медицинском халате, рубашке и черных брюках разгладились. — Хирург, патологоанатом, немного педиатр и психолог.

Дара проблеяла, смотря на мягкую улыбку Астольфа.

— Да-ара От-т-терман, агент Ордена.

— Наслышан о вас. — Девушка вздрогнула, когда хирург засмеялся. — Знаете, вы стали частым персонажем в новостях.

— Новостях? И что такая девушка, как я, могла там делать? — Дара в трансе накручивала волосы на палец. Спина зачем-то выгибалась, выталкивая вперед грудь, еле скрытую простынею. Язык сам выдавал приходящее на ум: — Скажите, у вас есть планы на сегодня?

Астольф вновь улыбнулся, превращая девушку в вареного рака. Из ушей только пара не шло.

— Да, планы у меня есть. Как и у вас, полагаю. — Даре показалось, что барабанную дробь сердца услышал даже красавчик. — Поэтому, дабы не плодить сущности, перейдем к делу.

Лицо Астольфа пугающе быстро вернулось в бесстрастное состояние:

— Поднимись.

— А? — Дара вытянулась, пытаясь расслышать сказанное. После чего она встала рядом с кроватью, придерживая у груди простынь. — А?!

Оттерман расширила глаза:

«Что за хрень тут творится? Я не могу и пальцем пошевелить?!» — Дара металась взглядом с рук на ноги, затем на Астольфа. — «Как он это сделал? Менталист?!»

Некто, скрывающийся под личиной хирурга, протянул:

— Очень хорошо. Двигательные функции присутствуют. — Он моргнул в такт мыслям, затем рукой провел линию на полу. — Пройдись. Да брось ты эту тряпку.

Оттерман, сгорая от стыда, дрожащими ногами ходила по отмеченному менталистом пути. Ступни обжигались о холодный пол, плечи обдувал сквозняк из открытого Астольфом окна. Руки прикрывали грудь и пах, не давая их рассматривать.

Астольф хлопнул в ладоши:

— Превосходно, организм приходит в норму! Теперь посмотрим на способности. — Он встретился взглядом с Дарой, из-за чего та сглотнула тягучую слюну. Спину обдало холодом. — Зов крови.

Дара вскрикнула, спина согнулась в три погибели, аж гряда позвонков показалась под кожей. Мышцы зашлись в судорогах, на руках и ногах вздулись канаты. Оттерман рычала от боли, взгляд падал на выпирающие кубики пресса, прочерченную внутреннюю линию бедер, будто агент занималась спортом с детства каждый день.

Большим удивлением для девушки стали когти. Антроцитовые кинжалы тянулись от кончиков пальцев на десяток сантиметров, гладкие грани поигрывали редким светом, то отражая лучи, то, наоборот, поедая их.

Еще одним сюрпризом стали клыки, с которыми Дара где-то встречалась. Точно, она видела их в том странном сне! И с каждой секундой сон превращался в реальность.

По коже протянулись кривые дорожки вен, окрасившихся в бледно-красный. Хоть чем-то происходящее отличалось от видений того кошмара.

Спазмы, сковывавшие девушку, отступили. Дара распрямилась, нагота отошла за границы «важного» в ее понимании.

— Что со мной происходит? Как ты это сделал? Вообще, где я?

Астольф задумчиво обошел Дару, потирая подбородок.

— Мышечные ткани окрепли. Думаю, общий запас прочности тела вышел на уровень Обретшего силового типа. Кости, по идее, так же трансформировались. Занимательно.

— Да ответь же мне!

Астольф уставился на Оттерман, отойдя на пару шагов для лучшего обзора.

— Мы сейчас находимся в больнице города Швартовска.

— И? — Дара начала закипать. — Как это связано с тем, что я превратилась в долбанного атлета?!

— Последствия моей команды к твоим вампирским инстинктам. Тело среагировало так, как и должно было. Это можно обозвать «режимом охоты».

Услышанное выбило Дару из равновесия.

Режим охоты? Вампирские инстинкты? Это не объясняет ничего!

Астольф ткнул на свободную кровать и приказал Оттерман сесть. Та незамедлительно приземлилась на матрас. Парень надел перчатки, пальцы коснулись руки девушки.

— Хм, плотность мышц невероятная. Практически моего уровня, возможно и выше.

— Твоего уровня?

— Тс-с. — Астольф приподнял за запястье руку, исследуя мягкие ткани на тыльной стороне плеч. — Здесь особых изменений нет, но кожа стала крепче и слегка эластичнее.

Из нагрудного кармана халата выскочил скальпель. Дара зашипела от появившегося надреза.

— Зачем ты меня режешь?

— Проверяю упругость кожи. — Астольф прокрутил скальпель в меж пальцев. — Зачарованное на остроту лезвие с трудом преодолело эпидермис. Занимательно.

Десять минут прошли в экспериментах. Астольф осматривал кожу, клочок за клочком, испытывал силу мышц, заставляя сминать как пластилин брусок принесенного металла. Когда хирург ощупывал эрогенные зоны, Дара осыпала его ругательствами, наливаясь краской. Больше от смущения и удовольствия, чем от гнева.

Эксперименты с физическими составляющими прошли, Астольф удалился на несколько минут. Когда он вернулся, Дара получила комплект одежды из штанов свободного кроя, футболку на несколько размеров больше и длинный плащ с высоким воротом, да глубоким капюшоном. Все в темных тонах.

Хирург приказал:

— За мной.

Дара босиком прошлепала по длинному коридору за Астольфом, который хранил молчание. И не только он: больница застыла в странном спокойствии, вокруг царила тишина и полумрак. Редкие звуки если и доносились до Дары, то вскоре растворялись в ненормальной, душащей глухоте.

Легкий тремор встряхнул девушку, когда Астольф дошел до ресепшена. Глаза обежали пустующую стойку, где в хаосе развалились документы и медицинские карты. Столешницу и пол покрывали разбросанные канцелярские принадлежности, которые хрустнули под ботинками хирурга.

Астольф нашел какой-то лист, затем подхватил ручку. Чернила откладывались на бумаге в малопонятные фразы. Дара пыталась разобраться в некоторых, но быстро сдалась. Слишком странные и расплывчатые термины записывал Астольф.

Хирург убрал ручку в нагрудный карман, листок свернулся и отправился следом:

— Здесь я набросал общий анализ твоего тела. Это пригодится в дальнейшем.

Дара хмыкнула:

— Неужели? Записал параметры моего бюста, гребанный изращенец?

Астольф даже глазом не повел. Он как смотрел на Дару, так и расколол ее скорлупу храбрости.

Девушка точно уменьшилась, она потеряла силы и сгорбилась, совсем как марионетка с обрезанными нитями.

Дрожь пробилась в голос Оттерман:

— Я пошутила. Делай со мной, что хочешь.

Астольф бросил:

— Не интересует. — Прозвучало это очень правдоподобно. Дара аж скрипнула зубами. Но Астольф не закончил. — Мы пока не в тех отношениях, Леди Оттерман. Предлагаю повременить с романтикой.

Дара замерла. Шаблон рушился. Девушка одновременно и краснела, представляя «те» отношения, потом ее кулаки сжимались до побеления костяшек, когда она вспоминала, где и с кем находится. После чего раздался зубовный скрежет, приходило понимание, из-за КОГО Оттерман здесь оказалась.

Атмосфера гнева, смущения и растерянности с ненавистью на секунду изменила Астольфа. В глазах проснулся гастрономический интерес. Только так смогла Дара определить взгляд, каким ее поедал озабоченный хирург.

— В чем дело? Передумал и захотел наброситься на меня прямо здесь? — Колени Дары дрогнули. Она сжала волю в кулак и встретила взор красивого, но до жути пугающего Астольфа. В итоге, глаза зажмурились, прячась от внимания хирурга. — Черт, делай, что хочешь!

На что послышалось хмыканье.

Когда Дара вновь посмотрела на Астольфа, он уже сверкал спиной в проходе, ведущем к лестнице.

Из девушки вырвался тяжелый вздох.

«Я слишком много нервничаю. Так и морщинами можно обрасти.» — Оттерман потянулась рукой ко лбу, но вовремя спохватилась. Когти замерли в сантиметре от кожи. — «Как же тяжело... Почему все мужчины, которые мне нравятся, обязательно с какой-то бедой в голове?»

Дара поспешила нагнать Астольфа.

Когда девушка спускалась по лестнице, шлепая босыми ногами по ступеням, она в задумчивости напоролась на хирурга. Нос уткнулся в шею, запах будоражил.

Дара инстинктивно потянулась к плоти. Клыки дотронулись кончиками до аппетитной, жилистой, бледной...

«Стоп!» — Зубы клацнули в пустоту. Астольф опускался ниже, скрываясь за лестничным пролетом. — «Я сейчас хотела его укусить?!»

Оттерман вздрогнула. Она полетела по ступеням за Астольфом, позади встрепенулись полы плаща. И вот, добежав до хирурга, Дара было взорвалась вопросами, как внимание сместилось на железную дверь без табличек или иных обозначение.

Вместо подготовленного вопроса Дара спросила, выглядывая за плечо парня:

— А куда ведет эта дверь?

Астольф обернулся:

— К остальным. — Ответ вызвал у Оттерман еще больше вопросов. Но, вопреки ожиданиям, на тот вал, который вывалила девушка парню, он не ответил. Зато произнес иное. — Это Отец, открывайте.

Щелкнуло — открылся замок. Дверные петли скрипнули, отворяя проход в темное помещение. Повеяло запахом гнили и крови. Железный привкус осел на губах Оттерман, пытающейся пробиться зрением сквозь границу мрака.

Из прохода донеслись тихие, неразборчивые звуки.

По коже Дары прошелся налет инея. Сколько бы она не шла по коридорам больницы, нигде не встречалось людей. Как вымерли все. А здесь, в одном затемненном помещении, вырвалась какофония звуков. И природа, источник шума трубил агенту тревожный сигнал «Не входить».

Остановило это Оттерман, когда Астольф, отвечающий загадками, перешагнул невидимую границу? Она сама спрашивала своё «я» об этом, следуя за парнем. Ноги переступили порог комнаты. После чего нос потонул в запахе смерти...

***

Швартовск превратился за один день из тихого городка в зону боевых действий. От аккуратных домов на окраине остались остовы, сады и парки истлели под огнем людей или способностями Обретших. Дороги, ведущие к центру, превратились в а завалы из бетона, асфальта и мусора, и такие баррикады тянулись километровой змеей вокруг Швартовска, преграждая путь импам к убежищу людей.

На краткий срок наступило затишье. Вместо того, чтобы накатывать волнами на укрепления, сметая людей и Обретших внутрь города, импы затаились. И это напрягало сильнее, чем бесконечное сражение.

Один из солдат регулярного военного образования «Дозор» взобрался на завал. Ноги скользили и елозили по грязи, копоти и мусору, прежде чем воин забрался на вершину четырехметрового ограждения. В руках, закрытых перчатками и камуфляжной курткой с налокотниками, появился бинокль.

Заглянувший в монокуляры солдат выругался.

Повсюду виднелось море из импов. На расстоянии в триста метров от завала копошились бесы и их старшие собратья — рогатые демоны. А возглавляли эту вечно активную орду два циклопа и десяток приматов.

Воин пригляделся к участку, куда отступили с конечной атаки импы. Среди домов мелькали красные тела бесов, которые окружали вечно разевающего пасть демона. Солдат сжал пальцы на бинокле, всматриваясь в урода.

На вытянутой волчьей морде, растущей из человеческого тела, крепились острые шиловидные рога. Этими штырями багряные твари накалывали людей, после чего рывком смахивали раненых наземь. И затаптывали бычьими ногами. Армия и полиция уже не раз столкнулась с демонами, из-за чего понесла огромные потери. Но хуже всего, что этой эволюционной ступени бесов становилось больше.

Солдат крикнул вниз, убирая бинокль в разгрузку черного бронежилета:

— Уе**и на десять градусов по азимуту. Триста метров.

— Есть триста метров! — Отделение Дозорных, приписанное к гаубице, зарядило орудие. Затвор встал на место. — Огонь!

Хлопнуло так, будто стреляет не пушка а игрушечный пистолет. Зачарованная гаубица послала снаряд ввысь, после чего тот по параболе залетел к импам и...

Бахнуло так, что волна воздуха снесла мусор с завалов и чуть не выбросила солдата. Воин вцепился в ограждение, а когда последствия взрыва прошли, он, прочистив уши, поднял бинокль.

— Есть попадание. Подтверждаю убийство демона.

— ЕСТЬ! Хорош! Показали тварям! — Дозорные заорали кричалки, поддерживаемые другими отрядами. Вскоре по периметру завалов сотни людей пели один мотив — гимн Клинской республики.

Солдат на ограждении пел вместе с остальными, пока на глаза не попалось какое-то белое сияние.

— Что там... — Из точки вырвался луч. Солдата разрезало пополам.

Труп скатился к гаубице.

— Медика! — Взревел кто-то, но воин уже не услышал.

***

Пока солдаты носились с приготовлениями к новой волне, на крыше торгового центра сидела тройка полицейский, угрюмо смотрящая на останки города.

Лидер, руками перебирающий детали карабина, нахмурился:

— Что-то не идут, твари.

Молодой хмыкнул:

— А куда им спешить? Люди, как сельди в банке, набились в бункер и ждут помощи. Я бы на месте монстров вообще сюда не лез, пока голодающий народ друг друга переубивает.

— Да не будет такого. Мы же у моря, прикатят линкор какой и разворотят позиции импов.

— Тоже вариант.

Третий молча перебирал сумки с припасами.

«Две сумки с консервами по шестьдесят банок в каждой, крупы на три баула по двадцать пять пачек. Можно и больше вынести. Две с одеждой и бельем. Рыльно-мыльные принадлежности, в том числе туалетная бумага и полотенца — одна сумка. Четыре штуки с медикаментами. Обезболивающих хватает, а вот спирта маловато. Говна понабрали, короче. Здесь нас мало, там нас больше, чем дохрена.» — Коп сгруппировал багаж по типам запасов, чтобы, если припрет враг, хватать по одной-две сумке необходимого.

Третий с грустью осмотрел рожок карабина, после чего пересчитал магазины к пистолетам, все сильнее смеживая брови.

Ситуация патовая. У их группы остался мизер боеприпасов, когда их должно быть больше в десять раз. И это относительно нормы выкладки на любую операцию, где могут быть форс-мажоры. И как поступать, если у форс-мажора будут «форс-мажоры» покрупнее? Над этим-то Третий и кумекал.

Город за сутки успел опустеть от людей, наполниться импами, и снова опустеть. По улочкам недавно бродили монстры, выискивающие самых умных или откровенно тупых представителей человеческой расы, решивших переждать вторжение дома. Находили их импы быстро, после чего округу тревожили крики разрываемых на части идиотов.

На вопли вскоре съезжались силы армии и уцелевшей полиции. Места зачищали от монстров, оцеплялись, а затем группы быстрого реагирования убирались восвояси, ожидая новой «сигнализации» из самомнительных кретинов.

Пока военная техника громила дорогу, разъезжая туда-сюда, копы успели приватизировать лучшие продукты и хорошую одежду из торгового центра. Там же, на подземных этажах, нашелся черный пикап. На нем призванные собирались валить из города, прежде чем импы превратят поселение в ад на земле.

Третий решил сбегать за еще одной сумкой припасов. Не зря же мудрые говорят — собираешься на неделю, запасайся на месяц? Вот и Третий согласился с этими словами, готовясь вернуться в торговый центр.

— Лидер, я еще пару сумок еды возьму. И медикаментов. — Коп почесал подбородок. — Плохое у меня предчувствие.

Старший ответил:

— Главное, не спеши. На какой этаж пойдешь?

— Второй.

Лидер кивнул, бормоча что-то про безопасность.

Третий же спустился вниз до второго этажа по лестнице для персонала. Остановился перед двойными дверьми. Нога уперлась в пятку практически вплотную к створке. Носок медленно опустился, открывая небольшую щель, куда тут же устремился ствол карабина.

Взгляду открылся просторный коридор, по его бокам тянулись павильоны, один другого больше. Где-то десяток метров под вход занимал спортивный магазин, в ином месте пряталось небольшое помещение с одним проходом внутрь. Иногда по центру коридора размещались стенды с продукцией, под которую занимать павильон — жалко. И посреди этих закутков мог прятаться потерявшийся имп.

Шаг вперед. Третий на половину корпуса вышел с лестничной клетки, целясь в самые подозрительные места. На прицел встал сначала стенд с разнообразными наушниками, за ним на мушку попался вход в туалет.

Второй шаг. Карабин обтекал углы, высматривая любого, будь то человек или имп. Ботинки тихо поскрипывали, пока Третий переходил от укрытия к укрытию. И вот, когда коп убедился, что на этаже никого нет, где-то звенькнуло.

«Плохо. Это с того конца коридора, где находятся сумки.» — Третий припал на колено, оружие безмятежно лелеяло миг будущего выстрела. — «Плевать, и так много всего набрали. Значит — в этот раз не судьба запастись.»

Однако призванный не сдвинулся с места. На лбу выступила испарина, в горле пересохло. Коп передернул плечами. Карабин отвернулся к потолку.

«Черт, если я правильно понял, то нам придется жить в том лесу несколько недель. а то и месяцев. Сейчас идеальный момент, чтобы набрать всего побольше, но... Какая тварь может сидеть там? А если она не одна? И пока я тут думаю, монстры готовятся напасть?»

Карабин опустился, целя по павильонам, который из коридора невозможно обхватить взглядом полностью.

«Позвать остальных? Нет, мы лишимся обзора с крыши, когда повалит новая волна импов. Вдвоем тоже идти не выход, наблюдателю сподручнее передать весточку через помощника, а не гнать с пеной у рта, чтобы всех предупредить.»

Третий застыл. Показалось ли, но по нему прошелся чей-то плотоядный взгляд. Коп сглотнул.

«Оно уже знает обо мне? Плевать, возвращаюсь.» — Медленно, спиной вперед, Третий отходил к дверям. Рука толкнула створку. Не поддалась. — «Закрыто? Но я же только что отсюда вышел. Черт, даже ствол не отвести.»

Глаза мылились от напряжения. Карабин тяжелел и опускался ниже, руки уже не могли держать оружие. Голову наводнили образы из кошмаров. Третий с силой выдохнул, отгоняя наваждение.

Ментальный импульс сложил полицейского вдвое, тот прислонился к стене и медленно съехал на пол.

Призванный с трудом различал видимое, тело вздрагивало от любого шороха. И вот Третий затих. Карабин стукнулся о пол.

По всему коридору прошлось эхо. И наступило затишье.

***

Спустя тридцать минут Лидер заметил, что Третий ни разу не появлялся.

— Готовься.

— А? — Молодой подтянул оружие. — К чему?

— К ним. — Из-за двери, ведущей на лестничную клетку, послышались шаги.

Копы нацелились на проход, тихо дыша. С каждым шагом неизвестных у обоих сильнее колотило сердце. Они ожидали увидеть импа, сожравшего Третьего. Страх и осторожность отступили перед жаждой мщения.

Когда открылась дверь, призванные недоуменно переглянулись.

На площадку крыши, отстукивая каблуком, вышла девочка лет четырнадцати. Светлые волосы вились до лопаток, широкое бежевое платье больше бы подошло для бала аристократов, чем блукания по разоренному городу, где бродят импы. Руки обтягивали высокие белые перчатки, а на ногах виднелись того же цвета сапоги.

Миловидное лицо, сияя яркими голубыми глазами, улыбнулось.

— Разрешите представиться. — Девочка совершила реверанс, полы платья легонько мазнули по настилу крыши. — Энни Сломова, гильдия «Мортем».

Лидер переглянулся с Молодым, тот пожал плечами.

— И что?

— Я задам парочку вопросов. Один джентльмен не утолил моего любопытства, поэтому я решила поинтересоваться у вас.

Лидер внезапно понял, что не может выдавить и звука для ответа. Горло хрипело, а в глазах рябило. Как в тумане, он глянул на Молодого, тот давился воздухом, суча руками по горлу.

Девочка снова улыбнулась:

— Теперь, когда у вас нет претензий, расскажите, где можно найти Максима Буденова?

http://tl.rulate.ru/book/60603/1588117