Готовый перевод I Hope You Don’t Recognize Me / Надеюсь, ты меня не узнаешь: Глава 36. Все же, поэтому я здесь

Глава 36. Все же, поэтому я здесь

Просто взглянув на выражение лица Банделя, Эллея могла ясно понять, о чем он думает, поэтому она улыбнулась и попросила об одолжении.

— Пожалуйста, сохрани эти слова в тайне. Это ради мира двух Империй.

— Да, конечно.

Пока эти двое разговаривали, они вскоре прибыли во дворец Тербана. Эллея уже собиралась войти, когда ее вывела горничная, которая ждала ее.

— Я все еще помню обещание, которое ты дал мне тогда, и ты должен его выполнить, — повернулась она к Банделю.

Поняв, о каком обещании она говорит, Бандель кивнул.

— Я помню. Можете приходить в тренировочный зал в любое время.

— О? Тогда, могу ли я прийти завтра?

— Да, если принцесса хочет, — согласился Бандель.

Эллея больше удивилась его легкому ответу, но с радостью приняла эту возможность.

— Тогда, раз лорд Бандель так сказал, я думаю, что смогу вынести этот момент.

Вскоре Эллея удалилась с горничной, а Бандель продолжил стоять и смотреть ей вслед, пока она не исчезла. При этом ему показалось странным, что Эллея открыто выразила свое недовольство встречей с Тербаном, хотя и знала, кто он такой.

Другие дворяне отчаянно жаждали такой возможности.

— В конце концов, она не обычный человек.

* * *

Стоя перед дверью в столовую, Эллея глубоко вздохнула, когда горничная объявила о ее приходе, а когда дверь открылась, она осторожно шагнула внутрь.

Дверь за ней закрылась, и она посмотрела прямо перед собой. Когда Эллея перевела взгляд, Тербан уже пришел и сидел. Когда ее глаза встретились с его глазами, Эллея поприветствовала его первая.

— Рада встрече с вами, Император. Прости, если заставила ждать.

— Хорошо. Пожалуйста, присаживайтесь.

— Спасибо за сегодняшнее приглашение.

Эллея осторожно подошла и села рядом с Тербаном. Затем, как она и ожидала, наступила тишина, как только закончилось приветствие.

«Я знала, что так будет. У меня будет несварение желудка во время еды».

Однако Тербан заговорил, словно увидев мысли Эллеи.

— Полагаю, ва неудобно здесь находиться.

— Нет. Сидя за ужином с Вашим Величеством, как у меня могли возникнуть такие мысли...

Эллея ответила ровной улыбкой, но Тербану стало не по себе от этой улыбки.

Ведь он видел, как она ярко улыбалась детям в саду. Поэтому он точно мог сказать, что улыбка, которую она сейчас изображала, была фальшивой.

— Нет нужды чувствовать себя такой обремененной. Это просто место, чтобы мы поели вместе.

— Да, Ваше Величество.

Но даже так она не могла чувствовать себя комфортно. Ведь она лучше других знала, что он был холодным и неумолимым Императором.

К счастью, принесли еду и поставили перед ними, окруженными этим спокойствием.

— Давайте насладимся едой, принцесса, — сказалТербан, глядя на готовую еду, от которой все еще шел пар.

— Спасибо.

С этими словами Эллея медленно взяла столовое серебро и начала есть.

Как и ожидалось, она не могла почувствовать вкус еды или аромат. Она очень любила еду, но это было совсем другое.

Лучше я буду есть одна.

И вот трапеза началась, и Тербан задал первый официальный вопрос.

— Приспособились ли вы к здешней жизни?

— Конечно. Все во дворце хорошо ко мне относятся, так что я чувствую себя комфортно.

— Приятно слышать. Если вы так думаете, принцесса, то Зенвеница не будет беспокоиться о вас.

«Я знала, что ты беспокоишься об этом».

Было очевидно, что Зенвеница внимательно следит за Эллеей, чтобы узнать, как у нее дела в Рубене. Значит, Тербан должен был интересоваться письмами и сообщениями, которыми они с ней обменивались. Ведь Тербан не мог проверить это напрямую.

«Нет, возможно, он уже проинформирован о каждом моем шаге».

Она не знала, за кого Тербан ее принимает, но Эллея было нелегко информировать его, когда она уже знала о его намерениях. Теперь она принадлежала Зенвенице. Она не собиралась сообщать ему какую-либо выгодную информацию, поэтому Эллея прервала разговор, который был в некоторой степени связан с этим.

— О, если подумать, мой брат прислал мне письмо.

— Письмо?

— Да. Он очень беспокоился о моей безопасности, — бросив эти слова, Эллея неторопливо проглотила еду. Тербан смотрел на нее, но Эллея делала вид, что не замечает его взгляда.

Тербан вскоре понял ее намерение затронуть эту тему и ответил в том же духе.

— Значит, вы, наверное, послали весточку, что у вас все хорошо. Это то, что вы сами сказали мне только что.

— Ну, я думаю, что всегда может измениться то, какой ответ я вам дам.

— Как и ожидалось, вы непростой противник.

И на этот раз Эллея улыбнулась и сказала, как будто видела его мысли насквозь:

— Есть ли существенная разница между тем, что вы думали обо мне, и тем, что вы увидели на самом деле, Ваше Величество? Раз уж вы сказали, что я непростой противник.

В этот момент между ними возникло странное напряжение. Это было похоже на свирепого зверя, готового вцепиться любому в шею, как только между ними появится хоть малейшая брешь.

— По выражению глаз Вашего Величества, сказать «неожиданно» было бы правильно.

— Да, все так, как вы говорите, принцесса.

Тербан тоже не скрывал своих истинных чувств, но, похоже, он не был настроен легко отступать.

— Вы, должно быть, считаете меня незрелой, невежественной и нелюдимой.

— Не могу не согласиться.

Это был факт, который нельзя было отрицать. Не то чтобы у него было так много информации об императорской принцессе, так что это автоматически выглядело именно так.

Поскольку она была единственной императорской принцессой в Империи, а также потому, что она была физически слабой, он мог простить ей любое поведение.

Конечно, все это было отметено в сторону в тот момент, когда он встретил ее.

— Ваше Величество, знаете ли вы что первое я сделала, как только очнулась от комы?

Тербан понятия не имел, с какой целью Эллея задала такой вопрос. Она улыбнулась, что никак не соответствовало ее мрачному настроению.

— Как принцесса, я заново всему училась. От этикета, знаний, до физической тренировки. Я не хочу волновать свою семью еще больше, чем уже волновала. Именно по этой причине я приехала в Рубен, хотя моя семья этого не хотела.

Затем Эллея искренне объяснила, как она оказалась здесь.

— Я знаю, что Ваше Величество тайно хотели, чтобы Беллей, наследный принц, приехал сюда. Потому что он — будущий Император, и я уверена, что его присутствие здесь будет полезно для Рубена.

Тербан почувствовал это сразу, как только увидел, что Эллея точно уловила его намерения. Принцесса перед ним была не тем человеком, которого, как он думал, можно недооценивать.

— Мне не понравилась эта идея, поэтому я пришла сюда, хотя моя семья меня останавливала. Я пришла сюда, чтобы исполнить свой долг принцессы Зевеницы.

— И по какой причине вы говорите мне это сейчас?

— Я говорю вам, что если вы тронете мою страну и мой народ, я не останусь в стороне. Я не намерена двигаться в соответствии с намерениями кого бы то ни было здесь.

Эллея закончила свои слова, не избегая взгляда Тербана. Лишь на мгновение, но в ее взгляде промелькнуло убийственное намерение.

— Это все, что я хочу сказать. Может, хватит говорить на тяжелые темы?

Серьезность того, что она только что сказала, не исчезла из Эллеи, но она снова начала есть, как ни в чем не бывало. Тербан усмехнулся мгновенной перемене в ее поведении, о которой он даже не подозревал.

Его голос заставил ее взгляд снова повернуться к Тербану.

— Почему вы улыбаетесь?

— Я не знаю, на чем теперь сосредоточиться в общении с принцессой.

— Это все я, сейчас и потом.

Единственная причина, по которой Эллея была готова потакать опасности и провоцировать его, заключалась ради своей семьи и Империи. В то же время это было предупреждением не недооценивать ее.

К счастью, Тербан не выказал никаких признаков недовольства.

— Я понял, что значат слова принцессы.

— Простите, если мои слова показались грубыми, но вот как много для меня значат моя страна и семья.

Отчасти из-за искренности в голосе Эллеи, но также и потому, что Тербан понимал ее чувства. Он тоже был Императором своей Империи.

— Вы определенно выглядите иначе, чем я видел в детском саду.

Когда Тербан без предупреждения заговорил о событиях того дня, Эллея сильно удивилась, в отличие от того, что было раньше.

Кха.

Эллея, поперхнувшись, поспешно выпила немного воды. Ей не оставалось ничего другого, как задать Тербану вопрос, когда она перестала кашлять.

— Почему вы вдруг заговорили об этом?

— Это все равно не имеет значения. Нас здесь только двое.

— Это правда, но...

Эллея все еще не думала, что он заговорит об этом первым. Она надеялась, что он сделает вид, что не знает, но он, похоже, не собирался этого делать.

На самом деле, это была ее иллюзия, что ему, похоже, нравилось видеть ее смущение?

— Я не могу понять, почему императорская принцесса интересуется подобными вещами. Кроме того, это даже не Зенвеница.

Эллея ожидала такой реакции от Тербана и не была удивлена, как раньше.

— Это слишком неожиданно.

— Нет никакой особой причины. Просто... — Эллея отложила столовое серебро и собралась с мыслями. Она не хотела придумывать другое слово для этого. — Я просто хочу защитить их повседневную жизнь, вкусную еду, радость и научить их тому, что ценно. У них есть своя боль и трудности. Вот почему я не могла стоять в стороне и смотреть.

Она не хотела, чтобы эти слабые жизни постигла та же участь, что и ее. По крайней мере, она могла прожить вторую жизнь.

— Вы думаете, это лицемерно с моей стороны, императорской принцессы, говорить такое? Нет ничего более нелепого, чем тот, кто не знает, что происходит на самом деле.

Неизвестный мужчина, которого она случайно встретила на днях, вероятно, был прав. Возможно, она была самым лицемерным человеком в мире.

Странная эмоция, сочившаяся из глаз Эллеи, заставила Тербана заговорить в несвойственной ему манере. Он собирался утешить ее.

— Тем не менее, это не меняет того факта, что поступки принцессы заслуживают похвалы.

Учитывая то, что он видел Эллею с первой встречи и до сих пор, он не считал ее лицемеркой. Он мог сказать, что она действительно хотела кому-то помочь. Именно поэтому она не ограничивалась простыми размышлениями, а действительно действовала.

— Спасибо, что сказали это, но не могли бы вы сохранить это в тайне?

— Есть причина, по которой люди не должны об этом узнать?

— Потому что я не хочу, чтобы люди говорили обо мне. Я не хочу, чтобы дети знали, кто я.

Ее причины удивили Тербана. Потому что она так отчаянно пыталась скрыть свои добрые дела, в то время как другие из кожи вон лезли, чтобы мир узнал о них.

«И в то же время она только что назвала себя лицемерной?»

Внезапно ему пришла в голову эта мысль. Возможно, человек, который меньше всего знал о ней, была сама принцесса.

http://tl.rulate.ru/book/63935/2028211