Готовый перевод Love as it is / Любовь как она есть: Лилии

"Лилии в горшках" - вот что услышал Томми Фланаган от своей красавицы Моники, когда она отстранилась от него в своей спокойной манере. Она уставилась на логотип магазина "Рустик Гарден", а затем толкнула дверь. "Я сейчас".

Наслаждаясь прохладным июнем в Питтсбурге, вдали от летней влажности, они прогуливались по Уолнат-стрит через шикарный район Шейди-Сайд, где находились такие брендовые магазины, как Green Leaf Vegan, Mud House Coffee и Victoria's Secret. Он опустился на скамейку у входа. Пока он чувствовал себя искупленным одобрением матери по поводу его новой девушки, он осматривал улицу: самодовольная дама в красном держала белого пуделя; хихикающие подростки ; мужчина в смокинге поправлял галстук-шнурок на переднем сиденье "Феррари" у обочины.

Он чувствовал себя не в своей тарелке. Ни одного знакомого лица из тех, с кем он засиживался допоздна, кроме... кроме той невысокой стройной женщины, пересекавшей Уолнат-стрит, которая вела дешевую детскую коляску через пробки, а водители тормозили и махали ей рукой.

Томми Фланаган надеялся, что она его не заметила. Как же ее зовут? Два года назад они расстались после нескольких неудачных ночных попоек. Теперь она выглядела неуместно в шикарном районе: пятно на щеке, рваные джинсы, всклокоченные волосы. Как он помнил, она работала медсестрой в местной больнице и проводила выходные за уборкой своей квартиры. Она ненавидела грязь, как он узнал, но зато много пила спиртного, наслаждаясь флиртом в местных тавернах Окленда.

Томми продолжал гадать, как ее зовут. Он прибегнул к игре ума, которой его научил приятель, когда он работал в круглосуточном магазине, прежде чем устроиться продавцом в Macy's в центре города. Пройдись по алфавиту, - посоветовал его друг, - и произноси имена по буквам.

Он начал с первой буквы "А" и дошел до "Г", но ни одно имя не подходило к "Как-там-ее-имя", которая, как он помнил, любила полуголой лежать на холодной бетонной площадке крыльца возле своей квартиры. Она смотрела на темное небо, усеянное звездами, положив голову на подушку, а тело завернув в тяжелое синее больничное одеяло.

Он пропустил буквы H и I и добрался до J, вспомнив несколько старых имен - Джессика, нет; Дженнифер, нет; Джеки, нет. Он подумал о К для Карен, но нет.

Толпа сигналивших машин на Уолнат-стрит прервала игру Томми в имена на букве L - в то самое время, когда эта, как ее там, вслепую проходила между машинами. Затем она зацепила колеса коляски и выехала на тротуар, едва ли в двенадцати футах от Томми на скамейке.

Она направилась в противоположную сторону, но остановилась у хозяйственного магазина на углу. Наклонившись, она привязала ремни коляски к деревянной скамейке у стены и потянула дверь - ее испугал звон крошечного колокольчика. Он остался сидеть на скамейке. Не Меранда, нет, и уж точно не Тереза, как мать Тереза.

Томми взглянул на свое письмо М-Монике в цветочный магазин. Он прикурил сигарету. Он подумал о голубой коляске, припаркованной у тротуара, но первая же затяжка дыма заставила его порывисто затянуться, вернув мысли к той последней ночи, когда он встречался с этой, как ее там.

Они поехали в Саут-Сайд, район, некогда известный сталелитейными заводами и барами, полными сталеваров. Они посетили выставку нового искусства на чердаке третьего этажа старого театра. Он помог ей расстегнуть джинсовую куртку, открыв цветистую блузку, и заметил там свою мать, потягивающую бокал красного вина.

Она отвела его в сторону. "Где ты нашел эту? Она бледная - вся кожа да кости.

"Она в порядке", - сказал он. "Работает в больнице".

"Медсестра, да? Когда ты навещал меня, когда я болела в больнице, - сказала она, - ты исчез, как только вошла медсестра, которая занималась больной девушкой на соседней койке".

"Я не могу остаться надолго", - сказал Томми. "У нас есть планы на вечер".

Глаза его матери сузились, когда она потягивала вино. В соседней комнате эта, как ее там, громко смеялась над замечанием пришедшего пожилого художника классической обнаженной живописи.

Как-там-ее-имя закончила беседу со старшим художником; она кивнула и обняла его на прощание. Она схватила свою куртку, собираясь уходить.

Томми приехал на своем стареньком "Плимут Шевроле" по мосту, перекинутому через реку Мононгахела. Они зашли в "Десятилетие Лаунж", где Томми принялся за "Куба Либрес" с ромом "Бакарди 151" и колой. Как-там-ее-зовут пили разливное пиво и рюмки водки Smirnoff. Ром и водка, по его воспоминаниям, привнесли в эту ночь некую нервозность. Он ожидал худшего.

В полночь она начала танцевать, сначала с владельцем бара "Декада", потом с его резвым двадцатилетним сыном. Он направился в бар, где положил голову на стойку, пока по лицу не потекли капли. Она вернулась, окунула руку в теплое разливное пиво и обрызгала его, чтобы он проснулся.

"Я буду занята", - сказала она. "Иди домой к своей матери. Позвони мне позже".

Она взяла свою сумочку и вышла из зала, держа за руку сына владельца бара.

***

Ожидая Монику в цветочном магазине, Томми Фланаган перебирал алфавит, проверяя имена. Он дошел до N, O и P, но пропустил Q и дошел до буквы R. Не повезло, ни одно имя не пришло на ум.

Когда он затянулся сигаретой, уголек ужалил его в палец. Он вытряхнул окурок в ведро с грязью, когда из садового магазина вышла Моника. Она держала в руках два цветочных горшка: маленький с распустившимися лилиями и большой горшок с длинными стеблями и крупными зелеными листьями.

"Возьмите, пожалуйста, вот этот". Она протянула ему горшок с пятифутовыми крупными зелеными листьями. "Разве это не замечательно, лилии распустятся через несколько дней. Я поставлю большой горшок на крыльце дома моих родителей или, может быть, в их гостиной. А может, твоей маме понравится вот эта?"

За зелеными лилиями Томми слышал только парус лов Моники, когда брался за большой горшок, прижимая его к своей летней куртке. Он заглянул в горшок со стеблями, которые держал в ладонях. Моника прижимала одно растение к своему круглому лицу; горшки с лилиями в ее руках казались жемчужным ожерельем в обрамлении ее стриженых волос и зеленого свитера.

"Как скажешь". Томми начал отходить от ближайшего угла.

"Куда ты идешь", - спросила она. "Машина в той стороне".

"Расстояние примерно одинаковое".

"Пойдем на тот угол", - сказала она. "Повернем по аллее к стоянке".

Ветерок зашелестел крупными листьями, и урна перекосилась в руках Томми. Он оправился и зашагал по тротуару, следя за тем, как Моника злорадствует, обнаружив лилии в горшках. Прежде чем свернуть в переулок, она остановилась у хозяйственного магазина на углу, возле которого стояла голубая детская коляска.

Моника осмотрела улицу, а затем обратилась к Томми с вопросом: почему кто-то оставил ребенка на тротуаре.

"Этот горшок становится тяжелым", - сказал Томми.

"С какой стати...?" Моника поднесла руку к подбородку. "Зачем оставлять ребенка одного?"

"Это не наше дело".

"Это наше дело".

Крошечный колокольчик звякнул, когда дверь магазина открылась, и на тротуар вышла эта, как ее там. Она положила коричневый бумажный пакет в сетку заднего кармана коляски, когда заметила, что Моника смотрит на ребенка.

"О, сестра, я знаю, о чем ты думаешь - кто-то оставил здесь ребенка", - сказала она. "Я точно знаю, что я делаю".

"Я подумала, что..."

"Если малыш остался брошенным?" Она положила руку на бедро.

"Мне так жаль, я подумала..." Лицо Моники покраснело, когда она оглянулась на Томми за горшком с большими зелеными листьями. Затем она передала ему и второй горшок.

"Можешь не сомневаться, милая, я никому не уступлю этого ребенка". Она наклонилась над коляской. "Хочешь взглянуть?"

"Она просто красавица". Моника наклонилась над коляской. "Чудесные голубые глаза".

"Глаза ее отца. Ну, я не уверена, кто именно... Как бы да? Я кинула того парня, еще не зная, что этот малыш уже на подходе. Может быть он от другого. Кто знает".

" Понятно." - ответила Моника пытаяь закончить неловкий разговор на этом.

"Красивые у вас лилии". Она освободила коляску от замка на скамейке. "Сегодня я убираюсь в доме, и мне понадобилось чистящее средство и средство для мытья окон. Уборка дома - это скука".

"Нам нужно идти". Моника намеренно отступила к горшку с крупными листьями, скрывающему Томми, и продолжила идти по аллее.

Как-там-ее-имя заметила зеленое растение, маскирующее Томми. "С ним тебе лучше быть начеку. Если хочешь, чтобы она была довольна, расставь все точки над i и перечеркни все точки над T".

Он не проронил ни слова, а стал отступать назад, в переулок.

Порыв ветра зашелестел крупными зелеными листьями, и Томми схватился за второй горшок с лилиями. Он повернулся лицом к парковке в переулке только после того, как увидел, как эта, как ее там, переходит обратно на Уолнат-стрит. Он догнал Монику у открытой дверцы машины.

"Эта женщина молода и так хрупка", - сказала Моника. "Она все делает одна - убирает дом и растит ребенка - такая хрупкая, как лилия".

"Такова жизнь, я уверен, что она справляется", - сказал Томми.

"Пристегнись".

Прежде чем сесть в машину, он подошел к следующей букве алфавита. Он проигнорировал букву Т, поскольку знал, что Тереза не подходит, и уж точно не мать Тереза. Он перешел к S, вспомнив телешоу о ведьме по имени Саманта.

"Я не запомнила ее имени". Моника закрыла пассажирскую дверь. "Интересно, как она живет и что делает, когда рядом нет отца ребенка?"

Томми Фланаган вывел машину с парковки и включил сигнал поворота. Ему все еще предстояло пересечь Уолнат-стрит, но он пропустил буквы от U до Z и ни разу не оглянулся назад, пока не понял, что пропустил букву L, обозначающую Лилли.

http://tl.rulate.ru/book/101847/3508825