Готовый перевод Sui Yu Tou Zhu / Бусины из битого нефрита: Глава 4. Подлец и сволочь

Цзи Шенью уже прочитал большую часть «Войны и мира», при правильном использовании золотая закладка была очень удобной. Он понимал, что Дин Ханьбай обращается с ним пренебрежительно, также осознавал, что вечером это было не более, чем сострадание. Шенью не обратил на это внимание, ему было безразлично.

Дин Ханьбаю тоже было всё равно, с малых лет был очень своенравным, отличался вспыльчивым характером. Даже этот момент сочувствия не был исключением. Пускай жалкий, пускай беспомощный, в худшем случае вспомнит, как его противник проявил мягкосердечность при удобном случае, не более.

Погода была слишком жаркой, собираться вместе для того, чтобы поесть, уже надоело. Семья Дин Хокана была в своей части дома, а семья Дин Яншоу в передней, временно отделяясь от компании. Пока блюда еще не подали, Дин Яншоу вытащил папку и сказал:

— Шенью, я поручил зачислить тебя в шестую среднюю школу.

Цзи Шенью чуть не разлил зеленые щи, затем отложил миску и энергично вытер руки:

— Спасибо, мастер. Когда я пойду в школу?

— Вот-вот наступят летние каникулы, ты должен сначала привыкнуть ходить на занятия, дождаться экзаменов и посмотреть на результат. Затем на их основе учитель определит тебя в подходящий класс.

Дин Яншоу довольно опрокинул бокал вина:

— Директор школы — мой знакомый, Цзи Фансю развлекался там, ещё и подарил ему трёхцветный гибискус и сливовое дерево, они до сих пор в кабинете директора.

Цзи Шенью редко высказывался дома, предпочитая молча держать всё в себе, но от этих слов почувствовал облегчение, что позволило ему есть с прежним аппетитом. Дин Ханьбай не проронил ни слова во время еды, будто ел за чужой счёт*.

*Китайские выражения. Он уже отдыхал достаточно долго и не находил себе места от скуки.

Цзян Шулиу посмотрела на него:

— Если не идёшь на работу, то сходи в наш магазин: такому большому мальчику стыдно бездельничать.

Дин Ханьбай взял миндаля:

— В магазине уже нет клиентов, уж лучше бездельничать дома, чем там.

Он наступил на больную мозоль, Дин Яншоу круглыми сутками думал о том, как вновь привести в готовность знамёна и барабаны1, вопреки любви к сыну, сказал:

— Так или иначе ты бездельничаешь, потому отвезёшь Шенью в школу и заберёшь потом.

1重振旗鼓 [chóngzhèn qígǔ чжунчжэнь цигу] обр. прийти в себя после поражения, восстановиться. (речь идёт про семейный магазин)

Дин Ханьбай отложил палочки и посмотрел отцу прямо в глаза, хоть и знал, что возражать бесполезно. Кроме того, Цзи Шенью был незнаком и с местностью, и с её жителями, после своего приезда нигде не был, кроме их магазина.

Он вспомнил, как Шенью растирал руки маслом, это вызывало ассоциацию будто Ханьбай увидел престарелую барышню, что не выходила даже за внутренние ворота дома.

С усмешкой отозвался:

— Чжэньчжу, шигэ проводит тебя.

Как только Шенью услышал это обращение, то сразу покрылся мурашками и, сжав фарфоровую ложку, произнёс:

— Спасибо, шигэ.

Это слово, «шигэ», отрезвило Дин Яншоу. Он обратил внимание на то, как Ханьбай смотрит на Цзи Шенью, сказал:

— Шенью, даже после поступления в школу, нельзя забывать про ремесло: это наше основное дело, а всё остальное лишь побочный промысел. Поскольку я стал твоим учителем, я научу тебя всему, что знаю, а в моё отсутствие этим займётся Ханьбай.

Цзи Шенью решил удостовериться:

— Шигэ равен вам?

*Речь идёт о мастерстве.

Дин Яншоу рассмеялся, всю свою жизнь он хвалился этим:

— Твой шигэ ведёт дела просто отвратительно, однако не нужно ссориться.

И, повернувшись к Ханьбаю, не сдержал упрёка:

— Цзи Шенью здесь уже долго, а вы оба так и не учитесь друг у друга? Зачем тогда жить в одном доме?

Лицо Ханьбая показывало неспособность вынести это. Учиться друг у друга? Не хотелось огорчать Дин Яншоу правдой, опасение составляло возможное позорное бегство Цзи Шенью. Он поднял глаза и бросил на него взгляд, неожиданно, Шенью оглядел его с совершенно спокойным лицом.

Дин Ханьбай заметил, что лицо этого мелкого южного варвара чистое, словно белый нефрит, однако его толщина действительно была неплохой.

С тех пор как Шенью прибыл сюда, ему ни разу не удалось увидеть работ Ханьбая. Было известно только то, что его противник разборчив в еде, безжалостен в высказываниях, ленится и отдыхает вместо работы, а также полностью является «золотой молодёжью» с уровнем таланта намного выше остальных.

В основном, Ханьбай не верил, что навыки других превосходят его.

Один из них демонстрировал свою гордыню, другой же был скромен в своей надменности, они не любили друг друга, что уж там говорить о смирении. Вечером, возвращаясь в сад, разошлись у входа в дом. Цзи Шенью подал голос:

— Шигэ, занятия завтра утром.

Появилось опасение, что Ханьбай снова проспит до обеда.

— Хорошо.

Дин Ханьбай не замедлил шаг:

— Посмотрим на твои баллы за экзамен.

Цзи Шенью не волновался понапрасну, на следующее утро собрался пораньше, но спальня Ханьбая была заперта, кондиционер работал всю ночь, из-за чего с него натекла холодная вода. Он посмотрел ещё немного, затем сел на веранде в ожидании, заодно открыл учебник для повторения.

Шенью после получасового ожидания понял, что они могут опоздать, и постучал в дверь:

— Шигэ, ты проснулся?

Внутри не было ни звука, Шенью постучал сильнее:

— Шигэ, мы опоздаем в школу.

Дин Ханьбай крепко спал, он видел, как Чжан Инь вернулся из Фуцзянь и привёз целую коробку бракованной продукции, и если бы не стук в дверь, который становился всё громче, то погрузился бы ещё глубже в сон. Сонный и нервный, надел шлёпанцы и, голый по пояс, внезапно распахнул дверь. Цзи Шенью вздрогнул.

— В могилу меня сведёшь.

Дин Ханьбай неспешно пошёл умываться и чистить зубы. Цзи Шенью в волнении вошёл в спальню, чтобы подготовить Ханьбаю одежду, но, стоило коснуться шкафа, внезапно «включилось» профессиональное чутьё. Глаза блестели, руки увлечённо блуждали, он почувствовал запах дерева, постучал по нему пальцами и ощутил его твердость и блеск.

Дин Ханьбай закончил умываться и дремал, облокотившись о дверной косяк:

— Влюбился в мой шкаф?

Цзи Шенью не обернулся:

— Эта древесина восхитительна, в Янчжоу её трудно найти.

— И здесь её тяжело разыскать.

Ханьбай понял, что Цзи Шенью хорошо разбирается в материалах. Потом шагнул вперёд, достал из шкафа одежду и начал переодеваться прямо перед Шенью. Ханьбай надел ремень и крикнул ему, словно прислуге:

— Застегни.

Цзи Шенью тут же протянул руку, быстро застегнул рубашку Ханьбаю, и затем открыл рот:

— Шигэ, занятия заканчиваются в 6:30.

Дин Ханьбай сказал:

— Я учился в школе, не нужно мне рассказывать.

Цзи Шенью убрал руку, колеблясь:

— Значит, ты придёшь за мной пораньше?

Здесь он был знаком только с семьёй Дин, и даже если Ханьбай был с ним слишком строг, он в любом случае был его близким знакомым. Но Шенью не был похож ни на него, ни на его родственников, он не был тем, за кого беспокоятся.

Даже сегодня, когда поднимался с кровати, он боялся, что Дин Ханьбай забудет встретить его после полудня.

Они вышли из дома очень поздно. Дин Ханьбай вёл машину так быстро, что Шенью чуть не стошнило, но они всё равно опоздали. Большие железные ворота школы уже были закрыты. Цзи Шенью вышел из машины, постучал и начал всячески разъяснять охраннику, однако отсутствие пропуска и формы не позволило войти.

Цзи Шенью открыл страницу папки:

— Дяденька, я только перевёлся, сегодня в первый раз пришёл на учебу.

— Родители должны оформить перевод, не так ли?

Дяденька держал эмалированную банку:

— В первый раз идти на занятия и так опаздывать? Похоже на чушь.

Машину развернули, Дин Ханьбай видел всё в зеркале заднего вида, потому заглушил мотор, вышел из машины и подбежал:

— Господин, о каких формальностях вы говорите? Я сделаю это, но как, если вы не даёте войти?

Мужчина чертыхнулся:

— Ты его старший брат?

Дин Ханьбай выпрямился, подошёл к забору и нащупал засов. Отперев его, толкнул дверь и вошёл. Увиденное заставило мужчину начать ругаться. Он преградил Цзи Шенью путь, схватил за ремешок сумки и оттащил на полметра, чтобы закричать:

— Что за истерики ты тут устраиваешь? Уходи!

Цзи Шенью что есть мочи побежал к учебному корпусу и тут же столкнулся с учителем. После объяснения произошедшего его без проблем привели в класс. Он сел, отдышался, но не мог перестать беспокоиться о том, что произошло с Ханьбаем у ворот школы.

Дин Ханьбай тоже был хорош: мужчина выкрутил ему руку, а он при этом ещё мог смеяться и браниться:

— Поищите в главном зале фотостенд выдающихся выпускников, посмотрите, нет ли там Дин Ханьбая? Распахнул ворота родной школы, ну и что? А рельефы в административном здании вырезаны мной и моим отцом!

Мужчина работал там уже более десяти лет:

— Дин? Ты Дин Ханьбай?

Дин Ханьбай освободился и поправил воротник:

— Я окончил эту школу и точно не являюсь каким-то правонарушителем, успокоились?

Мужчина оттолкнул его и заорал, будто на базаре:

— Так это ты тот подлец, что однажды вырезал на крыле учительской машины иероглифы?! Что за негодяи и ублюдки: домашку не делаете, а из-за того, что я не могу вас поймать, постоянно вычитают из зарплаты. Ты один из тех детей с дурными намерениями!

Дин Ханьбай уже и забыл эти былые истории, с заливистым смехом принялся спасаться бегством. Запрыгнув в машину, он всё ещё мог услышать голос мужчины. Когда он выехал на улицу, постепенно начал вспоминать прошлое. В то время его пенал был очень тяжёлым: одна ручка и четыре ножа для резки. Он доставлял неудобства учителям, вырезал на машине иероглифы, тонким почерком выгравировал строку золотых букв.

Как только проехал управление по вопросам культурного наследия, он повернул за угол. Отдых длился неделю, председатель Чжан уже должен был вернуться. Ханьбаю было интересно, что за вещи он привёз.

В офисе было несколько человек, стоило заметить Ханьбая они оживились. Дин Ханьбай, как обычно, спокойно отказывался от помощи, да и отношения с людьми у него были неплохими. Он обратился в канцелярию генерального директора, паясничая:

— Вернулся?

Коллега кивнул в знак согласия:

— Председатель Чжан и руководитель Ши сейчас делят награбленное*.

*В переносном смысле.

Дин Ханьбай доложил об окончании отпуска. Вернувшись, он подошёл к руководителю Ши и обнаружил, что тот очень похудел, видимо сказались последствия тяжёлого труда в этой командировке. Поприветствовав, он налил мужчине чая и спросил:

— Руководитель, вспоминали меня?

Руководитель Ши бросил взгляд на кабинет и стиснул зубы:

— Каждый день думал о тебе!

Большое количество морских культурных реликвий было спасено в Фуцзянь. Бюро культурных реликвий со всей страны приехали посмотреть на них. Они проводили конференции, предварительные просмотры и ограниченный выбор покупок, старались изо всех сил. Руководитель Ши заставил его сжать кулаки:

— Мне нужно отдохнуть пару дней, а потом ты вместо меня будешь на побегушках.

Дин Ханьбай спросил:

— Ничего не купили?

Руководитель Ши вновь нанёс удар:

— А тебя это беспокоит!

Он понизил голос:

— Для немного повреждённых предметов нужно обратиться в вышестоящие инстанции за разрешением, я взял только несколько с сильными повреждениями, но я не имею права отправлять их на выставку, только председатель Чжан может провести отбор.

Дин Ханьбай уже был не в состоянии терпеть:

— Если угощу тебя сегодня вечером, то смогу взглянуть на них?

У него весь день не было никаких планов, накопленного энтузиазма хватало, чтобы выполнить оставшуюся работу, оставалось только дождаться окончания рабочего дня руководителя Ши и насладиться зрелищем. В половине седьмого Ханьбай сел с ним в машину, чтобы взять в ресторане блюда навынос и отправиться домой к руководителю.

В квартире было немного душно, ему уже было некогда угощаться едой и напитками. Ханьбай расстелил старую простыню, чтобы освободить место для принесённых руководителем Ши обломков реликвий. Разложив их, сел на корточки и залюбовался. Ши подошёл и спросил:

— Тебе нравится этот мусор?

Дин Ханьбай прикрыл рот и нос, чтобы не чувствовать морской вони, и хрипло сказал:

— Я интересуюсь антиквариатом, на рынке большинство морских реликвий поддельные, к сожалению, эти слишком сильно испорчены, только лишь нефрит с искусственными трещинами лучше всех этих черепиц.

Руководитель Ши отмахнулся:

— Тогда забирай, хотя такую груду ломаного фарфора и керамики твоя сестрица точно не позволит оставить: все поедены насекомыми и грязные.

Дин Ханьбай опасался, что тот передумает, потому начал быстро упаковывать. По возвращении домой сможет не спеша изучить их. Собравшись, он присел поесть, на улице уже потемнело, прогноз погоды закончился. Только надломил панцирь краба и вдруг замер: появилось чувство, будто забыл что-то.

Руководитель Ши спросил:

— Ты сегодня за рулём? Ну тогда пить не будешь.

Почему он взял машину? Потому что на машине быстрее, но зачем торопился? Потому что поздно вышел из дома… Дин Ханьбай со стуком опустил палочки. Нужно было забрать Цзи Шенью из школы!

Страх разбить кучу «мусора» на заднем сиденье не позволял ехать слишком быстро. Дин Ханьбай свернул к воротам средней школы №6. Большие ворота были закрыты, внутри было темно, и никого не было.

Он вышел из машины, подошёл к воротам и закричал:

— Господин! Тот переведённый ученик уже ушёл?

Мужчина вышел наружу:

— Потоптался тут, посмотрел у меня новости через окно и ушёл.

Дин Ханьбай сел за руль, чтобы обратить своё пристальное внимание на улицы, но скорость машины не позволяла ехать слишком медленно, местность всё равно не удавалось разглядеть. Он подумал, что Цзи Шенью мог уже прийти домой и поспешил туда.

В гостиной было пусто, Дин Яншоу и Цзян Шулиу отправились на день рождения друга. Ханьбай прибежал в сад, где заметил, что в той части дома свет не горит, а дверь закрыта. Цзи Шенью не возвращался домой. В спешке разыскал Цзян Цайвэй в гостиной и спросил:

— Тётя, Цзи Шенью ещё не вернулся?

— Нет, а Шенью сегодня не должен был пойти в школу?

Цзян Цайвэй воскликнула:

— Разве не ты должен был забрать его из школы? Я думала, вы с ним пошли перекусить…

Дин Ханьбай убежал даже не дослушав, вскочил на свой велосипед и умчался в потёмках. Он ехал по обочине и рассуждал. Мой дом очень далеко от школы, утром я ехал очень быстро, Цзи Шенью вряд ли запомнил дорогу, без понятия, куда мог пойти.

Цзи Шенью действительно потерялся. Спустя час ожидания у школы, когда здание уже опустело, пришлось уйти и попытаться найти дорогу самостоятельно. От долгой ходьбы почувствовал голод. Дороги здесь были намного шире, чем в Янчжоу, и промежутки между фонарями намного длиннее. Он прошёл озеро, однако совершенно забыл про это, из-за чего обогнул его ещё раз и вошёл в парк рядом с берегом.

После ещё одного круга в голове всё смешалось, вдоль улицы росли ивы и китайские розы, стоял запертый лоток с газетами. На вопрос, как пройти до магазинчика резчиков нефрита, люди отвечали, что это очень далеко. Тогда поднял голову и залюбовался луной, хоть здешняя луна ничем не отличалась от луны в Янчжоу.

Шенью скучал по Янчжоу, скучал по тому, чтобы хоть раз в жизни назвать Цзи Фансю отцом.

Он точно напомнил Ханьбаю заехать за ним пораньше, почему же тот не явился?

Потому что вырезанный им бамбук был никудышным? Или потому что серьги оказались подделкой? А может причина и в том, что не дал ему книгу. Цзи Шенью продолжил идти, ощущая, как в спину светит луна. Красные стены и тёмная черепица сверху выглядели настолько прекрасно, что Шенью решил идти прямо, прижавшись вплотную к стене.

Когда Дин Ханьбай увидел Шенью, тот разглядывал птичье гнездо под карнизом.

Он позвал его:

— Цзи Чженьчжу.

Цзи Шенью бросил на него безразличный взгляд, в котором не было ни радости, ни разочарования — ничего.

Дин Ханьбай оттолкнулся ногой и подъехал, протянул руку, чтобы снять рюкзак с плеча Шенью. Тот был тяжёлым, даже слишком, для того, чтобы Шенью нёс его. Ханьбай не знал, что сказать, и в конце концов решил повести себя по-доброму:

— Почему ты не подождал меня, зачем бесцельно бродишь?

Цзи Шенью сказал:

— Я понял, что ты не заберёшь меня.

— Что?

— Я понял, что ты вообще не планировал забрать меня.

— Забыл, только и всего...

Дин Ханьбай мусолил рукой велосипедный звонок, обнажилась его неуверенность.

— У меня было одно дело, вот и запамятовал. Когда понял, то сразу поехал искать тебя.

Велосипед медленно катился вдоль улицы, портфель висел на руле. Дин Ханьбай весь покрылся потом, пока искал его, одежда на спине взмокла и прилипла. Цзи Шенью ехал, держась за пружину под сиденьем, слегка согнув ноги и покачиваясь.

— Ты голоден? Как учёба? Одноклассники просили что-то сказать на диалекте Янчжоу?

Дин Ханьбай задал целую серию вопросов, но все они остались без ответа, он резко затормозил:

— Что ты там себе надумал?! Можешь завтра спросить у сторожа приходил я или нет. Забыл, вот и всё, не веди себя так, будто это было специально!

Цзи Шенью стукнул его кулаком по спине:

— Даже если и забыл, всё равно нехорошо!

Дин Ханьбай остолбенел от этого удара. Пришло осознание, что Шенью имеет в виду. Он правда просто забыл, но для Шенью это было то же самое, что от него хотели избавиться.

Цзи Шенью стоял и ждал у входа в школу, пока все уходили. Для него это было так же унизительно, как и отъезд из Янчжоу.

Когда умолк, Цзи Шенью сразу заговорил:

— Я быстро запомню дорогу, но не забудь про меня быстрее, чем это сделаю, идёт?

На этот раз его голос был мягок.

Дин Ханьбай доехал до дома на одном дыхании, Цзян Цайвэй ждала их у главного входа, ужин ещё был горячим. Цзи Шенью не стал есть и отправился в спальню делать уроки. Ханьбай попросил Цзян Цайвэй:

— Принеси ему поесть.

Цайвэй протянула ему целую тарелку еды:

— Сходи сам.

Ханьбай вошел во внутренний двор с тарелкой в руке и увидел, что обычно чуть приоткрытая дверь сейчас была плотно заперта. Он постучал, но ответа не последовало.

— Я вхожу.

Закончив говорить, открыл дверь. В комнате горел светильник, на столе лежали учебники, но Цзи Шенью там не было.

Наверное, Шенью в душе, поставил тарелку и тут же ушёл, чтобы избежать неприятной встречи.

Прошла ночь. Дин Ханьбай встал рано, взял воздушный насос, чтобы подкачать шины, и вдруг заметил на крыле велосипеда буквы: классическая тонкая каллиграфия, вырезанная ножом и расписанная золотой краской, с закруглённым шрифтом1.

1 藏锋 [cángfēng цанфэн] - «спрятанный кончик», скруглённый конец (каллиграфический способ написания без острых углов)

В глаза бросилось несравненное — «Подлец и сволочь!».

Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.

Его статус: идёт перевод

http://tl.rulate.ru/book/48282/2764104