— Зачем вы отрезаете уши? — спросил Аинз, когда увидел, что остальные члены группы склонились над трупами.
Брита подняла голову и подмигнула.
— Всё очень просто, помнишь, я говорила, что отказалась от еды и алкоголя, чтобы купить это зелье? Ну, это не сильно помогло… точнее помогло, но именно так авантюристы действительно зарабатывают деньги. Гильдия покупает эти штуки в качестве доказательства убийства, — она отрезала верхнюю половину уха огра и бросила его в мешочек.
— Из них не выпадают кристаллы или другие предметы? — спросил Аинз.
«Это отличается от игры. Значит, некоторые моменты схожи, но не все», — рассуждал он, когда остальные покачали головами в знак отрицания.
— Нет, я никогда об этом не слышал, — ответил Дайн. — Это было бы здорово, но… — он мученически вздохнул. — Не с нашей удачей.
— А как насчет старых руин, подземелий и тому подобного? — надавил Аинз.
— Да, но только действительно сильные, отчаянные или глупые авантюристы или работники осмелятся отправиться в такие места. Никто почти ничего не знает о мире шестисотлетней давности или около того. По крайней мере, среди людей, поэтому такие места все ещё попадаются. Однако мало кто готов войти туда, не будучи во всеоружии, — ответил Питер.
— Я потерял свою первую команду из-за подобной глупости… — Лукрут отвернулся и сплюнул в лужу крови рядом с тем местом, где он присел, — Мы не были сильными или отчаянными, мы были, как сказал Питер, глупыми. Глупые, наивные дураки, которые нашли место и думали, что мы станем легендами. Я даже не знаю, как они умерли, я слышал их крики в темноте, видел, как погас свет их факела, а потом наступила тишина, — он опустил кусок гоблинского уха в сумку и поднялся с колен.
— И я побежал. Я даже не знаю, что их убило. Но я хочу когда-нибудь вернуться туда, найти их тела и привести их домой, чтобы просить прощения у их семей, — похабство и шутки Лукрута внезапно стали обретать смысл.
«Значит, он один из них» — Аинз задумался и решил промолчать.
Люпусрегина однако, заполнила мёртвую тишину своим смехом, чистым, издевательским смехом.
— Ого, а ты действительно тупой, не так ли? То есть я знала, что ты идиот, но я думала, что ты просто тупой извращенец, а не умственно отсталый, — она держалась за живот и продолжала смеяться, по-видимому, едва осознавая, что разозлила молодого человека, пока он не бросился к ней.
Намеревался ли Лукрут ударить Люпу или накричать на неё, Аинз не знал, но ни то, ни другое вряд ли возможно было бы пережить. Как только Лукрут оказался перед лицом Люпу, она поставила ему подсечку и нанесла ему то, что для неё было лёгким толчком, а для него - ударом молота.
Он захрипел, когда его спина коснулась земли и его тело подпрыгнуло.
— Госпожа Люпу! Что это было… — начали кричать Брита и Нинья, но вместо того, чтобы прикончить его, рыжеволосая красавица положила руки на бёдра и склонилась над хрипящим рейнджером.
— Даже если их тела всё еще там, которые, поверь мне, уже давно переварены, их нет, но даже если они были, они мертвы. Будучи слабым, как ты, ты просто добавишь себя в качестве долгожданного десерта. Ну и что, если у тебя получится? Допустим, ты пробираешься через темноту, тыкаешь этой веточкой туда, куда не следует, находишь несколько косточек, засовываешь их в мешок из-под картошки и бежишь домой; что тогда? Ты собираешься вывалить кости на глазах у их мамы и папы? Они вообще сейчас живы? Кроме того, это ты затащил этих идиотов туда или они сами пошли? Хватит брать на себя вину за чужую глупость, ты и сам по себе достаточно туп.
Люпусрегина выпрямилась и развела руками.
— Не то, чтобы мне было не наплевать, одним извращенцем меньше – одним больше, и, возможно, будет забавно, если ты позволишь мне посмотреть, как ты заставишь их плакать, сжимать кости и вскрывать эти старые раны снова и снова. Но если ты действительно планируешь вести себя так глупо, ну, по крайней мере, теперь ты знаешь, что поступаешь глупо, кретин.
Лукруту удалось отдышаться, одышка постепенно перешла в нормальное дыхание, но он не вставал, а уставился в небо в относительной тишине.
— Ты очень умная, Люпу, — наконец признал Лукрут.
— Ну, в отличии от тебя, у меня кровь приливает только к одной голове. Перестань тратить все силы на питание той, что снизу, и, может быть, ты начнешь правильно ценить неиспользуемую, — после очередной порции оскорблений, она оскалилась и снова вытянула руку в знаке победы, после чего наступила ему на грудь и пошла дальше.
— Если ты подглядывал, я выдавлю тебе глаза, — сказала она мужчине, который снова начал хрипеть позади нее.
— Так жестоко… Я тронут, — Лукрут застонал, и ему потребовалось ещё несколько минут, прежде чем он смог прийти в себя.
Многочасовое путешествие и расспросы Ниньи и остальных о магии, приключениях и местной политике оставили Аинза с новыми вопросами и недостаточным количеством ответов. Однако они, похоже, не возражали, поскольку это позволяло скоротать время в пути, да и он тоже.
Широкий открытый мир с его бесконечным небом и горизонтами, которые можно было увидеть на многие мили, заставил Аинза вспомнить об игроках «исследователях». Их не волновали ни уровни, ни механики, они прыгнули в Иггдрасиль, желая только исследовать и увидеть то, чего они не видели раньше.
«Раньше я считал их дураками, а теперь? Теперь я думаю, что понимаю их. Конечно, из верности моим друзьям, моей гильдии и детям, которых мы там создали, я должен быть хорошим правителем. Но что если вдруг? Если они узнают правду и отвергнут меня?»
Его сердце дрогнуло от самой мысли, в нём поселилась боль, которая, как он знал, когда-нибудь потребует ответа, но вместо этого он сосредоточился на другой половине этой мысли.
«Тогда, если бы я был один или только с небольшой группой, вместо целой гильдии? Я мог бы наслаждаться исследованием этого мира до конца своих дней».
Эта мысль не давала ему покоя почти весь оставшийся день, пока, наконец, они не остановились на ночлег в лагере. В ревущем пламени быстро приготовили густую похлебку.
Аинз потянулся к своему шлему, снял его и принял предложенную ему деревянную миску. Она была не совсем гладкой, и на мгновение он подумал, не рискует ли он получить занозу на языке, когда будет есть, но, видя, как его подчинённая схватила миску и с удовольствием принялась за неё, он вряд ли мог жаловаться.
Взрыв вкуса поразил его в одно мгновение, хотя она была немного более соленой, чем нужно, но по сравнению с безвкусными пайками его прежнего мира это была амброзия.
«Назарик может сделать лучше, намного лучше, но… постой, когда я в последний раз ел?» — он спросил себя и понял. — «До того, как я вошел в систему. Я был так напуган всем, что у меня пропал аппетит, но сейчас я голоден», — он почти набросился на еду с тем же рвением, что и Люпусрегина, её ложка летала от миски к губам, словно она вела дуэль с едой. «Оборотень». Невольно подумал он, но, несмотря на голод, Аинз не торопился.
Так было лучше, весь вкус курицы, картофеля и бульона раскрывался по мере того, как они скользили по его языку, и ему пришлось бороться, чтобы подавить свою лезущую на лицо улыбку, и не нарушить свой спокойный вид.
— Вы действительно произвели впечатление, господин Момон, — сказал Дайн с открытой, дружелюбной улыбкой.
— Да, видишь, я же тебе говорила! — добавила Брита и топнула ногой. — Я работала с вами, ребята, много раз за последний год, а вы всё ещё не верите мне на слово.
— Ты также сказала, что ты мужчина, когда мы впервые встретились, — указал Питер, и рыжеволосая Брита раздраженно скрестила руки на груди.
— Потому что большинство отрядов не берут женщин-авантюристов, а здесь я скорее для того чтобы просто подсобить, — Брита огрызнулась с ноткой горечи.
— Здесь не одобряют женщин-авантюристок? — спросил Аинз, с интересом наблюдая за этим неожиданным развитием событий.
— Не совсем, — ответил Лукрут. — Но одинокая женщина в группе мужчин, как правило, создает проблемы, поэтому здесь не так часто встречаются такие отряды. Женщины-авантюристки, обычно, формируют свои собственные команды или, как Брита, иногда присоединяются к таким, как мы, на короткое время.
— Понятно, — сказал Аинз. — Это объясняет твоё поведение по отношению к моей подруге.
Люпусрегина почувствовала, что краснеет, когда её повелитель назвал её своей «подругой», но вместо того, чтобы смутиться, она сузила свои желтые глаза.
— Одно слово, извращенец, и в этой группе будет на одну женщину больше.
Лукрут усмехнулся, но ничего не сказал, когда Нинья встал и заговорил.
— Извините, мне нужно, эм, отойти.
Нинья повернулся и неловко зашагал к опушке деревьев рядом с их пылающим костром.
— Безопасно ли для Ниньи идти одному? — спросил Аинз, глядя вслед удаляющейся спине.
Питер ответил:
— Нет, не совсем. Но Нинья очень расстраивается, если кто-то пытается пойти с ним, я думаю, у людей есть свои причуды. А здесь, наверное, как нигде безопасно быть одному.
Люпусрегина встала и потянулась.
— Ну, я думаю, мне нужно сделать то же самое, и если из вас последует за мной… — она посмотрела на Лукрута. — Извращенец, — прошептала она. — Назад ты будешь возвращаться ползком.
Она ушла прежде, чем Лукрут успел рассказать ей о своих специфических вкусах.
Нинья присела на корточки со спущенными штанами и вздохнула, облегчаясь.
«Слава богам… Я держала это в себе несколько часов».
Нинья закрыла глаза и пожалела насекомых, которых утопила.
— Значит, я была права, — сказала Люпусрегина, высунув голову из куста позади заклинательницы и прямо рядом с головой Ниньи.
— Я всегда узнаю женщину, когда чувствую её запах, — Люпус Регина самоуверенно ухмыльнулась, в то время как рот Ниньи раскрылся в беззвучном крике.
Прежде чем этот безмолвный крик стал слышен, слегка загорелая рука Люпу вытянулась вперёд и двумя пальцами накрыла губы Ниньи.
— Ну-ну, визжать ты будешь в спальне, а мне просто любопытно, почему ты им лжешь? — жестокая, садистская улыбка расплылась на губах клирика. — Ты боишься, что этот извращенец попытается с тобой пошалить? Он безобиден, я в этом уверена. Или дело в остальных?
— Л-Л-Люпу, я… эээ… что… — внезапный страх Ниньи сменился смущением, её голубые глаза были похожи на блюдца, когда она пыталась осознать абсурдность сложившейся ситуации.
— Ну что такое, ох и подтяни штаны, — сказала Люпу и выпрямилась, зашуршав кустами и выведя Нинью из ошеломленного состояния.
Маленькая заклинательница схватила свои штаны и натянула их до пояса. Она всё еще возилась с дешевой железной пряжкой и хотела встать перед временным товарищем, чтобы возразить, но перед лицом рыжеволосой красавицы она не могла найти даже слов, чтобы солгать.
Она рухнула на землю, в её глазах стояли слезы ярости.
— Пожалуйста… пожалуйста, не говорите им. Я… я не боюсь, что они меня изнасилуют или что-то в этом роде, они порядочные люди… но они меня вышвырнут. Я не хочу, чтобы меня выгнали. Меня не могут выгнать. Я не могу…
— Как так вышло? — спросила Люпу с ехидным взглядом.
— Вы слышали их, женских команд не так много, а мужские команды не хотят брать женщин, всегда есть кто-то, кто влюбляется, а может быть и не один, и они ссорятся, или… природа берет своё, и им приходится заполнять место, когда она уходит. Маленькие команды не могут выдержать такой удар, поэтому они просто… они просто не берут женщин, если они не действительно сильны. Если бы я была выше по рангу, это не было бы проблемой. Как Голубая Роза , или как… как вы. Но вы сами видите, — Нинья подняла свою железную пластину авантюриста. — Нас таких хоть пруд пруди, так что они могут легко заменить меня кем-то другим.
— Они наняли Бриту, разве нет? — заметила Люпу.
— Да, но для одной работы, а у Бриты нет команды, она находит работу для других авантюристов, а затем её нанимают в качестве бонуса, чтобы она тоже могла пойти. Она узнает то, что ещё даже не вывешено на досках объявлений. Но даже в этом случае она получает только короткие задания, которые длятся всего несколько дней. Всё бы хорошо, но ... — Нинья закрыла глаза и схватила свой посох, чтобы крепко прижать его к груди.
— Но? — подтолкнула её Люпу.
Нинья не чувствовала пощады со стороны клирика.
«Я знала, что с ней что-то не так, она слишком открыта. Слишком дружелюбна. За этой милой маской действительно прячется дьявол. Она прижала меня к стенке и может разоблачить, если захочет, но выбора нет, я должна рассказать ей всё».
— Моя… моя сестра. Её взяли в качестве игрушки дворянина, они называют её наложницей, но на самом деле для такого благородного господина она была просто игрушкой. Цуаре всегда была красивой, поэтому он и взял её. Я стала авантюристкой, чтобы… — Нинья остановилась, когда Люпу предположила:
— Спасти её? — насмешливая улыбка жрицы дразнила её, но Нинья замотала головой.
— Нет, я не могу сражаться с крепостью, полной стражников, даже если бы я могла, мне некуда бежать. Я надеялась заработать достаточно денег, достаточно быстро, чтобы выкупить её. Авантюристы могут заработать намного больше денег, чем крестьяне, которые просто регулярно работают, и мы иногда находим полезные вещи. Поэтому я начала этим заниматься в надежде на удачу, найти какое-нибудь сокровище или накопить достаточно, чтобы выкупить её оттуда, где она сейчас, — Нинья опустила голову, это был первый раз, когда она произнесла это вслух.
И теперь, когда она это сказала, это прозвучало совершенно безнадежно.
— Ничего себе, у вас что, вся группа тупая? Я думала, что только тот извращенец, — сказала Люпу, положив руку на бедро и почесав затылок. — Наверное, это логично, что ты хочешь помочь своей сестре и все такое, у меня тоже есть сестры. Но здесь ты бегаешь, собирая монеты, чтобы бросить их в тех, кто пускает её по кругу? Черт, вся эта страна, должно быть, тупая.
— А что ты мне прикажешь делать! — шипела Нинья сквозь слёзы. — Я не могу взять крепость в одиночку, я не адамантит, я не сильная, я просто Нинья! Ничтожная крестьянка с небольшим магическим талантом и... может быть, с достаточной смелостью, чтобы рискнуть жизнью.
— Вот, — Люпу указала на неё, злобная улыбка застыла на месте. — Рискнуть жизнью. Вот ты соберешь достаточно золота, или серебра, или меди, или чего там стоят дырки твоей сестры, — она сделала паузу, чтобы дать Нинье всхлипнуть от жестокой оценки, а затем безжалостно продолжила. — Бросишь их ублюдкам, и они отдадут тебе то, что осталось от твоей сестры. И что тогда? Ты, возможно, даже безмозглее этого извращенца. Она проведет остаток жизни, копаясь в грязи на ферме, в ожидании следующего, кто на неё позарится? Или, может быть, она настолько изуродована, что ей повезло, что она никого больше не привлекает.
Слова Люпу вонзились в сердце Ниньи, как когти животного, но жрица, казалось, не испытывала жалости.
— Мне кажется, ты ничего не добьешься. Посмотри на это, — Люпу указала на землю, и Нинья рефлекторно посмотрела туда. Группа муравьев тащила несколько крупных насекомых к своему маленькому холмику.
Насмешки и оскорбления опасного клирика били молотом, как кузнец по раскаленному железу, когда она безжалостными словами била по душе маленькой заклинательницы.
— Я видела солдат этой страны, они в целом просто ничтожества. На одну ступень выше среднего крестьянина. Если тебе не нравится, как с тобой обращаются, сделай что-нибудь с этим, или ты заслуживаешь того, что они делают Ты заслуживаешь того, что спускаешь им всё с рук, — она приложила руки к щекам в притворном драматическом жесте и язвительно пародируя женский голос, сказала. — Ой-ей-ей, они насилуют наших сестер, думаю, нам лучше дать им медяки и надеяться, что они остановятся. О боже, они забирают наш урожай, наверное, мы будем голодать.
Затем она отбросила насмешки и издевательства, перейдя на злобный тон, хищно оскалив зубы.
— Вы все идиоты. Просто убейте их. Крестьян больше, чем солдат, а оружие можно сделать из чего угодно. И им нужно есть. Кто их будет кормить, если не вы?
— Ты… ты говоришь мне поднять восстание? Это измена, — Нинья задохнулась от почти кощунственного предложения.
Люпу пожала плечами.
— Я не отсюда, для меня это не измена. А измена бывает разной, мне кажется, что если ваши дворяне делают такие вещи, они уже предали вас. Что ещё они могут сделать с тобой в наказание, чего они уже не делают с тобой ради забавы? Голод? Похищение? Изнасилование? Пытки? — её желтые глаза были широко раскрыты, как будто ей нравились эти предложения. — Если ты ничего не делаешь, чего ты ожидаешь?
— У тебя ничего нет, значит, тебе нечего терять, и у тебя, по крайней мере, достаточно мужества, чтобы рисковать своей жизнью, так почему бы не рискнуть, сделав что-нибудь не глупое? Может быть, тогда ты сможешь вернуть её и поквитаться, — Люпу тихонько хихикнула. — Или не надо, сейчас там ночь, пока ты топишь жуков, притворяясь мужчиной, я уверена, что твоя сестра ненавидит быть женщиной. Ты могла бы поднять три бунта за то время, что тебе, вероятно, понадобилось, чтобы добраться до железного ранга, и еще три к тому времени, когда ты накопишь достаточно, чтобы встать на колени и умолять их взять твои деньги за её «останки», жива она или мертва, — хихиканье стихло, Люпусрегина повернулась и ушла обратно в заросли, оставив Нинью рыдать в одиночестве в ночной тени, скрытой от звёзд ветвями деревьев.
«Это было весело», — размышляла Люпус Регина, возвращаясь в лагерь.
http://tl.rulate.ru/book/63718/4056129
Использование:
