Хотя черты лица Ли Лу были двух-трёхбалльной похожести на черты лица Ли Цзи, его фигура была далеко не столь стройной и прямой, как у Ли Цзи, который круглый год практиковал боевые искусства. Без прикрытия одежды его худое тело, как у белой курицы, оказалось полностью обнажённым.
Поедающая дыни Хуа Маньмань сказала, что смотреть не на что.
Чэнь Ванбэй держал снятую одежду перед королём Чжао и ждал его следующего приказа.
Ли Цзи даже не взглянул на эту одежду, достоверность его волновала мало.
«Раз уж она была надета им, то она грязная, её не отстирать, поэтому её нужно сжечь».
Наблюдавшая втихую Хуа Маньмань, увидев это, испытала мелкобуржуазный настрой и невольно предложила:
«Одежда эта довольно хороша. Жалко её сжигать. Лучше обменять на деньги и пожертвовать в благотворительный зал. Можно также накопить немного заслуг для князя».
Ли Цзи искоса посмотрел на неё.
Хуа Маньмань заморгала, невинно и мило улыбнувшись.
Ли Цзи в этот момент не мог считать её сердцем какие-то другие мысли.
Она действительно просто хотела сделать доброе дело.
Ли Цзи внезапно улыбнулся.
В этой улыбке не было иронии.
«Хорошо, поступим так, как ты говоришь».
Хуа Маньмань не ожидала, что сказала она это просто так, даже была готова к пощёчине, но не ожидала, что князь Чжао примет её предложение столь охотно.
Нрав у этого человека действительно непостоянен и непредсказуем.
Чэнь Ванбэй немедленно убрал одежду и передал её стоявшему рядом стражнику.
Ли Лу обнимал своё худое тело, весь дрожа — очевидно, он совсем обезумел от гнева.
«Даже если ты князь, ты не можешь унижать меня подобным образом. Ты только подожди, я же сейчас пойду и найду свою тётю!»
Он верил, что принцесса Жувань точно примет решение в его пользу.
В тот момент он непременно заставит Ли Цзи выглядеть хорошо!
Чэнь Ванбэй посмотрел на князя Чжао, увидев, что у того нет намерения останавливать его, не двинулся с места и беспомощно наблюдал, как Ли Лу убегает.
Ли Цзи неизвестно что такое подумал и лениво произнёс:
«Едем в усадьбу Хайянь».
Хуа Маньмань не знала, в каком направлении находится усадьба Хайянь, однако благодаря помощи Чэнь Ванбэя она благополучно нашла местонахождение усадьбы.
Сидевший в инвалидном кресле, Ли Цзи поднял голову и посмотрел на слово «Хайянь», написанное над аркой.
Это было написано для герцога Чжэнь Го ещё при его жизни.
Все говорили, что его письмо словно сам человек, а почерк герцога Чжэнь Го был именно таким, как его человек, — прямодушным, справедливым и мужественным.
Ли Цзин посмотрел на это некоторое время и вдруг произнёс:
«Даже если мне не нужны вещи моего короля, я не хочу, чтобы на них позарилась собака.
Ванбэй, ты возьмёшь людей и вынесешь из усадьбы Хайянь все вещи, а затем обменяешь на деньги, чтобы пожертвовать в шантань.
А то, что нельзя вынести, всё разбей и уничтожь».
Чэнь Ванбэй сложил кулаки в ответ: «Слушаюсь!»
Он тут же ворвался со своей командой личных стражей в усадьбу Хайянь.
Вскоре в усадьбе Хайянь раздались крики служанок и слуг:
«Что вы делаете? Это вещи из особняка Чжэнь Го. Почему вы их выносите? Поставьте на место!»
Сразу же после этого раздался треск, словно что-то разбивали.
Пусть даже она ничего не видела, но только слыша эти голоса, Хуа Маньмань могла представить, какой сейчас царит хаос в усадьбе Хайянь.
Это место, где вырос Ли Цзи, где хранится множество его воспоминаний. Было бы логично, чтобы он испытывал к этому месту ностальгию, но Хуа Маньмань взглянула на Ли Цзи, а на его лице не было и тени ностальгии.
В его длинных и узких чёрных глазах было лишь безразличие и насмешка.
Спустя некоторое время примчалась принцесса Жувань.
За ней следовала многочисленная группа людей, в том числе Ли Лу.
Неизвестно, где он достал какую-то одежду и кое-как напялил на себя, из-за того, что размер не подходил, она смотрелась нелепо, было очень смешно.
http://tl.rulate.ru/book/65584/3989448
Использование:
