Готовый перевод I turn out to be the best expert in the world / Я оказывается лучший эксперт в мире: Глава 2 - Я поняла, ты несравненный эксперт!

Глава 2 - Я поняла, ты несравненный эксперт!

Город Буюн.

Ночью, когда зажигаются огни, город оживает. 

Женственный "парень" с красными губами и белыми зубами, статный и необычайно красивый, в его бровях проглядывает слабое героическое выражение, а волосы завязаны в высокий хвост, из-за чего трудно сказать мужчина это или женщина. .

"Внизу,  на холме, довольно шумно.....".

В последние годы боевые искусства пришли в упадок, и все меньше людей изучают боевые искусства, потому что, сколько бы мастер боевых искусств ни практиковался, он пригоден  только для того, чтобы убивать, и в глазах других даосских традиций он всего лишь безмозглый безрассудный человек.

Говоря прямо, сейчас это недостаточно модно .

Как старшая сестра клана Бу Юнь, у нее не остается выбора, кроме как переодеваться в мужчину. Она строга со своими ученицами и сестрами, и еще более усердна в собственном обучении, не допуская никаких послаблений.

Гунсунь Цзюнь глубоко вздохнула и пробормотала:

"На базаре нет недостатка в скитальцах и высокопоставленных людях, нужно найти найди место, где можно узнать слухи, и, возможно, у меня будут новости о нашем предке".

Запах людей, суета рынка, аромат всевозможной еды, наполняющий воздух вместе с белым дымом, и множество людей, которые тяжело работали весь день, которые, кажется, вернули свои силы к вечеру, - все для нее так ново и свежо.

Пока она шла, она вдруг заметила, что среди этой суеты и шума есть одно место, которое очень сильно выбивается из общей картины, а точнее, человек, стоящий внутри магазина.

Продавец свинины ......

Понятно, что он продавец свинины, но он стоит там с необычайно неземной позой, как будто он бессмертный, играющий на земле, а магазин за ним, на самом деле полон картин и резьбы по дереву, ослепительных и очень чистых.

"Такой молодой ....."

Гунсунь Цзюнь  с любопытством посмотрела на свиную лавку и подошла к ней.

У продавца свинины был неопределенный ритм на ноже, а свинина, которую он резал, была очень тонкой  и чистой, так что он определенно практиковал боевые искусства.

А если посмотреть на эту технику резки, напоминает технику меча, он должен быть из известного клана, просто я не знаю его  уровень культивации.

Неважно, насколько опустился и выдохся мастер боевых искусств, он не должен заниматься такой грубой работой, верно?

Гунсунь Цзюнь слегка нахмурилась, подойдя к свиному прилавку.

.............

Свиной прилавок не очень большой, достаточно, чтобы три человека могли стоять бок о бок, внутри не было  неприятного запаха, вместо этого он был больше похож на мастерскую художника.

"Дамочка, ларек закрыт на сегодня, приходите завтра".

Голос, нежный в своей непосредственности, прозвучал в ушах Гунсунь Цзюнь, и она подняла голову, чтобы увидеть красивого молодого человека, который смотрел на нее и улыбался.

Даже в фартуке его аура была  настолько глубока и необычна. 

"Такая аура,  и я не чувствую его уровня культивации? И ... он  с первого взгляда увидел, что я девушка, переодетая в мужчину!".

Не зная, был ли этот человек затворником высокого ранга или нет, Гунсунь Цзюнь попробовала поговорить: "Старший, мне нужно три кг постной свинины".

"Приходите завтра, в этом маленьком магазине есть правило, продажа с девяти до пяти, и абсолютно никакой продажи  в нерабочее время ....". Ли Сюань лениво махнул рукой даже не подняв головы.

“Вы шутите, я не буду  работать сверхурочно, сверхурочная работа невозможна, не в этой жизни .....”

"БУМ".

Золотой слиток ударился об стол.

Звук настолько чистый и приятный для слуха.

Ли Сюань резко встал, взял в руки нож для убийства и едва заметно, но быстро, с улыбкой на лице, прикоснулся золотом к груди.

"Но за дополнительные деньги…".

Пока он работал, он также посмотрел на "джентльмена" перед ним. Хотя она была одета как мужчина, у нее не было кадыка, а ее кожа была белой и красивой, особенно ее хорошо развитые грудные мышцы, и можно было  легко сказать, что это молодая девушка.

"Богатые действительно умеют развлекаться".

Ли Сюань что-то пробормотал внутри себя и поднял нож, чтобы нарезать мясо.

В этом не было ничего магического, это просто вопрос практики, позволяющей получить идеальные куски мяса.

Но постепенно от этого убийственного ножа начинал исходить ритм,  трепетание, подобно спящему дракону.

Каждый срез радовал  глаз, как будто он был сделан на небесах.

Как будто это больше не нож для резки мяса, а меч, копье, кулак, ладонь и  палец, все боевые искусства прослеживаются в нем, и то, что выходит на поверхность, является высшим боевым искусством.

Гунсунь Цзюнь на мгновение остолбенела, шум окружающих ее людей как будто рассеялся, и в ее глазах был только нож, медленно разрезающий мясо.

Она всегда брала на себя ответственность за возрождение сообщества боевых искусств, и ее занятия боевыми искусствами настолько совпадали с ее собственной природой, что она сразу же вспоминала отработанные приемы и неожиданно понимала их.

“Такое искусство, это слишком, чтобы быть здесь простым городским продавцом!”

Гунсунь Цзюнь  нахмурилась, глядя на нож в его руке, и спросила: "Почему вы занимаетесь здесь этим делом?".

В этот момент она уже была уверена, что этот человек должен быть мастером-затворником. Эти несколько ударов казались были выполнены быстро, но на самом деле они были длинными и долгими, ни одно движение не было лучше, чем эти движения, и даже было ощущение, что смотришь как  практикуется мастер.

Это потеря для мастеров боевых искусств - быть в таком ранге и с такой силой, но рано уйти на пенсию!

''Эта девушка, похоже, происходит из богатой семьи, и может ли быть так, что она увидела мою каллиграфию и мои  картины и думает что это лишь дешевое искусство? Не понимает меня?

Ли Сюань слегка оценил девушку, но его лицо ничего не выдавало, когда он сказал: "Мир таков, что люди вроде меня должны научиться приспосабливаться к нему".

Услышав эти слова, Гунсунь Цзюнь все больше и больше убеждалась  в своих подозрениях и неумолимо добавила: "То, что мир сложен, не повод для нас плыть по течению, и в любом случае, как вы можете  только продавать здесь свинину?".

После произнесения этих слов  Гунсунь Цзюнь пожалела о них.

Судя по мастерству фехтования, этот человек, скорее всего, эксперт четвертого класса или выше, здесь,  скрытый от мира, если он будет оскорблен,  это, вероятно, создаст сильного врага  для секты Бу Юнь, а ведь  большинство практиков боевых искусств непокорны, они могут непосредственно преподать урок...

"Как я могу отказаться от  продажи  свинины? Вы должны знать, что если вы не уберетесь в  одном  доме, то как вы сможете убраться во  всем  мире? Нет разницы между высоким и низким положением в мире".

Проходя мимо стоящей перед ним девушки, которая была явно слабоумной, но все же выпячивала шею и притворялась крутой, Ли Сюань был слишком ленив, чтобы сердиться на нее.

Некоторые люди рождаются с золотой ложкой во рту и могут заниматься танцами и писательством в качестве хобби, и как они могут испытывать страдания от голода. 

Неважно, насколько хороша каллиграфия или живопись, это  не еда.

Жизнь, она трудна.

Не всякий может случайно заплатить  за мясо  десять таэлей золота.

Кроме того, разве нет Старшего из Цин Бэй, который сделал состояние на продаже свинины? Если вы продаете свинину, вы также зарабатываете деньги своими руками, так почему на вас должны смотреть свысока? Может быть, однажды и  я стану богатым!

"В путях мира нет ни высокого, ни низкого, и если один дом  не убран, как можно убраться во  всем  мире .....".

Таинственность этих слов заставило Гунсунь Цзюнь пробормотать про себя что-то невнятное, а ее сердце словно просветлело.

Возможно, я неправильно поняла этого старшего.

Разве не по этой же причине мастера боевых искусств всегда отвергались другими культиваторами, и почему сейчас она смотрит свысока на простого городского продавца? Как можно просить других не иметь предрассудков о себе, если сам не очистился от этих предрассудков?

Подавать пример - это тоже тихая борьба!

Гунсунь Цзюнь не могла  не почувствовать, что в этом продавце свинины, стоящей перед ней, есть что-то глубокое.

Это должно быть так, такой безудержный и спонтанный темперамент, и необыкновенное владение мечом, глаза, которые видят все насквозь, и как бы их не скрывали,  они как светлячки в кромешной тьме, такие отчетливые и выдающиеся.

"Кхм".

Видя, что его ядовитый куриный суп заставил женщину перед ним задуматься, Ли Сюань почувствовал себя немного виноватым, в конце концов, он только что получил целый самородок золота.

Ли Сюань слегка кашлянул и повернулся, делая вид, что берет свою кисть, как будто ничего не случилось.

Сегодня я отточил свое мастерство фехтования до пика, поэтому в честь этого события я напишу каллиграфию.

Пока он продолжал рисовать, Гунсунь Цзюн наблюдала за ним, ее глаза становились все ярче и ярче.

“Время от времени она слегка кивает головой.”

“Она ведь не жалеет об этом и не хочет, чтобы я вернул деньги?”

Увидев, что девушка  все еще стоит на одном  месте, Ли Сюань заговорил  мрачным голосом, и его голос, казалось, плыл из-за пределов неба.

"В жизни вам предстоит сделать еще много выбора, и что бы вы ни выбрали, помните, чтобы потом не жалели об этом".

“На самом деле подразумевается, что вы не получите свои деньги обратно”.

"Старший, могу я подойти и посмотреть?".

Гунсунь Цзюнь обдумала эти слова и сразу поняла, что стоящий перед ним эксперт подбадривает ее!

“Глупышка. Ей даже в голову не приходило, что все это лишь из-за денег”.

"То что мы встретились -  это судьба. Я могу подарить тебе эту картину, когда она будет закончена".

Ли Сюань сохранил свое виртуозное поведение и одурачил женщину.

Свинина, конечно, не стоит столько золота, но с добавлением картины она должна стоить довольно много… верно ведь? В конце концов, это все навыки, отточенные системой, а  уровень мастерства каллиграфии не намного хуже, чем у знаменитых художников на аукционе.

Мазки его кисти были  подобны горам и рекам, поднимающимся и опускающимся.

Картина с изображением меча, лежащего  под луной, уже завершена, осталась только надпись.

Через короткое время почерк, похожий на нож, соскочил со страницы.

"Меч оттачивается мечом, а цветение сливы происходит от лютого холода".

В этом мире травяной стиль (стиль каллиграфии)  впервые предстала перед глазами других людей. Дикая и непрерывная, гордая работа кисти, как будто верховный мастер на картине действительно точит свой меч под цветами сливы, ржавчина на мече медленно исчезает, открывая скрытую шокирующую остроту и десять тысяч божественных аур.

Гунсунь Цзюнь  почувствовала странное притяжение в картине, которое тянуло ее дух, и подсознательно спросила.

"Каково ее название?"

"Дикая слива".

Мягко сказал Ли Сюань.

http://tl.rulate.ru/book/72039/1975683