Кадзё, как и обещала, приготовила для Дзюсэцу угощение. Стол ломился от разнообразия: рисовые лепешки, нежные фулюбины, баоцзы с начинкой из семян лотоса... Кадзё лично налила Дзюсэцу чашку ароматного чая, ее улыбка была теплой и лучезарной.
— Интересно, знаете ли вы об этом, леди Вороний Консорт? — начала Кадзё, — Кажется, Его Величество сейчас пересматривает административный и гражданский кодексы. Говорит, что в них много бессмысленных законов. Похоже, он очень занят этим.
Дзюсэцу, запихивая в рот сочный баоцзы, равнодушно ответила:
— Не знаю. Мне это неинтересно.
— Он сказал в своем письме, что пройдет некоторое время, прежде чем он сможет навестить вас. Просил передать вам это.
— Почему в письме к тебе есть послание ко мне? — Дзюсэцу нахмурилась, ее брови слегка сошлись на переносице.
— Он сказал, что это потому, что леди-консорт Рейвен сожжет письмо, прежде чем прочтет его. — Кадзё пожала плечами.
"Конечно, верно", — подумала Дзюсэцу. "Но зачем было делать Кадзё гонцом?".
— Леди Консорт Ворона, есть ли у вас какое-нибудь послание, которое вы хотели бы передать Его Величеству? — спросила Кадзё, глядя на Дзюсэцу с искренним интересом.
— Нет, — ответила Дзюсэцу, — Скажи ему, чтобы он не посылал мне никаких пустяковых посланий… Нет, в конце концов, не говори ему ничего.
— Если Его Величество собирается отправить послание, то лучше, если он сочинит пару стихотворений, — Дзюсэцу покачала головой. — Я знаю, что поэзия и музыка - его слабость.
— Пожалуйста, простите его, — с улыбкой сказала Кадзё, ее глаза светились добротой. — Она была похожа на старшую сестру, извиняющуюся за неудачи младшего брата. Ее улыбка напомнила Дзюсэцу теплый и освежающий летний ветерок.
— Почему бы тебе не попробовать и этот? — сказала Кадзё, предлагая Дзюсэцу рисовую лепешку. — Здесь много еды.
На лице Кадзё появилась добрая улыбка, когда она наблюдала, как Дзюсэцу с аппетитом уплетает угощение.
— У меня десять младших братьев и сестер, — сказала Кадзё. — Моя младшая сестра еще не вышла замуж и живет дома. Она примерно того же возраста, что и вы. Может быть, это грубо с моей стороны, но мне кажется, что я так смотрю на свою младшую сестру, и это делает меня счастливой.
— Я не думаю, что ты грубишь, — Дзюсэцу внимательно слушала.
— Понятно. Тогда, в таком случае, можно я буду называть тебя "А-мэй"? — Кадзё нежно улыбнулась.
"А-мэй" — это имя, используемое для ласкового обращения к младшей девочке. Дзюсэцу была немного озадачена.
— Если хочешь, можешь называть меня "Ах-джи", — ответила Дзюсэцу, ее губы слегка изогнулись в легкой улыбке.
Кадзё была нахальна, хотя внешне казалась скромной. Все было точно так же, как и в тот раз, когда она вручала Дзюсэцу одежду. Дзюсэцу, не найдя что ответить, запихнула в рот рисовое пирожное.
Это было почти тогда, когда она покинула дворец Эноу. Кадзё одевала ее в разные одежды, словно заботилась о младшей сестре. Когда она вернулась во дворец Ямэй с несколькими нарядами, то обнаружила, что у дверей ее кто-то ждет. Вечерние тени уже опустились, но она узнала их стоящие фигуры. Это были Кошун и Эй Сэй.
— Я думал, что ты не откроешь двери, но оказалось, что ты вышла, — сказал Кошун, его голос был тихим и спокойным.
— А вы не собирались приходить сюда какое-то время? — спросила Дзюсэцу, ее глаза внимательно смотрели на Кошуна.
— Вы слышали это от Кадзё? Все уладилось быстрее, чем я ожидал, — Кошун бросил взгляд на волосы Дзюсэцу. Она вспомнила, что на ней был гребень из слоновой кости, который она получила от него.
— Это… — Дзюсэцу хотела сказать что-то, но замолчала, — она закрыла рот рукой. — Приподняв юбку, она поднялась по ступенькам и прошла мимо Кошуна и Эй Сэй. Двери открылись сами собой. Войдя внутрь, Кошун заставил Цзюцзюй отступить. Как обычно, он сам сел на стул, без подсказки.
— Зачем ты здесь? — Дзюсэцу села напротив него, ее взгляд был холодным и непроницаемым.
То, что он заставил Дзюцу отступить, означало, что это секретный разговор. Подумав так, Дзюсэцу села напротив него.
— А, — сказал Кошун, но на некоторое время замолчал. — Я занимался организацией административного и гражданского кодексов, — наконец заговорил Косюн.
— Я слышала это от Кадзё. А какое отношение это имеет ко мне? — спросила Дзюсэцу, ее тон был холоден и отстранен.
— Я отменил все ненужные законы, — Кошун сделал паузу, его глаза встретились с глазами Дзюсэцу, — в том числе и указ о поимке и убийстве членов клана Ран.
Дзюсэцу вздохнула.
— Все члены клана Ран мертвы. Согласно реестру имен. Поэтому этот закон был уже как ничто. В нем не было необходимости.
Глаза Дзюсэцу расширились, и она внимательно прислушалась к отрешенному голосу Кошуна.
— Если Супруга Ворона - та, кто делает короля тем, кто он есть, то мы не можем позволить себе потерять тебя. По этой причине это закон, который не должен оставаться в силе, — Кошун внимательно смотрел на Дзюсэцу.
Дзюсэцу молчала. Кошун перевел дыхание, прежде чем продолжить.
— Итак, больше нет закона, по которому тебя можно схватить или убить. Ты больше не должена бояться. — Кошун тихо повторил свои слова и пристально посмотрел на Дзюсэцу.
Она заглянула ему в глаза, гадая о его намерениях. Но его глаза были неподвижны, как зимний снег, и не выражали никаких мыслей, кроме тех, о которых говорили его слова.
— Я просто… — начал говорить Кошун, но его глаза в нерешительности дрогнули, и он закрыл рот. Он очень тщательно подбирал слова. Осознав это, Дзюсэцу слегка дрогнула. Он тщательно подбирал слова, чтобы не обидеть ее.
Дзюсэцу поджала губы и опустила взгляд.
— Я вас обидел? — в голосе Кошуна звучала некоторая паника. Тон его голоса почти не изменился. Однако Дзюсэцу стала слышать в его голосе грусть, напряженность и нежность гораздо отчетливее, чем в самом начале.
Дзюсэцу покачала головой. Не зная, что ответить и какое выражение лица сделать, она опустила голову. Кошун пытался прижаться к больной Джусетсу. Он пытался поддержать ее. Она не знала, правильно ли это. Кошунн не должен был понимать ее. Но и она не нуждалась в его понимании. Она не искала в нем спасения. Но…
— Вот, — Кошун достал что-то из кармана и положил на стол. Это были две фигурки рыб из стекла. Одна из них была прозрачной, а другая - молочно-белой с бледно-красным оттенком. У обеих была тонко вырезана чешуя, а желобки были окрашены серебряной краской. Кошун положил бледно-красную перед Дзюсэцу. — Это - твоя. Другая - моя, — Кошун взял в руку прозрачную. — Давай дадим обещание.
— Обещание…? — Дзюсэцу с недоумением посмотрела на Кошуна.
— Обещания между мной и тобой. Между Летним королем и Зимним королем. — Кошун внимательно смотрел на Дзюсэцу.
Дзюсэцу смотрела между Кошуном и бледно-красной фигуркой. Она медленно протянула руку и взяла статуэтку. Она была гладкой и теплой, возможно, потому, что находилась в кармане Кошуна. Дзюсэцу провела пальцем по резной чешуе. Она подняла глаза и посмотрела на Косюна.
— Что это за обещания? — ее голос был тихим и ровным.
— Первое - это прежнее обещание. Я не убью тебя. Несмотря ни на что. — Кошун встретился с ее взглядом.
— Несмотря ни на что? — Дзюсэцу повторила его слова, ее брови слегка нахмурились.
— Именно так. — Кошун уверенно кивнул.
— … А другое обещание? — Дзюсэцу внимательно слушала.
— Мы не будем драться друг с другом. — Кошун нежно улыбнулся.
— Я и не собирался с тобой драться, — ответила Дзюсэцу, ее губы изогнулись в легкой улыбке.
— Это значит, что ты останешься здесь до конца своих дней, но не в качестве Зимнего Короля, а в качестве Консорта Ворона. — Кошун внимательно смотрел на Дзюсэцу.
— Другого пути для меня не уготовлено, — Дзюсэцу пожала плечами. — Улыбка заиграла на ее губах, и Кошун на мгновение замолчал.
Его глаза были опущены, и только когда он поднял их, взгляд Кошуна встретился с глазами Дзюсэцу. Взгляд этот был спокоен, почти безжизненным, но в нем сквозила решимость. Кошун встал и, не отрывая взгляда, приблизился к Дзюсэцу. Затем, с неожиданной грацией, опустился на колени. Дзюсэцу была ошеломлена. Лицо И Сэя, стоявшего у дверей, исказилось, и он зашевелился, словно птица, готовая к полету.
Кошун, не обращая внимания на реакцию своих собеседников, сцепил руки и поклонился.
— Я выражаю свое уважение не только вам, но и всем Консортам Ворона, которые были до вас, — произнес он, и в его голосе звучала едва уловимая печаль.
Взгляд Кошуна, казалось, пронзил Дзюсэцу насквозь, устремившись в какую-то неведомую даль. Она была озадачена, но не отводила взгляд. В памяти всплыла тень Рэйдзю, ушедшей в мир иной в стенах этого дворца, и так же быстро растворилась. Из груди Дзюсэцу вырвался едва слышный вздох. Она опустила взгляд на бокал в своей ладони и села.
— ...Это ты сделал эти фигурки рыб? — спросила она, глядя на стеклянную рыбку в своей руке.
Бровь Кошуна дрогнула.
— Нет, — ответил он. — Конечно, я не мог сделать что-то настолько тонкое. Я попросил Он Шиина из Управления императорских мануфактур сделать их.
Выражение его лица было несколько разочарованным. Впервые Дзюсэцу увидела на нем тень юного мальчика, неуверенного в себе, но искреннего. Она залюбовалась этой редкостью, но взгляд Кошуна, словно неловкий подросток, метался по сторонам.
— Я могу сделать резьбу по дереву меньше чем за день, — сказал он.
— Никто не просил об этом, — ответила Дзюсэцу.
— Я могу сделать птиц и цветы, — продолжал Кошун.
— Цветы? А, я помню. Ты сделал цветочную флейту, — вспомнила Дзюсэцу пунцовые розы дворца Эноу. — Даже розы?
— Розы, лилии, магнолии и гибискусы, — перечислил Кошун.
— Я бы хотела розу, — сказала Дзюсэцу.
Кошун моргнул.
— Понятно, — пробормотал он.
— Деревянная роза не завянет, — добавила Дзюсэцу, и ее губы тронула едва заметная улыбка. Но, заметив, что Кошун смотрит на нее, она отпрянула и отвернулась, садясь в кресло. Кошун последовал ее примеру, разместившись напротив нее.
— Вы еще не уходите? По-моему, ты сделал то, зачем пришел, — произнесла Дзюсэцу.
— Я забыл рассказать тебе об остальной части договора, — ответил Кошун. — Есть еще что-то?
— Еще одно, — Кошун замолчал, словно подбирая слова, — Я хочу быть твоим хорошим другом.
Некоторое время Дзюсэцу пристально смотрела в лицо Кошуна. Его глаза были неподвижны и ясны, и в них, как сквозь туман, проступала безграничная печаль.
— ...Друг? — спросила она, словно не веря своим ушам.
— Твой друг, — повторил Кошун, и в его голосе звучала уверенность.
Он всерьез задумался над словами Дзюсэцу, над ее страданиями, над болью, которую она ему причинила. Ответ, к которому он пришел, был прост: отмена указа о казни клана Ран и данное обещание. Дзюсэцу снова медленно взяла в руку стеклянную рыбку. Она была гладкой и странно теплой.
— Ты... полный дурак, — произнесла она, но в ее голосе сквозила нежность.
— Это так, — согласился Кошун.
— Это не обещание, — продолжала Дзюсэцу.
— Это обещание, которое я даю себе, — твердо ответил Кошун.
Дзюсэцу покатала стакан в ладони.
— Чем занимаются друзья вместе? — спросила она.
— Я и сам не очень-то в этом разбираюсь, — отстраненно ответил Кошун. — Возможно, они пьют чай друг с другом. —Сэй.
Кошун повернулся и позвал И Сэя. Тот, как всегда бесшумный, подошел к нему.
— Чай, который готовит Сэй, очень вкусный. Хочешь попробовать? — спросил Кошун, обращаясь к Дзюсэцу.
После небольшой паузы Дзюсэцу просто кивнула. И Сэй прошел на кухню. Вскоре воздух наполнился освежающим и нежным ароматом кипящего чая. Дзюсэцу раскрыла ладонь и посмотрела на стакан. В лунном свете он, несомненно, будет смотреться красиво. Ей показалось, что бокал, наполненный прозрачным светом, как роса, подходит для молитвы, называемой обещанием.
http://tl.rulate.ru/book/80038/3124853
Готово:
Использование:
