Была уже середина ночи.
Кан Чжин Хо смотрел на свою мать, тихо дремавшую у кровати. Прошли десятилетия с тех пор, как он видел ее в последний раз. Когда-то он думал, что, увидев мать, разрыдается от счастья. Но теперь, когда она была здесь... Он чувствовал лишь панику и чувство неловкости.
В каком-то смысле такая реакция была неизбежна. Несмотря на то, что он бродил по Ганго десятилетиями, его мать должна была "застыть" в этой эпохе. Мать" в его воображении постепенно менялась на протяжении многих лет, поэтому неудивительно, что между этой версией и его настоящей матерью возникли некоторые расхождения.
С его отцом была та же история. Его отец приехал немного позже матери. Сохраняя серьезное выражение лица, он спокойно наблюдал за сыном, а затем вздохнул. "Тебе следовало быть осторожнее, сынок".
Это было первое, что Кан Чжин Хо услышал от своего отца за последние десятилетия. Он чуть не разразился заливистым смехом. Но это произошло потому, что он почувствовал эмоции, которые не мог описать словами. Эмоцию, которую он был слишком незрел, чтобы понять в прошлом.
Сердце отца болело от беспокойства за сына и от собственного бессилия, но ему не хватало красноречия, чтобы выразить это достаточно мягкими словами, и в итоге он стал похож на ворчливого старика. Однако Кан Чжин Хо прекрасно понимал чувства своего отца.
Кан Чжин Хо медленно поднялся с кровати. Игла капельницы, воткнутая в правую руку, мешала ему, поэтому он безропотно выдернул ее. Он уже представлял, как медсестра откусит ему голову за это, но оправдание, что игла выпала, пока он спал, должно было об этом позаботиться. Кроме того, сейчас для него было важнее другое.
Кан Чжин Хо медленно выполз из своей палаты, стараясь не шуметь. Он не стал проходить мимо медпункта и поднялся по лестнице на крышу больницы. Тупая боль продолжала отдавать в поясницу, но назвать эту боль слишком мучительной было бы неловко.
Кан Чжин Хо открыл дверь на крышу и вышел наружу, и холодный ночной ветер сразу же впился в его тело. Он поднял голову и посмотрел на небо без единой звезды.
Взору предстало ночное небо, наполненное лишь кромешной тьмой.
'Я действительно вернулся'.
Наконец-то Кан Джин Хо почувствовал, что вернулся в современную эпоху. Небо, которое он видел сейчас, принадлежало "настоящему", тому, которое он видел постоянно.
"Было ли это все сном?
"Как я вернулся?
'Нет, подождите. Может быть, все, что я пережил, было просто сном?
Кан Чжин Хо тихо усмехнулся про себя. Сон, да? Такие вещи не могут быть простым сном. Он потянулся вверх и ухватился за пустой воздух. Кончиками пальцев он ощущал энергию, текущую в атмосфере. Он не должен был ощущать ничего подобного, если его переживания были лишь фрагментами сна.
Еще более загадочным казалось то, что он вернулся в прошлое. Кан Чжин Хо умер на 35-м году жизни. Однако его нынешний возраст составлял восемнадцать лет. Он каким-то образом отмотал назад почти два десятилетия времени, чтобы оказаться в прошлом.
'Хотя это и хорошо...'
Кан Джин Хо ни разу не почувствовал себя счастливым человеком после того, как ему исполнилось двадцать лет. Вскоре после того, как он вышел из подросткового возраста - единственный светлый период в его жизни - вся его семья погибла в ужасной автокатастрофе. Он был единственным выжившим, но ему все равно пришлось заплатить слишком высокую цену за то, что он стал параплегиком.
Кан Чжин Хо пришлось прожить пятнадцать лет в страданиях инвалида, а на 35-м году жизни он покончил с собой. Но когда он вновь открыл глаза, то обнаружил себя в "новом" мире под названием Чжунъюань. Его новая жизнь в этой чужой стране была чередой страданий, несравнимых по своей суровости с современной эпохой.
Словно сама судьба пыталась загнать его в ямы чистых мучений, казалось, бесконечные испытания и невзгоды продолжали мешать его жизни. Он сопротивлялся боли и сопротивлялся испытаниям, пока в конце концов не оказался лидером демонического культа. И каким-то образом в конце всего этого он вернулся в настоящее.
Кан Чжин Хо никак не мог понять, что его нынешняя реальность похожа на сон. В этом мире ему больше не нужно было опасаться лезвий, нацеленных на его жизнь во сне. Ему больше не нужно было переживать эпоху варварства, когда считалось нормальным убивать других людей ради собственной выгоды. Как же сильно он тосковал по той мирной эпохе!
Кан Чжин Хо тихо пробормотал решимость, похороненную глубоко в его сердце. "Обычная жизнь..."
'Такая же, как у всех'.
'Иногда смеяться, иногда плакать...'
'Уметь злиться, уметь спорить...'
'Я хотел так жить; я хотел гнаться за своим собственным счастьем...'
'Обычная жизнь'.
'Такая же, как у всех, моя обычная жизнь'.
"Хаха..." Кан Чжин Хо начал смеяться. Было неловко, но его смех не хотел прекращаться. "Хахахаха!"
Его неистовый смех разнесся по ночному небу. Он смеялся до тех пор, пока его нутро не начало болеть. Он не сразу понял, что боль вызвана не смехом, а тем, что его рана открылась. Поэтому он постучал по точке давления, чтобы остановить кровотечение.
'Небо...'
Кан Чжин Хо снова посмотрел на ночное небо. Небо над головой казалось загроможденным, все звезды были спрятаны. Большинство людей хотели убежать от этого загрязненного неба, но он чувствовал утешение, просто глядя на него. Вскоре на его лице расцвела улыбка.
***
"Теперь можно и поесть, господин Джин-Хо".
Выражение лица Кан Джин Хо стало стоическим после слов медсестры. "Еда, говорите?"
Медсестра продолжила. "Вначале вам дадут разжиженную пищу. Кроме того, вы можете попробовать простые напитки".
"И напитки тоже?"
"Да. Что-то не так?"
"Нет, не совсем", - ответил Кан Чжин Хо с еще более серьезным выражением лица. "Понятно. Напитки..."
Медсестра странно смотрела на Кан Чжин Хо, который бормотал что-то о напитках, прежде чем покинуть больничную палату. Он повернул голову и властно посмотрел на шкаф для хранения вещей рядом со своей кроватью. Он снова медленно пробормотал: "...Напитки".
Его мать определенно оставила в одном из ящиков шкафа немного денег на случай непредвиденных обстоятельств. Кан Чжин Хо поднялся с кровати, открыл ящик и обнаружил там банкноту в 10 000 вон. То, что Сечжон Великий приветствовал его спустя неисчислимое количество времени, автоматически наполнило сердце Кан Чжин Хо множеством эмоций[1].
Кан Чжин Хо поднял банкноту и быстро вышел из больничной палаты. Он стоял перед дверью лифта и пристально смотрел на нее, а затем неуклюже вошел в него после того, как другие люди прошли вперед и забрались внутрь первыми. Он ненадолго замешкался от странного ощущения кратковременной невесомости, но все же сумел сохранить самообладание и добрался до первого этажа.
Он сохранял решительное выражение лица, направляясь к конечной цели. Вскоре он обнаружил, что пристально смотрит на торговый автомат, установленный в холле больницы. Точнее, он смотрел на цилиндрический предмет из красноватого металла!
"...Кола".
Действительно, это была кока-кола, лучшее изобретение современной цивилизации!
Глаза Кан Цзинь-Хо страстно впились в банку колы. Чжунъюань была такой же землей, как и любая другая, где существовали растения и животные. Другими словами, еда в те времена не сильно отличалась от современной. Кан Чжин Хо 15 лет прожил в одиночестве, и у него были необходимые навыки приготовления большинства блюд. Все, что он хотел съесть, он мог попробовать приготовить.
Добиться правильного вкуса без традиционных корейских соусов и приправ было сложно, но он мог более или менее вкусно приготовить большинство блюд на гриле и с перемешиванием. Однако была одна современная еда, которую он не мог воспроизвести, несмотря ни на что - кола.
Кан Цзинь Хо мог обладать современными знаниями и боевыми искусствами высокого уровня, но он все еще не знал, с чего начать растворение углекислого газа в сахарной воде. Даже гамбургеры и картофель фри не могли мучить его в те времена, но это одно...! Только кола смогла так сильно разбудить его тоску.
Кан Чжин Хо подошел к торговому автомату. Его воспоминания оставались нечеткими, но все постепенно возвращалось к нему, когда он снова начал жить современной жизнью. Он должен уметь управлять таким простым устройством, как торговый автомат.
Он вставил банкноту в щель автомата.
Дзинь!
К сожалению, торговый автомат не слишком охотно принял его деньги: он несколько раз втягивал купюру, но тут же выплевывал ее обратно. Кан Джин Хо пытался расплющить и разгладить купюру, прежде чем вставить ее обратно в автомат, но тот вел себя как чопорная дама, продолжая отвергать его деньги.
"...?"
Однако слова "сдаться" не существовало в словарном запасе Кан Джин Хо.
Виииир!
"..."
Вииииир!
"..."
Вииииииииир!
Руки Кан Чжин Хо начали дрожать все сильнее и сильнее.
Вдруг сбоку раздался голос. "Это не принимает банкноты в 10 000 вон, вы знаете".
"Мм?" Кан Чжин Хо повернул голову, чтобы посмотреть.
"Куда ты смотришь?!"
"Мммм?" Линия взгляда Кан Чжин Хо немного опустилась. Так он обнаружил маленького ребенка, которому едва исполнилось десять лет, смотрящего на него сверху. "Автомат не принимает купюры в 10 000 вон, говоришь?" - спросил он.
Ребенок в замешательстве наклонил голову. "Оппа, ты только что прилетел из космоса или из деревни в сельской местности?"
"Ни то, ни другое".
"В любом случае. Да, эта штука не принимает купюры в 10 000 вон. Вам лучше попробовать тысячные купюры. Или мелочь".
"Понятно." Кан Чжин Хо быстро понял, что сейчас он находится в кризисной ситуации. При нем была всего одна купюра в 10 000 вон. Значит ли это, что он должен сначала пойти куда-то еще, чтобы разменять мелочь? Разве в больницах обычно нет столовой или магазина с товарами первой необходимости?
"Мм..." Кан Чжин Хо осмотрел окрестности, и на его лице появилось озабоченное выражение.
Парень спросил его: "У тебя нет мелочи, оппа?".
"Нет".
"Но ведь магазин при больнице на сегодня закрыт?"
"Правда?"
"Я думал, магазины работают двадцать четыре часа в сутки, круглый год? А магазин, который закрывается в определенные дни? Может быть, мои воспоминания все еще нечеткие?
Кан Чжин Хо бросил последний тоскливый взгляд на торговый автомат, прежде чем повернуться, чтобы уйти. Он не был рад уходить вот так, но сегодня у него был не единственный шанс. Скоро он сможет выпить свою колу.
Однако...
Кланк!
Металлический лязг и смех остановили его шаги.
"Вот."
Кан Чжин Хо безмолвно уставился на маленького ребенка, протягивающего ему банку колы.
Ребенок начал объяснять. "Я подумала, что ты выглядишь очень жалко, когда так смотришь на торговый автомат. Так что позволь мне купить тебе одну".
Кан Чжин Хо категорически отказался. "Я не принимаю добрую волю без причины".
"Я же сказал, что считаю тебя жалким. Вот тебе и причина".
"Я не жалок".
"Нет, сейчас ты выглядел очень жалко".
Кан Чжин Хо потерял дар речи.
'Я жалок...?'
Он даже не мог вспомнить, когда в последний раз кто-то говорил ему это. Никто не осмеливался называть его "жалким" после того, как он начал осваивать боевые искусства. Но теперь этот маленький ребенок назвал его именно так. Однако его настроение ничуть не испортилось. Это было потому, что он не почувствовал никакой злобы со стороны ребенка. Стоит ли говорить, что это был скорее жест чистой доброй воли, чем сочувствия или жалости?
Парень спросил его снова: "Ты не собираешься принимать?".
"Я не принимаю..."
"Если ты не хочешь, хорошо. Я просто выброшу ее. Я, видите ли, не пью колу".
Кан Чжин Хо был ошеломлен. "Ты выбросишь ее?"
"Да".
"Но это будет пустая трата времени..."
"Мы не собираемся ее пить, так что как это может быть расточительством?"
"..."
"Может, мне его выбросить?" - спросил парень, отнеся банку в ближайший мусорный бак.
Кан Чжин Хо быстро обдумал свои варианты и протянул руку. "Я возьму ее".
"Хех." Парень ухмыльнулся и протянул банку колы. Взяв банку с росой, сконденсировавшейся на поверхности во время их разговора, Кан Джин Хо ощутил освежающий холод металла.
Кланк...
Ребенок купил в автомате пачку сока, а затем обратился к Кан Джин Хо с ухмылкой на лице. "Но мы не можем здесь пить. Есть и пить в коридорах больницы запрещено, понимаете? Вам лучше отправиться в комнату отдыха".
"О..." Кан Чжин Хо кивнул. Если таково было правило, то он должен был его соблюдать. Однако ребенок не последовал ее совету и направился в другое место. Немного озадаченный, он задал ей вопрос. "Куда ты идешь?"
"Понимаешь, мне не нравится комната отдыха. Я хочу выйти на улицу и попить сока".
"На улицу?"
"Да, у скамейки перед больницей", - сказал парень.
Кан Чжин Хо кивнул. "Понятно".
Он согласился, что скамейка в больничном саду будет лучшим вариантом, чем крытая комната отдыха. Он также заметил строение, похожее на павильон, когда смотрел на сад из своей комнаты наверху.
Кан Чжин Хо безмолвно последовал за ребенком. То, что незнакомый ребенок немного ковылял, когда она шла, показалось ему немного неловким, но в то же время это его несколько успокаивало. Она определенно отличалась от детей Чжунъюаня, по крайней мере.
Да, этот ребенок был задорным, но не грубым.
'Какая у нее болезнь?'
поинтересовался Кан Чжин Хо. Хотя его любопытство было возбуждено, он решил не лезть на рожон. По опыту он знал, что расспросы о болезни из болезненного любопытства оставят на сердце только лишние шрамы.
Парень вошел в ухоженный сад перед больницей и опустился на скамейку.
1. Лицо короля Седжона Великого украшает банкноты Южной Кореи номиналом 10 000 вон. ☜
Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.
Его статус: перевод редактируется
http://tl.rulate.ru/book/74770/2257214
Готово:
Использование:
