6-6
Вечер. Дорога домой. Мимо мелькают огни фар и габаритных огней. На мое пальто ложится снег.
Из-за холодного ветра я зарываюсь поглубже в воротник. Сатоши идет рядом со мной, в руках он несет сумку на шнурке, а за спиной рюкзак. От холода его защищает только жилет.
- Украсть шоколад на День Святого Валентина, привязав его к ноге, хах? – пробормотал я ранее сказанные мною слова и расхохотался. - Какая же чушь!
- А мне этот вариант показался логичным, - сказал Сатоши, размахивая сумкой на шнурке. Услышав это заявление, я снова рассмеялся.
- Нет, совсем нет.
- Правда?
- Никакая другая девушка, кроме Читанды, не знала о намерении Ибары оставить шоколад в комнате клуба. Даже если бы она каким-то образом это разнюхала, Читанда всё равно осталась присматривать за шоколадом. Как девушка могла предсказать, что Читанда пойдет искать тебя?
- Ну, в принципе, это возможно.
- Хорошо, давай предположим, что ей всё было известно. Тем не менее, из-за контакта с человеческой кожей шоколад начинает таять. Когда шоколад тает, он источает особенный аромат, который невозможно скрыть. И что еще важней…
Когда мы дошли до середины проезжей части, зеленый свет на светофоре начал мигать. Мы перебежали дорогу, после чего Сатоши обернулся на меня, и я продолжил:
-… Ни одиному честному человеку и в голову не придет красть что-то вроде шоколада, приготовленного на День святого Валентина.
Сатоши цинично усмехнулся.
- Нет никакой гарантии, что Накаяма - честный человек.
- В этом деле с самого начала был замешан непорядочный человек, так что ничего удивительного в том, что ты в ней сомневаешься.
Тротуар был покрыт тонким слоем снега. Каждый наш шаг сопровождался скрипящим хрустом. Внезапно подул сильный ветер. Обхватив себя за плечи, я дождался, когда он утихнет.
- Кажется, я все ещё должен выполнить обещание.
Сатоши молчал.
- …Дай мне свою сумку.
Сатоши последовал моей просьбе. Я смог расслышать сорвавшийся с его губ смешок. Взяв сумку на шнурке, я один раз сильно тряхнул ею. Раздался звук. «Кррк». Он был похож на трение осколков друг о друга.
Я пихнул сумку обратно Сатоши.
- Потрясающе, Хотаро.
Хоть и казалось, что Сатоши улыбается, я видел в этой улыбке лишь обычную привычку или хороший блеф.
Тем, кто украл шоколад, был Сатоши.
После того, как Читанда сказала, что шоколад украден, я сразу же понял, что единственным возможным преступником был Сатоши. Метод исключения также указывает на то, что Сатоши – единственный подозреваемый. После исключения из списка Клуба Астрономии, единственным, кто мог украсть шоколад, был человек, поднявшийся в кабинет с третьего этажа. Ремесленник сказал, что лестницей пользовались всего три человека: Читанда, Сатоши и я. Очевидно, что вор не я, о Читанде и речи быть не может, она, наоборот, жертва. Таким образом, остается только Сатоши.
Скорей всего, после того как Сатоши сказал мне, что идет в комнату клуба, и мы с ним разошлись, он спрятался в мужском туалете на третьем этаже. Туалет находится прямо рядом с лестницей. Сатоши переждал там некоторое время, зная, что рано или поздно Читанда выйдет из комнаты и пойдет его искать.
Убедившись, что Читанда прошла вниз, Сатоши поднялся на четвертый этаж. По дороге он встретил ремесленника. Скорей всего, ремесленник спросил его, ровно ли висит плакат. Если мне не изменяет память, когда ремесленник попросил нас о помощи, Сатоши ответил: «Слишком низко». Эти слова не имеют никакого смысла, если только раньше он не говорил что-то типа: «Сдвинь правый угол вниз».
Пока комната клуба пустовала, Сатоши пробрался в нее, чтобы забрать шоколад Ибары. Но, к своему удивлению, он обнаружил, что плитка была огромной. Он думал спрятать ее в сумке на шнурке, поэтому размеры шоколада привели его в замешательство. В сумку Сатоши еле влезала книга размера duodecimo. Какой бы тонкой не была талия Читанды, ее размеры все равно превосходят размеры книги.
Он не мог просто взять шоколад и уйти, ведь была вероятность столкнуться на лестнице с Читандой, а это было равносильно концу шоколадной игры. Так что же сделал Сатоши?
Уже зажглись уличные фонари. Дорога подходила к мосту. Это был узкий пешеходный мост, два человека разойтись бы на нем не смогли. На открытом пространстве звук ветра стал еще сильнее.
- Ты хоть немного колебался, перед тем как разломать его?
Мой тихий голос был подхвачен ветром, так что Сатоши, кажется, так и не услышал вопроса. Ответа не последовало.
Сатоши разбил шоколад. Скорей всего, он приложился локтем об оберточную бумагу. Если бы он знал, что шоколад, который сделала Ибара, имел форму сердца, то мог бы аккуратно сложить его пополам. Впрочем, результат все равно один тот же. Шоколад в форме сердца был уменьшен до таких размеров, что смог поместиться в сумку на шнурке.
Затем Сатоши вышел из клубной комнаты. Он встретил Читанду на лестнице, и, наверное, попытался как-то оправдаться, мол «Эй, Читанда, извини за опоздание, я слишком увлекся тем-то и тем-то». Затем Читанда привела Сатоши в кабинет, где и обнаружилось, что шоколад пропал.
Интересно, что творилось в голове Сатоши, когда он увидел, насколько разволновалась Читанда?
Мы дошли до середины моста, и я остановился. Сатоши последовал моему примеру.
Мне пришлось говорить громче, чтобы ветер снова не заглушил мой голос.
- Теперь мы квиты.
- Квиты? – переспросил Сатоши, слегка усмехнувшись. – В чем? Ты же не про Новый год? То, что случилось, не заслуживает называться одолжением.
- Я говорю об апреле прошлого года. Ты придумал историю, чтобы помочь мне отделаться от Читанды[1].
Сатоши потребовалось некоторое время, чтобы понять, о чем я говорю.
- А, - пробормотал он. – О да, так и было.
- Тогда ты подыграл мне.
- Думаю, да. Я удивлен, что ты вспомнил об этом.
- Как же иначе. - Я стиснул зубы. - Ужасный поступок. Я сделал нечто глупое.
- Да, именно так я тогда и подумал.
Теперь я был в этом точно уверен. Сегодняшние события заставили меня ясно осознать, каково это – обманывать других, используя трусливые уловки. По чистой случайности, а может, подобное было и неизбежно, тем, кого обманули и тогда и сейчас, оказалась Читанда.
- Но та история вышла просто изящной, - сказал Сатоши. – От воплощения плана энергосберегателя Хотаро не пострадал никто… кроме самого Хотаро.
Внезапно поднялся сильный ветер, снежинки начали свой танец, образуя в ночном небе снежные вихри. Я снова поправил воротник пальто, опустил взгляд и спросил:
- Мог бы ты хотя бы объяснить?
- Объяснить, ха…
Я понятия не имею, чем продиктованы поступки Сатоши. Но в тот момент я думал, что у него должна быть какая-то причина. Можно сказать, что я доверял ему. Вот почему я старался закрыть этот вопрос и придумал вымышленное решение, которое удовлетворило бы Читанду. Даже если однажды мне придется сказать: "Я понимал, что делаю", я не стану злиться на себя. Но раз меня никто не спрашивает, то и говорить я ничего не буду. В общем, мне надо было убедить и успокоить Читанду, и у меня не было иного выхода, кроме как сделать козлом отпущения абсолютно незнакомую ей девушку. Возможно, был и лучший способ, но я не смог его найти. Отныне эта девушка проведет остаток своей школьной жизни, не понятая ученицей по имени Читанда.
Я сделал все это, потому что верил, что у Сатоши есть веская причина так поступать. Но что, если…
- Если скажешь, что сделал это в шутку…
- То что?
- То мне придется врезать тебе. Ибара и Читанда сделают то же самое. Но я буду первым.
Сатоши театрально пожал плечами.
- Уж точно не хочу, чтобы меня били.
- Кстати, если ты так ничего и не скажешь, тебе придется извиниться перед Читандой, а заодно и рассказать ей, что все это твоих рук дело.
- Это еще хуже. Кстати, у меня не было намерения вовлекать в это дело Читанду.
Сатоши посмотрел на небо. Из его груди вырвался долгий выдох.
После недолгого молчания он медленно произнес:
- Я действительно не хочу этого говорить. Это не то, о чем бы я хотел говорить. Но и промолчать не могу, верно?
- Я не знаю, о чем ты думал. Но ты не только подумал об этом, но и реализовал все в точности со своими мыслями.
- Верно, все именно так, как ты говоришь. И я не жалею о том, что сделал, правда, не жалею.
Взгляд Сатоши опустился с небес на землю. Как будто приняв решение, он начал говорить, правда, голос его звучал неуверенно. Он говорил не очень громко, но я все еще мог услышать его сквозь ветер.
- Хотаро, ты считаешь меня одержимым?
Я немного подумал и ответил.
- Думаю, да. А еще ты очень увлеченный человек.
- Вот тут ты совершенно ошибаешься.
Сатоши облокотился на перила заснеженного моста.
Увлеченные и одержимые чем-то люди посвящают себя любимому делу. Они не хотят никому проиграть в том, чем интересуются, их повседневная жизнь предполагает постоянное изучение и узнавание чего-то нового.
- Разве к тебе это не относится?
- Нет. Ты забыл инцидент «Императрицы»? Тогда я сказал, что ни в чем не смогу стать первым, разве не так? Точнее, я просто отказался от попыток забраться на вершину. Недавно ты играл со мной.
Он говорил о нашем бое в игровом центре. Я выиграл со счетом 2-1.
- Да.
- «Тебе не показалось, что что-то не так? Я не был одержим победой.
Два года назад мы часто играли в эту игру, да? Сейчас я понимаю, каким жалким был прежний я. Я привык побеждать ради победы. Когда я проигрывал, то придирался ко всему, к чему только мог, к правилам, например. Это не ограничивалось одними играми. Когда нашелся какой-то парень, который был хорошо осведомлен о Такэде Сингэне[2], я перерыл кучу книг, чтобы просто знать больше, чем этот эксперт. В какой-то момент я запрыгнул на поезд маниакального желания победы. Я просто хотел победить.
Я был одержим столькими вещами. Не могу вспомнить, чем именно увлекался, но это было все что угодно, например, цветовое сочетание одежды или правильный порядок штрихов в кандзи. Даже в кайтен-дзуши[3] меня занимал правильный порядок начинок для суши, а вкусной еды прямо у себя под носом я не замечал».
Сатоши очень странно сам над собой посмеялся.
- «Проще говоря, мне стало скучно. Я так хотел выиграть, что сам выигрыш не доставлял мне никакого удовольствия, такого я вынести не мог. В то же время я не понимал, почему так себя чувствую, поэтому стал много размышлять. Я был таким идиотом. Разве не было бы интересней, если бы у меня не оказалось припасенного способа выиграть?
В общем, однажды я просто устал от этого. И перестал быть одержимым. Нет, не так. Я стал одержимым тем, чтобы не быть одержимым. Я забыл точную причину.
А после этого, Хотаро, каждый день стал по-настоящему интересным. Сегодня я катаюсь на велосипеде, завтра занимаюсь рукоделием, а потом читаю о Договоре о безопасности между США и Японией, почтовом страховании жизни и классической музыке. Достаточно решительно, но при этом пытаясь не зациклиться на чем-то одном, я стал пробовать себя в разных сферах. Однажды ты описал мой образ жизни, используя слова «шокирующий розовый», да? Очень умное описание».
Сатоши уже разговаривал как будто не со мной. Я поймал его взгляд, и он продолжил свой полный ностальгии монолог:
- «Но даже в те спокойные дни одна проблема оставалась не решенной.
Я стал одержим идеей не быть одержимым, и мне стало легче идти по жизни. Уж не знаю, насколько твоя вера в энергосбережение помогает тебе жить, но для меня отсутствие одержимости довольно критично. Без нее я, скорей всего, снова стал бы тем жалким парнем, что был раньше.
Но есть еще Маяка».
Я почувствовал, как сжались кулаки Сатоши.
- «Маяка великолепна. Ты, наверное, даже не догадываешься, насколько она удивительна, но это действительно так. Нет ни одной такой девушки, как она. Если бы Маяка сказала, что хочет быть со мной, это было бы похоже на сон.
Но будет ли нормально, что я стану одержим ею?
Я же решил ни на чем не зацикливаться, может ли Маяка стать исключением?
Я думал, что все так просто. Я делаю все, что хочу, и сейчас мне комфортно так жить. И я действительно хотел бы быть с Маякой, поэтому подумал, что, возможно, мне следует просто следовать своим желаниям.
Однако, Хотаро, это невозможно. Абсолютно невозможно. По собственному желанию я отказался от одержимости чем-либо и, следуя своим желаниям, стал одержимым Маякой… Маяка была проблемой, было бы ужасно просто игнорировать ее. Я должен был исправить ситуацию, но как это сделать? Возможно, я ошибаюсь, думая, что смогу сам найти решение. Во время этого дзенского диалога я задаюсь вопросом, стал ли я человеком, который не сможет ранить Маяку.
В прошлом году я еще не искал никаких ответов. Но наступил День Святого Валентина. Тебе не кажется, что шоколад на День Святого Валентина – это что-то вроде символа? Если бы я принял шоколад Маяки, это было бы все равно, что объявить, что я буду одержим ею. А я еще даже не нашел своего ответа».
- Из-за этого ты не принял его?
- «Да. И в этом году тоже.
Ты можешь называть меня болваном. Прошел год, а я все еще не могу дать ответ!
В сложившейся ситуации я стал думать, есть ли какой-нибудь способ отказаться от шоколада, который я не могу принять, кроме как заставить его исчезнуть. Если бы только этот способ был… Да, думаю, было бы неплохо врезать мне».
Повисла тишина.
Все это не должно было коснуться Читанды.
- Но ты причинил боль Читанде, - сказал я, и Сатоши ответил мне печальной улыбкой.
- … Мой план сработал не так гладко, как твой, Хотаро. Я понятия не имел, что все так обернется.
- Тогда чего ты ожидал?
- У нас было соглашение. Маяка оставляет шоколад в клубной комнате. Если я готов принять его, то я его забираю. Если нет, то оставляю там. Вот такой был план. Маяка ни в чем не виновата, она просто кое-что не учла. Того, что Читанда, которая помогала ей готовить шоколад, захочет увидеть, как этот шоколад принимают…
Значит, это был общий план Сатоши и Ибары?
- Так ты рассказал Маяке?
- «Конечно рассказал! Разве это не очевидно? Если бы я этого не сделал, то получилось бы, что я манипулирую Маякой на собственных условиях.
…Хм, хотя, на самом деле, так оно и есть.
В прошлом году после того, как я отказался от шоколада, мы с Маякой поговорили. Этот разговор продлился несколько часов и был даже обстоятельней, чем наш с тобой сейчас. Помню его, как сейчас. Хотя с тех пор прошел уже год. Тогда меня довольно жестко отругали. В итоге Маяка сказала, что не понимает мою ситуацию, но готова подождать. Следующий День Святого Валентина будет испытанием.
Узнав, что ее шоколад украли, Маяка осталась спокойной, верно? Скорей всего она поняла, что это знак того, что вор все еще не смог найти свой ответ. Во всяком случае, мне так кажется».
Ибара поняла, что шоколад украл Сатоши. Так я и думал. Но мне казалось, что она будет в ярости. Шоколад не был принят ни в этом году, ни в прошлом… Я боялся предположить, насколько это сможет ее разозлить.
Если дело обстоит так, то и дела в Клубе изучения Манги, вероятней всего, тоже были выдумкой.
Сатоши широко развел руки. Рукава его пиджака[4] развевались, подхваченные ветром.
- Вот, Хотаро, это все, что я могу сказать. Все, что я сделал, не было розыгрышем, мне нечего от тебя скрывать. Что будешь делать?
… Снегопад стал еще плотней.
Я поправил воротник пальто. Было слишком холодно, чтобы оставаться на середине моста. Я двинулся дальше, и из-под моих ног снова стал доноситься хруст снега.
Сатоши следовал за мной.
- Я не могу рассказать об этом Читанде.
- Однозначно нет. Я бы предпочел, чтобы меня поколотили.
Так я и думал. Он мне чисто по-мужски рассказал, что они с Ибарой все откровенно обсудили. Точно так же Читанда, скорей всего, по-женски поговорит с Ибарой. Я не знаю, что они обсуждали, Сатоши пока рассказал мне не всё, так что я тоже не должен полностью раскрываться перед ним.
Да, меня это никак не касается.
Мой девиз: «Если я не должен чего-то делать, то делать этого не буду. Если должен, то сделаю это быстро». Все. Мне не надо никому ничего рассказывать. Мне вдруг вспомнилось то, о чем я думал в библиотеке, когда рассматривал фотографии в альбоме. У энергосберегателя не может быть никаких любовных дел. Вот и у Сатоши есть такие мотивы, которые заставили его разбить шоколад ручной работы. Но два произошедших с нами случая похожи лишь на первый взгляд. Я тогда определенно совершил ошибку. Сатоши был в замешательстве из-за Ибары.
Пересекая реку, на которой свирепствовали холодные ветры, я ощутил беспокойство. Сатоши был виноват, но, кажется, я заставил его сказать то, чего он говорить не хотел. Должен ли я как-то загладить свою вину? Должен ли сказать ему: «Извини, я, кажется, мало что знал о Фукубе Сатоши»?
Оказавшись спиной к Сатоши, я слегка усмехнулся.
Ну, кажется, подобного я сказать не могу.
Мост был не таким уж длинным. Прямо перед тем, как мы ступили на землю, я спросил:
- Так что, есть вероятность, что ты сможешь ответить?
Я снова взглянул на серьезное лицо, которое невозможно увидеть при обычных обстоятельствах. Сатоши слегка кивнул.
- Я почти готов, еще чуть-чуть… Я просто пока не могу выразить это словами.
Я хлопнул его по плечу.
- Прости, что заставил тебя рассказывать все это на холоде. Я куплю тебе банку кофе.
После этих слов обычная улыбка Сатоши вернулась к нему. Он махнул сумкой на шнурке, и я услышал, как внутри хрустят кусочки шоколада.
- Хорошо. Раз ты угощаешь, я хотел бы красного чая.
Вернувшись домой, я заварил чай, дабы согреть свое промерзшее тело. Выпив полчашки, а позвонил Читанде.
Я сказал ей, что все закончилось без происшествий, что я передал шоколад Сатоши, и что все разногласия, способные привести к будущим конфликтам, полностью устранены. Не знаю, удовлетворил ли этот ответ Читанду. Даже не предполагая, как долго она еще будет осыпать меня словами благодарности, я решительно остановил ее и повесил трубку.
Я соврал. Возможно, это чересчур, но никто не может винить меня за то, что я сделал.
Я поднялся в свою комнату, завалился на кровать и уставился в потолок.
Кстати…… не исключено, что Читанда тоже не говорит мне всей правды. Общеизвестно, что к любому вопросу можно подходить с разных точек зрения. Вот я, например, не совсем понимаю Сатоши – человека, которого могу назвать своим старым другом. Даже если кто-то честно все рассказал, не исключено, что у кого-то из слушающих может возникнуть недопонимание или что кто-то неправильно истолкует слова рассказчика.
В любом случае, Ибара не могла не знать, что Читанда захочет увидеть, как принимают шоколад. Понимает ли это Сатоши? Понимает ли он, что Ибара могла использовать Читанду, чтобы заставить Сатоши принять шоколад? Или, может быть, я слишком на всем этом зациклился?
Не знаю. Не то чтобы я хотел это выяснить. Если бы та девушка, Накаяма из Клуба Астрономии, действительно украла шоколад с помощью того трюка, о котором я говорил раньше, то сейчас я бы не проводил свое время, вот так пялясь в потолок.
На полу лежала плитка шоколада. Единственный шоколадный подарок, полученный мною на День Святого Валентина в этом году.
Я взял шоколад, который, кажется, был произведен где-то за границей, и, сорвав с него обертку и сняв фольгу, откусил появившийся из-под нее темный кусочек.
Вкус шоколада заполнил весь рот. Сначала он был очень сладким, потом горьким, прямо как я и ожидал. Вкус стал постепенно растворяться, а затем и вовсе исчез, оставив после себя лишь впечатление.
[1] Хотаро говорит о событиях, описанных в первой истории сборника «Если должен, то сделаю быстро».
[2] Такэда Сингэн (1521-1573 г.г.) – выдающийся даймё и полководец Японии периода Сэнгоку (период «Воюющих государств»).
[3] Кайтен-дзуши – суши-ресторан, где суши перемещаются по конвейерной ленте.
[4] В Старшей школе Камияма мужская форма представляет собой гакуран, состоящий из черного пиджака, скроенного по подобию мундира с воротником-стойкой, и черных брюк.
http://tl.rulate.ru/book/41761/1753242
Использование:
