"Видишь, Вторая сестра? Это твоя госпожа. Позаботься о ней." — улыбка девушки, которую Саюри звала старшей сестрой, стремительно таяла в её сознании, заменяясь другими воспоминаниями.
Вторая из трëх "Лилий в династии Роз", старшая сестрица Лилиум указывала рукой на маленькую девочку с короткими золотистыми кудряшками, вместе с соседскими мальчишками запускающую кораблики в оставшихся после продолжительного весеннего ливня лужах. Тогда Саюри подумала, что для синьорины Л'Императоре эта озорная девица слишком невоспитанная — синьорина Аделаида, начальница сестры Лилиум, ей нравилась больше. Сейчас эти мысли казались такими абсурдными, что начинало тошнить: глядя в лицо Лилиум Валли, направляющей на девушку, которую раньше звала "младшей сестрой", кинжал, похожий на её, Саюри, собственный, но с чёрной рукоятью, украшенной узорной резьбой, а не драгоценными камнями, можно было вымолвить лишь одно слово:
— Предательница.
Глаза Лилиум — цвета голубого льда, холодные и злые — смотрели на Саюри сверху вниз. Она приторно-сладко улыбнулась:
— Прости, Вторая сестра. Не могу же я пойти против решения своей госпожи.
Их было трое, и они никогда не были связаны кровью. Первый брат, Клод Трициртис, телохранитель синьора Алехандро — самый старший, одного возраста со своим подопечным: компаньонов всегда подбирали во младенчестве, через некоторое время после рождения ребёнка, серьезный и спокойный. Лилиум Валли, Первая сестра, компаньонка и телохранитель синьорины Аделаиды — милая, мягкая в повседневности и бескомпромиссная в бою, и Муракумо Саюри — Вторая сестра, ребенок грубый и иногда чересчур серьезный, относящийся к своей работе сначала скептически, а после сделавший свою подопечную превыше всего остального.
Такие разные, но все обученные одинаково, ради защиты наследников Империи Развлечений Л'Императоре, три лилии были дружны, тренируясь всегда вместе, однотипно, обучаясь всем навыкам, необходимым для исполнения своего долга, ради которого их и взяли из детских приютов. Вот только преданы они, по старой традиции Спеттаколо Имперо, лишь своему хозяину.
А потому, если Лилиум сейчас здесь, с обнажённым клинком и явным намерением убить любого, кто встанет у неё на пути, ответ должен быть совершенно ясен — синьорина Аделаида предала альянс Карлоса де Фиоре и Империи Развлечений, перейдя на сторону Бартоломео.
Возможно, Саюри сегодня повезло — если бы с Лилиум столкнулась Фурай, она бы не выжила. Возможно, и сама Муракумо недостаточно сильна, чтобы противостоять "старшей сестре" — у Валли больше опыта, она дольше училась и убивала, часто по просьбе своей синьорины — Саюри же находилась при Фурай лишь с целью защищать, однажды едва не провалив свою миссию по детской глупости. Провалов у Лилиум не было, что вызывало у Второй сестры уважение.
И все же, сейчас она не могла отступить, не только потому, что от этого зависела жизнь её смысла существования — Саюри, полностью зависимая от одобрения или недовольства Фурай, никогда не предавала обещаний, которые давала.
Несколько дней назад она дала подобное, нерушимое, слово Саваде Тсунаеши.
Он позвал её поздно ночью, за пару дней до удара, едва завершив стратегическое совещание со своими хранителями. Муракумо немного мялась — видя лицо Савады она вспоминала о том, что совсем недавно они с Кейном позволили ему услышать их ссору. Её лицо тогда, наверное, было совершенно безобразным: это осознание заставляло стыдиться и опускать глаза — интересно, зачем он её позвал?
"Муракумо-сан, — Савада отодвинул стул за круглым столом, приглашая девушку присесть, она же мотнула головой: разве она может сидеть перед старшим по положению? Он — будущий босс Вонголы, огромной и уважаемой организации, оказывающей влияние на большое количество меньших группировок, она же — телохранитель, безродная сирота. — В случае, если в ближайшее время на нас нападут, что Вы будете делать?"
Вопрос до банальности простой, но Саюри почему-то впала в ступор тогда. Нет, она же должна знать, что будет делать в этот момент, стоит быть готовой ко всему. Хотелось сказать, что Муракумо при любых обстоятельствах останется рядом с Фурай, следуя своему желанию и долгу, но не поворачивался язык: наверняка Савада позвал её не для того, чтобы услышать подобный ответ.
"У Вас есть ко мне поручение?" — девушка хмурила брови, а Десятый Вонгола лишь грустно улыбнулся.
Он, вопреки ожиданиям Саюри, не сел после отвергнутого девушкой стула, а остался стоять, на равных, на предписанном этикетом расстоянии, хотя имел полное право общаться с низшим по положению с высоты своего статуса. На памяти Муракумо Савада Тсунаеши стал тем единственным руководителем, который общался с ней, низшей по рангу, не заботясь о том, на каких ступеньках карьерной лестницы они находятся.
"Это не поручение, скорее, просьба, — произнёс мужчина задумчиво. — Я не могу требовать от Вас ничего, Муракумо-сан, я не люблю приказывать даже тем, над кем мне дали власть..."
Смешок Савады совсем невесëлый. На мгновение Саюри задумалась о том, что, кажется, этого человека его большое влияние и сила очень тяготили — настолько печальным был его звучащий в гробовой тишине ночи громче, чем на самом деле, голос.
"Мы не знаем, с каким количеством противников нам придется столкнуться, — меланхоличность в голосе Десятого Вонголы испарилась, словно дым, быстро. Удивительное качество человека: уметь сосредотачиваться на проблеме, отбрасывая чувства и перестроившись почти моментально, если того требовала ситуация — а ведь до этого Саюри казалось, что уважать Саваду не за что. — Каждый из моих друзей — хорошо обученный боец, но в случае численного превосходства защищать и себя, и лишь недавно взявших в руки оружие хранителей Пандоры будет слишком тяжело. Мы уже разработали план отступления, но для того, чтобы воплотить его в жизнь, нам могут понадобиться Ваши навыки ассасина".
Сначала Саюри относилась к разговору с Савадой скептически, после — настороженно, теперь же девушка слушала его внимательно, вдумчиво. Тсунаеши озвучивал разработанный план, а русоволосая, не отрывая от него глаз, слушала, осмысливала, задавала вопросы ради того, чтобы в конце концов безоговорочно согласиться.
Какой бы она ни была эгоистичной, насколько бы ни была привязана к своей хозяйке, сейчас она не могла остаться в стороне, защищая только её — в тот момент, когда девушка приняла от Хибари Кеи кольцо Пандоры, она перестала принадлежать только Фурай. Чувство долга, привитое Саюри с раннего детства, теперь распространялось и на этих неразумных, слабых ребят, по случайности вмешавшихся в тяжелую войну преступных группировок.
Муракумо сильнее их и знает это.
И, к сожалению, из-за этого чувствует ответственность за них, слабых и почти беспомощных: за добродушную Аой, трусливую Урару, безалаберного Сейджи и слабенькую нежную Сакуру, которой присягнула два раза: сначала — вслух — из необходимости, чтобы выжить, а после — в душе, молчаливо — в тот момент, когда услышала и приняла её решимость сражаться. Теперь уже дело было не в той клятве, которую она дала Хибари в обмен на собственную жизнь, а в её, Саюри, стремлении узнать, на что сможет пойти Ханазора, чтобы защитить дорогое ей.
Именно поэтому она сейчас была здесь, в лесу, покрытая кровью врагов, тихо, как кошка, подкрадываясь к приближающимся врагам, перерезала им глотки прежде, чем кто-то успевал приблизиться к Саваде Тсунаеши, слишком занятому необходимостью отдавать команды своим хранителям, чтобы отбиваться самостоятельно.
Сначала всë шло хорошо — легко, без особых проблем Саюри, привыкшая действовать из тени, вспарывала глотки крадущимся в темноте агентам Мечей Пандоры так же легко, как дикая кошка разрывает горло своей жертве. И лишь внезапное появление Лилиум выбило её из колеи — сражаться со "старшей сестрой", которую так уважала, не хотелось, но сейчас выбора просто не оставалось. Если сейчас Саюри не убьет её, научившую свою младшую стольким приëмам и всегда стоящую на ступень выше, это будет величайший провал.
— Вонгола, сколько времени у меня есть? — прежде, чем сюда придут другие, Муракумо должна избавиться от противника. С двоими и большим количеством Саюри, противостоя такому тяжелому и опасному противнику, как Валли, просто не сможет справиться — в данном случае, каждая минута, каждое мгновение на счету.
Савада, постоянно связывающийся с непрерывно отслеживающими любые колебания пламени на площади, оборудованной датчиками, отвечающими за техническое сопровождение механиками, Джаннини и Спаннером, ответил спустя пару минут, прежде задав вопрос во встроенный в наушники микрофон:
— Около десяти минут. После здесь будет слишком много агентов, чтобы отбиваться, — он ответил, не поворачиваясь.
Саюри хмыкнула, завязывая мешающие, слипшиеся от попавшей на них крови русые волосы белоснежной лентой: всего десять? Придëтся уложиться в это время, если она хочет остаться в живых, что было довольно проблематично, но Саюри не привыкать — она влезла на подземную базу Вонголы за полчаса, по две минуты у неё ушло на каждого из нескольких десятков убийц, приходящих за жизнью Фурай из-за связи с Эдельвейс Л'Императоре.
Десять минут — малое количество времени, но если его терять, останется ещё меньше.
А потому, чтобы не терять время, следует атаковать первой.
Нож рассек воздух бесшумно, не коснувшись и волоса Лилиум, резко отклонившейся назад, гибко, словно змея, и с разворота выставившей ногу — у носка высокого сапога блестнуло в лунном свете серебром лезвие, спрятанное ранее в подошве. Черт, возможно, ей и не хватит десяти минут.
По крайней мере, она сделает все, что сможет для этого.
Белая водолазка стала теплой и липкой, а живот обожгло — вот ведь, всë же задела. Муракумо казалось, что она предельно сосредоточена, чтобы уклоняться от атак Лилиум, но кажется, этого не совсем хватает, они были на совершенно разном уровне. Саюри наивно полагала, что за годы тренировок смогла приблизиться к уровню Первой сестры — обидно, что в итоге это совершенно не так, как русоволосая себе представляла ранее, до того, как эта битва началась.
Чтобы увернуться, пришлось схватиться за свисающую ветку близстоящего дерева и подтянуться. Резкий пинок пяткой в спину, и Валли громко закашлялась, делая шаг вперед, чтобы не упасть.
— Брат Клод знает? — спрыгнув на землю, Муракумо сделала ещё один выпад: нож прошелся у щеки Лилиум, оставляя полосу, из которой засочилась фиолетовая в ночной тьме кровь.
— Разумеется, нет, — удар коленом в живот настолько болезненный, что русоволосая забыла, как дышать, глаза заслезились, а ноги ослабли от боли. — Ничего личного, просто моя госпожа смертельно ненавидит твою.
Косой замах кинжалом: Саюри едва успела пригнуться, почти упав на землю — ноги все еще дрожат из-за прошлого удара Валли — и перехватить нож покрепче, чтобы вонзить его по самую рукоять Первой сестре в бедро, заставив вскрикнуть от боли и сильно, дернувшись, пнуть русоволосую в лицо, полоснув лезвием в ботинке по щеке настолько глубоко, что кровь, брызнувшая из раны и разбитого носа, казалась в ночи не фиолетовой, а чёрной, словно смола. Времени у Саюри было мало, разобраться нужно как можно быстрее, пока есть силы.
В голове промелькнуло, что будь рана чуть повыше, из-за крови она бы уже не смогла ничего увидеть, а если пониже, то возможно, она была бы уже мертва — порез такой глубокий, что наверняка Лилиум могла бы перерезать ей горло этим замахом.
Сколько уже прошло? Минут пять? Валли заметно волочила раненую левую ногу — кажется, бедро парализовало от болевого шока. Вот бы иметь возможность закончить начатое и полностью лишить противницу возможности свободно передвигаться — тогда будет куда легче. Наверное, Лилиум запамятовала о том, как сама учила младшую из Лилий целиться сложным противникам по конечностям, чтобы подавить сопротивление — это было так давно, что в пору было забыть, но Саюри помнит, помнит каждое наставление старшей и каждую тренировку с ней и с Клодом.
Время бежит так неумолимо. Наверное, Саюри уже не успеет победить, даже создав себе идеальную стратегию — совсем скоро это место найдут другие. Это очередной провал — русоволосой не привыкать к провалам, жаль только, что этот стоит ей жизни. Но она, по крайней мере, осталась верна своему слову... Ведь так?
Холодная усмешка на лице, полном сожаления, бледном, перемазанном собственной кровью хозяйки. Умирать, наверное, больно...
— Мне нужно было прийти на помощь раньше.
На секунду показалось, что среди ночи взошло ослепительно яркое, согревающее солнце, но только на секунду — до тех пор, пока сильная мужская рука не обхватила талию русоволосой и не прижала к теплой груди, а из свободной вытянутой руки спасителя не вырвался, относя их на десяток шагов назад, столп пламени яркого, теплого медового оттенка.
— Вонгола... — Саюри подняла голову. Мужчина, кажется, довольно сильно изменившийся, улыбнулся немного расслабленно, спокойно, совсем не нервно, и даже в его глазах горело, как в двух больших, теплых кострах, чистейшее пламя Неба.
Савада Тсунаеши стер пальцем кровь с щеки девушки, и отпустил:
— За три минуты ничего не случится. Вместе мы закончим здесь даже раньше.
Муракумо слегка рассеянно кивнула головой: этого Саваду она не узнавала, но чувствовала, что может положиться на него целиком и полностью.
Всего три минуты прежде, чем Десятый Вонгола вновь вернется к возложенным на него его же собственным планом обязанностям — координации своих хранителей. Три минуты...
На это время они отступят от первоначального распределения ролей в качестве исключения.
http://tl.rulate.ru/book/53929/1370168
Готово:
Использование:
