Готовый перевод Harry Potter and the Turning of the Sun / Гарри Поттер и поворот к Солнцу: Глава 32

Глава 32: Гарри Поттер и приливы Луны: Изменения

Гарри и Беллатрикс молча вошли в Комнату Требований, решив встретиться в середине дня на следующий день. Каждый из них сидел на диванах друг напротив друга, напротив журнального столика, который разделял их, позволяя им быть достаточно близко, чтобы они могли говорить, но не настолько близко, чтобы они

чувствовали, что их нужно прикрепить друг к другу. Между ними была тишина, не обязательно неловкая, но если сосредоточиться на ней, они могли почувствовать напряжение, которое начало нарастать. Дело не в том, что кто-то не хотел разговаривать с другим, на самом деле, все было совсем наоборот; вместо этого они

просто входят на территорию, на которой ни один из них не имеет большого опыта, что препятствует легкому обсуждению, которое обычно происходит.

«Я думаю, что мы должны, наконец, поговорить о чем-то, что мы игнорировали», — сказала Беллатрикс, начав разговор, точно зная, почему они были там. «О том, что произошло вчера, о том, куда мы идем отсюда...» — Я согласен, — кивнул Гарри, предвосхитив ту или иную тему разговора и фактически желая ее. — Так...? Беллатрикс подталкивала, не решаясь начать разговор сама. Она не испугалась; Нет, вместо этого это было потому, что она наотрез не знала, с чего начать, что именно ему нужно было услышать от нее. Поэтому из-за этого она очень хотела, чтобы он просто сказал то, что было у него на уме, и позволил ей

реагировать на это, реагировать на то, что он там выложил.

«Вы не можете быть Пожирателем Смерти», — прямо сказал Гарри, зная, что это будет сутью разговора, вопросом, по которому не будет никаких переговоров. «Если

это сработает, вы не можете ходить на охоту и причинять вред маглам. Потому что я остановлю вас, если вы это сделаете, я обещаю вам это».

«И вы не можете навязать мне свою любовь к маглу», — ответила Беллатрикс, не видя, как это будет работать, если он думает, что может это сделать, и она будет в порядке с этим. «Потому что я никогда не буду любить маглов. Я научусь терпеть их и обещаю не действовать против них каким-либо образом, но это самое большее, что я могу обещать».

Гарри на мгновение изучил Беллатрикс, убедившись, что она готова выполнить то, что обещала, а затем слегка кивнул головой, удовлетворив ее просьбу. «Я не буду», — сказал Гарри в знак согласия, пообещав ей, что он будет держать рот тихим и не будет пытаться заставить ее любить маглов или испытать жизнь в

качестве магла. «Я не буду пытаться изменить тебя, просто не говорю о грязной крови, не причиняю никому вреда и не помогаю и не общаюсь с Пожирателями Смерти вообще. И я обещаю, что вам не придется вмешиваться, если я хочу помочь маглборну». Гарри торговался, делая глубокий вдох, чтобы ослабить отвращение, которое он испытывал к себе — он знал, что он делает и как это звучит, но все же он не видел другого варианта: он хотел, чтобы это сработало с ней, даже зайдя

так далеко, что был готов немного отодвинуть свои моральные позиции, чтобы освободить место для нее в своей жизни. — Сделка?

Беллатрикс посмотрела на Гарри, как и Гарри за несколько минут до этого, взвешивая свои варианты, хотя она знала, каким будет ее ответ. «Сделка», —

согласилась она, прикусив губу, мысленно бороздя бровь. — Что это такое? Гарри спросил с взведенной бровью, смущенный ее внезапной сменой поведения.

«У меня есть много вопросов, которые я задавала все это время», — сказала Беллатрикс, надеясь, что он ответит на несколько вещей, которые она хотела задать с

тех пор, как он впервые раскрыл себя из будущего, но никогда не находила возможности сделать это естественно, не создавая впечатление, что она спрашивает по другим причинам, кроме простого любопытства.

«Спрашивай, что хочешь», — кивнул Гарри с нейтральным выражением лица, задаваясь вопросом, что она хочет знать. «Выкиньте все, что у вас на уме, в открытую, потому что после сегодняшнего дня я хочу начать все с чистого листа и забыть обо всем, что я знаю о вас из будущего. Я хочу, чтобы мы оба начали все сначала».

Беллатрикс кивнула, увидев мудрость того, что сказал Гарри, и оценив, что Гарри сделает это для нее. «Кто из них Пожиратели Смерти?»

«Это не все, но Эйвери, Малсибер, Снейп, Розье, Лестрейнджи — это те, кого я точно знаю», — тихо ответил Гарри, отсчитывая имена на пальцах. Хотя он знал несколько других, он решил не называть имя Регулуса Блэка, брата Сириуса, решив, что она будет в порядке, чтобы поговорить с ним, так как он был ее семьей. Если

бы она была готова прекратить все контакты с другими, он был уверен, что Регул не сможет уговорить ее вернуться на путь становления Пожирателем Смерти и не

сможет заставить ее почувствовать давление, чтобы отдаться своим идеалам чистоты крови. Он знал, что это был риск, но он хотел, чтобы ей было с кем поговорить, даже если это был потенциально плохой человек.

Беллатрикс не была удивлена именами, ранее предполагая, что все эти волшебники присоединятся к Волан-де-Морту в тот момент, когда они покинут Хогвартс. «И я был самым могущественным слугой Темного Лорда?»

«Один из них, да», — согласился Гарри с легким кивком головы, внутренне забавляясь ее эго, нуждающимся в этом. «Я думаю, что Барти Крауч-младший, возможно, был более могущественным, но вы, безусловно, были там, к сожалению». — Я вижу, — пробормотала Беллатрикс, глядя вниз на пол, собираясь с мыслями. Она замолчала на несколько мгновений, не зная, как двигаться вперед, как выйти

за пределы бабочек, признавая, как глубоко она заботилась о нем. Затем, взглянув на Гарри, она подарила ему маленькую, грустную улыбку. «Мне жаль, что я помешал тебе подружиться с родителями».

«Все в порядке, не беспокойтесь», — улыбнулся Гарри, не желая, чтобы она думала, что он сожалеет о том, что нашел время, чтобы побыть с ней, вместо того, чтобы

узнать своих родителей больше. «Это произойдет, когда это произойдет», — сказал мне Ремус».

«Ремус? Нынешний?» — спросила Беллатрикс, удивляясь, как ему удалось подружиться с Ремусом, не став сначала хорошими друзьями с отцом.

«Нет», — покачал головой Гарри в негативе, желая раскрыть, что он говорил с Ремусом через дневник. «Ремус из моего времени оставил мне дневник с его

воспоминаниями, запечатленными в нем, чтобы мне было с кем поговорить в прошлом. Я пишу в нем время от времени, хотя признаюсь, раньше я писал намного больше, чем сейчас, что мне неприятно». — Запечатлели его воспоминания? Беллатрикс свистнула, думая о том, как кто-то может запечатлеть воспоминания в объекте. Она знала, что есть несколько прелестей, которые потенциально могут это сделать, но она никогда не экспериментировала ни с одним из них, так как это никогда не интересовало ее до этого. «Это изрядная доля магии».

«Да, это так», — согласился Гарри, не понимая, как это было сделано без создания ужаса — он знал, что это были только воспоминания и личность Ремуса в журнале, а не частичка его души, в отличие от дневника Тома Риддла. «Он был великим волшебником в мое время; он был очень знающим и опытным».

«Почему ты больше не пишешь в нем столько же?» Беллатрикс поинтересовалась, по-настоящему заинтригованная тем, почему он перестанет писать. Было ли это из- за нее? Или это было потому, что он пытался дистанцироваться от будущего, в которое, как он знал, он никогда не сможет вернуться?

«Я действительно не знаю», — пожал плечами Гарри, чувствуя себя немного разочарованным в себе из-за этого. «Я думаю, что по мере того, как я лучше подружился с Ксено, Гретой, Милтоном, Бертрамом и Эдгаром, и стал ближе к тебе, я просто... Не знаю». Беллатрикс понимающе кивнула, но не ответила.

Они молчали в течение нескольких мгновений, разговор шел не так гладко, как они привыкли, каждый терялся в своих собственных мыслях, казалось, размышляя о

том, что должно было произойти для них. «Я думаю, вы хотите знать, что мы делали прошлой ночью», — тихо сказала Беллатрикс, нарушив молчание, зная, что именно она должна будет предпринять шаги, чтобы позволить отношениям работать, поскольку именно ее проблемы сдерживали их. — Нет, не совсем, — покачал головой Гарри, очень не желая об этом слышать. Все, что она делала, было в прошлом, и, поднимая эту тему, он боялся, что его

собственная неприязнь к Слизеринам будет направлена на Беллатрикс, тем самым запятнав его мнение о ней, чего он отчаянно хотел избежать.

«Я понимаю, что больше не могу быть рядом с этими людьми, но, честно говоря, мы просто учили Малсибера дуэли, чтобы у него было больше шансов на турнире, и Слизерины победили», — начала Беллатрикс, игнорируя Гарри и сообщая ему, что происходило в этом классе накануне вечером. «Но я понимаю, что читаю Daily Prophet для историй о... о Волан-де-Морте — не самое лучшее, что можно сделать».

Глаза Гарри подскочили к Беллатрикс, когда она произносила имя Волан-де-Морта вслух, что явно отличалось от того, как она ссылалась на Тома Риддла. — Я

понимаю, — пробормотал он, на мгновение не в силах говорить, внутренне гордый тем, что она произнесла имя Темного Лорда вслух.

«Твой отец собирается уничтожить его, так что за этим должно быть интересно наблюдать», — пошутила Беллатрикс, заслужив смех у Гарри. «Вы упомянули, что

собираетесь спросить меня о чем-то вчера...» Она спросила с наводящим на размышления поднятием брови, надеясь, что он все-таки захочет пойти с ней на

свадьбу. — О, что? Гарри скромно улыбнулся, слегка пожав плечами. «Это было ничто, я просто хотел иметь самое красивое свидание на этой маленькой вечеринке, которую

проводит Эдгар». — Хм, это так? Беллатрикс задавала вопросы нейтральным тоном, не выдавая своих чувств по этому вопросу в ту или иную сторону. «Вы должны сделать это тогда, как сразу».

«Ты хочешь быть моим свиданием на свадьбе Эдгара?» — спросил Гарри, когда его взгляд встретился с ее собственным, желая только сопровождать на свадьбу

своего лучшего друга Беллатрикс. — Конечно, я бы с удовольствием, — кивнула Беллатрикс с усмешкой, внутренне более нетерпеливая, чем она ожидала. — Когда это?

«Суббота после Пасхи», — ответил Гарри, понимая, что до этого осталось чуть меньше двух недель. Он был взволнован этим — это была бы и его первая свадьба, и

его первый шанс испытать, какой будет жизнь за пределами Хогвартса.

«Хорошо», — сказала Беллатрикс, радостно приняв приглашение, размышляя о том, что ей нужно будет сделать, чтобы подготовиться к нему. «Для этого мне придется приобрести новые халаты». — Зачем беспокоиться? Гарри саркастически спросил, глядя на то, во что она была одета. «Ты все равно будешь выглядеть красиво даже в своих старых крысиных», — пошутил Гарри с улыбкой, заработав игривую пощечину от Беллатрикс. —Ни одно из моих одеяний не дремлет», — зашипела Беллатрикс, сузив взгляд на волшебника напротив нее. Она медленно двигала руками к своей палочке в

угрожающей манере, видя, что он сделает.

«Я знаю, я знаю», — сказал Гарри, подняв руки в защиту, не желая, чтобы она атаковала, полностью осознавая, что это не закончится для него хорошо. «Я даю; твои одежды самые элегантные и грациозные, которые я когда-либо видел».

Беллатрикс самодовольно ухмыльнулась, счастливая, что добилась своего. «Что ты делаешь после перерыва?» Беллатрикс спросила случайно, ее лицо превратилось в задумчивую внешность.

«Я не делаю ничего, кроме как ходить на свадьбу Эдгара и его мальчишник накануне вечером, почему?» Гарри ответил, задаваясь вопросом, что она имеет в виду. Хотела ли она собраться с ним и, возможно, сделать что-то из ряда вон выходящее?

«Мы собираемся выполнить ту сделку, которую мы заключили на Рождество», — ответила Беллатрикс, заработав любопытное выражение от Гарри, хотя она больше не излагала свою идею.

Беллатрикс ушла через несколько минут, оставив Гарри одного в Комнате Требований, когда он собирал свои вещи. Как только его сумка была упакована, он вышел из комнаты, где он не удивился, увидев высокого темноволосого волшебника по имени Сириус Блэк, прислонившегося к стене напротив двери, казалось бы, ожидая

его. «Я подумал, что в конце концов увижу тебя», — рисовал Гарри, поднимая бровь на младшего волшебника, его будущего крестного отца. Он жестом попросил Сириуса следовать за ним, когда он шел по коридору, не имея в виду никакого реального пункта назначения, но зная, что прогулка принесет им некоторую пользу. «Я

понимаю, что мы должны поговорить».

Просматривать Только что в Сообщество Форум Бета Рассказ Искать

Мы используем файлы cookie. Используя наши услуги, вы подтверждаете, что прочитали и приняли наши Правила использования файлов cookie (/cookies/) и конфиденциальности (/privacy/). Принимать

Книги (/book/)  Гарри Поттера (/book/Harry-Potter/)

 +  -    

— Конечно, — согласился Сириус, оттолкнувшись от стены и направившись вниз по коридору с Гарри. Хотя Сириус был немного выше Гарри, он был всего на дюйм

или около того, что делало их обоих относительно одинакового размера, что позволяло им говорить как равные.

«Я рад, что ты рассказал мне о том, что происходило прошлой ночью», — начал Гарри, когда они гуляли по Хогвартсу, Серая Леди пролетала прямо мимо них. «Я

понятия не имел об этом заранее».

«Они встречались так пару раз в неделю в течение последних нескольких недель», — сказал Сириус, изучив это, пытаясь выяснить, что они делали в течение некоторого времени. Только прошлой ночью он, наконец, почувствовал себя достаточно уверенно, чтобы противостоять Гарри по этому поводу, надеясь, что

волшебник не сразу спишет его со счетов как неверующего в способность Беллатрикс измениться, а вместо этого увидит, что он говорит правду по этому вопросу.

«Несмотря на то, что они, по-видимому, не делали ничего плохого», — сказал Гарри, наполняя Сириуса деятельностью, в которой Слизерины участвовали, пока они

были в классе. «Быть рядом с такой группой будущих Пожирателей Смерти было чем-то, чего Беллатрикс не должна была делать». — Грязные гиты, они есть, — пробормотал Сириус с хмурым взглядом, испытывая отвращение к их злому чувству юмора и их отталкивающим взглядам на чистоту

крови. Для него они были лицемерами: в конце концов, он был, к его огорчению, чище, чем почти все они, но он не рекламировал свою чистоту, как они, что просто

служило доказательством их лицемерия.

«Я справился с этим», — сказал Гарри, искренне полагая, что он положил конец Беллатрикс, болтающейся вокруг Слизеринов, как она это делала. Хотя время

говорило правду, он знал, что все было по-другому, что Беллатрикс сделала свой выбор и предпримет шаги, необходимые для принятия этого решения. — Как же так? Сириус спросил с поднятой бровью, любопытствуя, что Гарри сделал в отношении проблемы.

«Она сделала свой выбор», — ответил Гарри, надеясь, что Сириус не будет бороться с ним по этому вопросу и увидит, что все изменилось. «С этого момента она будет дистанцироваться от Слизеринов». — И ты доверяешь этому? Сириус усомнился, хотя его тон был нейтральным и не выдавал его истинных чувств по этому вопросу. Он видел, как они оба выбежали из школы накануне вечером и не вернулись, что, по его мнению, было важным признаком того, что что-то произошло.

«Я дал ей возможность уйти, Сириус», — честно сказал Гарри, увидев, что Беллатрикс приняла решение заставить это работать, которое она бы не приняла, если бы

она действительно не была готова сделать то, что потребуется, чтобы сделать это так. «Она этого не сделала. Она пришла ко мне. Она знала, что ей придется

сделать, выбрав меня, и все же она все равно выбрала меня. Вместе с Альфардом и, надеюсь, Андромедой вовремя, я уверен, что мы сможем удержать ее на этом

пути».

Сириус на мгновение посмотрел вниз на пол, тихо думая о том, что он услышал, прежде чем бросить глаза на Гарри. — Ты думаешь? Сириус поинтересовался, не

совсем уверенный, как он себя чувствует по этому вопросу. С одной стороны, было нелепо думать, что Беллатрикс на самом деле предпримет шаги, необходимые для

того, чтобы сделать то, что говорил Гарри, но с другой стороны, Гарри не казался тем парнем, который будет лгать ему, что заставило его поверить в волшебника.

«Я сказал вам, что если я увижу что-то не так, я вмешаюсь. Я сделал это вчера вечером», — напомнил ему Гарри, надеясь, что волшебник даст ему и Беллатрикс по доверенности выгоду от сомнения. «Я поднял это на новый уровень, и она ответила положительно». — Да, — пробормотал Сириус в раздумьях, внутренне обдумывая все, что говорил Гарри. Верил ли он, что Беллатрикс может измениться? Могла ли ведьма, которую

он знал с детства, исказить идеалы того, что заставило или не заставило волшебника отказаться от этих идеалов и так легко увидеть правду? Могла ли она забыть все, чему ее научили родители, когда она росла, и превратиться в человека, который поступал правильно? Он не был уверен, что она сможет.

«Как я уже сказал, это процесс, и теперь мы продвинулись дальше в этом процессе, чем несколько дней назад. Помоги мне помочь ей, Сириус», — умолял Гарри, зная, что он не сможет сделать все это в одиночку, полностью осознавая, что ему понадобится помощь в этом вопросе, в том числе и в Сириусе. «Помоги ей».

Позже той же ночью Гарри отправился в Большой зал на ужин вместе со своими друзьями из Вороньего когтя, Ксенофилиусом Лавгудом, Гретой Кэтчлав и Бертрамом Обри. Когда он сидел за длинным домашним столом Вороньего когтя, его взгляд двигался по Большому залу, наблюдая, кто там был, пытаясь увидеть, может ли он

узнать кого-нибудь из будущего, как он обычно делал, чтобы скоротать время во время еды. В конце концов, его линия зрения переместилась к столу Слизерина, где он не видел Беллатрикс, которая обычно сидела примерно в одном и том же месте каждую ночь. Поняв, что она не голодна, он пожал плечами и начал трапезу, чувствуя себя немного клюющим.

Пропустив завтрак на следующий день, как это было обычно, он утром отправился в гербологию, а затем пошел на обед, где встретил Бертрама и Ксенофилия. Когда он сделал себе бутерброд и налил себе напиток, его взгляд снова перешел к столу Слизерина, ища Беллатрикс, надеясь поздороваться с ней. Как ни странно, поскольку он всегда видел ее за обедом, она больше не присутствовала за столом, хотя Гарри продолжал ничего не думать об этом, вместо этого просто решив, что

она слишком занята своей школьной работой и обязанностями старшей девочки, чтобы есть. Покачав головой, Гарри закончил свой бутерброд, опустил стакан

тыквенного сока и направился в свою комнату, желая завершить работу по гербологии, которая была поручена ему ранее в тот же день.

В тот вечер за ужином Беллатрикс снова не показывалась, и в результате Гарри начал беспокоиться. Решив, что он даст ему еще один день, он вернулся в свою

комнату той ночью и приступил к работе по Преображению на следующий день. Как и все ночи полнолуния, он сидел на подоконнике и смотрел в сторону земли, не ожидая увидеть своего отца или Сириуса в их анимагусных формах, но ставя себя в положение, чтобы увидеть их в любом случае. К сожалению, он тоже не увидел, и

когда часы приблизились к полуночи, Гарри вытащил себя из подоконника и пошел спать, намереваясь проснуться достаточно рано, чтобы позавтракать на

следующий день.

«Гарри Дамблдор, проснулся, чтобы есть яйца?» Грета улыбнулась на следующее утро, наблюдая, как Гарри садится за стол напротив нее. «Это первый раз, когда я

вижу тебя за завтраком с прошлого года».

«Да, я был голоден, что я могу сказать?» Гарри лгал с улыбкой, его глаза дрейфовали к столу Слизерина. Он сканировал полную таблицу, с первых лет до семи лет, разыскивая одну ведьму в частности, но не находя ее в массе Слизеринов. «Вы не видели, как Беллатрикс приходила или уходила, не так ли?» — Нет, — прошептала в ответ Грета, продолжая завтракать, не задумываясь дважды над вопросом Гарри. Она хорошо знала, что Гарри и Беллатрикс были очень близки, и она решила, что Гарри просто хочет поговорить со Слизерином о чем-то, а не о проблеме между парой.

«Спасибо», — сказал Гарри, налив себе стакан сока и сделав глоток, задаваясь вопросом, что происходит с Беллатрикс. Он не был очень голоден, поэтому не ел, но, закончив свой сок, он встал на ноги, попрощался и отправился в класс, Беллатрикс на переднем крае его ума.

Он отвлекался на протяжении большей части класса, но, к счастью, ему удалось уделить достаточно внимания, чтобы услышать, как Макгонагалл описал, как будет проходить пасхальный экзамен в эту пятницу. Чтобы завершить экзамен, студенты должны были успешно совершить преображение от человека к животному со

своими партнерами, которых они выбрали в начале семестра — Бертрам в случае Гарри. Если они получали ниже приемлемого, они должны были составить эссе о

том, что они сделали неправильно во время перерыва, что, по словам Макгонагалла, поможет им на экзаменах N.E.W.T в конце года.

Как только занятия закончились, Гарри вернулся в свою комнату и намеревался вздремнуть, чувствуя себя немного уставшим из-за своего раннего начала. К

счастью, когда он приехал, там никого не было, поэтому он тихо снял свои одежды, накинул еще более удобную одежду и прыгнул в постель. Он задернул шторы до

четырех плакатов и закрыл глаза. Хотя потребовалось несколько минут, чтобы наконец заснуть, в конце концов его разум успокоился, и он смог дрейфовать в страну

снов на пару часов.

Позже той же ночью, перед тем, как уйти на ужин, Гарри открыл свой сундук, залез в один из своих замков и вытащил сложенный кусок пергамента. «Я

торжественно клянусь, что я ни к чему хорошему», — прошептал Он своей палочкой, направленной на пергамент, наблюдая, как он оживает с линиями, пузырями, формами и словами. Его глаза скользили по карте Хогвартса, ища одно конкретное имя, надеясь, что его будет легко найти. Он нашел его в одиночестве в том, что, как он знал, находилось в школьных подземельях, по-видимому, выходя из общей комнаты Слизерина. Он последовал за точкой, наблюдая, как она проходит мимо Большого зала, и продолжил входить в кухни, где она остановилась в центре комнаты, предположительно за столом, который там находился.

Гарри быстро бросил карту обратно в багажник и закрыл крышку, выскочил из своей комнаты и общей комнаты и побежал в Большой зал, где искал Грету. Она только

что заняла свое место, сидя одна в конце стола, другие ее друзья, по-видимому, еще не приехали, что было идеально для Гарри. «Хочешь сделать мне одолжение?»

Гарри спросил, когда он приблизился к ней, глядя на светловолосую ведьму, надеясь, что она будет готова помочь ему так же, как он поможет ей, если она в этом

нуждается. — Что это такое? Грета кивнула, будучи более чем счастлива помочь Гарри во всем, что ему нужно. Для нее Гарри был одним из ее самых близких друзей, другом, который обогнал многие из ее дружеских отношений, которые, к сожалению, распались за все годы ее пребывания в Хогвартсе.

«Возьми Мильтона и пойди со мной», — ответил Гарри, не сообщив ей ни о чем другом, а просто надеясь, что она будет готова сделать то, что он попросил без вопросов в настоящее время.

Кивком Грета встала с сиденья и подошла к столу Hufflepuff, прошептала, чтобы Милтон встал, и вернулась к Гарри, пока он ждал у двери. Как только они оказались

там, Гарри жестом попросил их следовать за ним, и в результате троица покинула Большой зал, спустившись по лестнице. Когда они шли, Гарри достал свою

палочку, вызвал патронуса, а затем изгнал его, отправив сообщение Ксенофилию, который все еще находился в башне Вороньего когтя. — Куда мы идем? Грета, наконец, расспросила, задаваясь вопросом, что случилось. Хотя у нее было общее представление о том, куда она направляется, она не

знала, зачем они туда едут, когда они могут просто остаться в Большом зале.

«На кухни, чтобы поужинать там сегодня вечером», — ответил Гарри, когда они прибыли в подвал, в котором размещались кухни Хогвартса. Он остановился, когда они дошли до портрета чаши с фруктом, и он щекотал грушу, которая открывала портал, ведущий на кухни.

Спина Беллатрикс была обращена к ним, когда они вошли, поэтому она не видела Гарри или других, стоящих не в двадцати футах от стола в центре кухни. «Можешь ли ты дать мне немного времени с ней?» Гарри прошептал, заработав кивок от Греты и Милтона, которые понимали, что он собирается делать и почему там внизу. С

благодарной улыбкой он подошел к столу и сел рядом с Беллатрикс, немного поразив ведьму.

Беллатрикс молчала секунду или две, просто глядя на него, прежде чем она спросила: «Как ты узнал, что я здесь?» — Интуиция, — улыбнулся Гарри, обняв ее за плечи и обняв. — Что ты здесь делаешь?

«Ужинать», — сказала Беллатрикс, жестикулируя на еду перед ней, как будто ответ был самой очевидной вещью в мире. — Сами? Гарри поднял бровь, заработав пожимание плечами от ведьмы. «Ты действительно думаешь, что я позволю тебе есть в одиночестве?» Гарри задал риторический вопрос, повернувшись и предложив Грете и Мильтону присоединиться к ним, что они быстро и сделали.

«Эй, Беллатрикс», — улыбнулась Грета, сидя на противоположной стороне стола, напротив Гарри. Беллатрикс перевела взгляд от Гарри к новичкам, удивленным их внезапным появлением. — Вечер, — махнул рукой Мильтон, сидя рядом с Гретой, его живот немного ворчал от голода. Он только начинал свою трапезу, когда Грета вытащила его из-за

стола, поэтому он был вполне счастлив, что, наконец, смог поесть, независимо от того, где это должно было произойти.

«Что...?» — смущенно сказала Беллатрикс, бороздя брови, задаваясь вопросом, для чего они там стоят, когда на столе перед ними появилось больше еды.

«Извините, что я опоздал; Я думаю, что на меня напал рой личинок аквавируса», — прибыл Ксенофилий, скользя на сиденье рядом с Гарри. «Я ушел от них, так что не беспокойтесь о том, что они придут». Он протянул руку и схватил тарелку с жареными полуцыплятами, сняв одну для себя и положив ее на тарелку, которая появилась перед ним.

Все, кроме Беллатрикс, начали копаться, в то время как ведьма просто сидела там, глядя на стол в недоумении. Затем, как будто он знал, что ей трудно справиться

с происходящим, Гарри обхватил ее руками и еще раз нежно сжал ее, улыбаясь ей все время. Беллатрикс встретила его взгляд, и Гарри кивнул ей, молча сказав ей, по-видимому, то, что ей нужно было услышать. Покачав головой, Беллатрикс вернулась к еде, спокойно слушая разговор до конца ночи, пока не пришло время

уходить.

Когда Гарри и Ксенофилиус вернулись в свою комнату, Бертрам сидел на своей кровати, казалось бы, читая книгу, в то время как Гаспар и Деррик тихо разговаривали на подоконнике, наблюдая за территорией. Гарри приготовился ко сну, переодевшись в более удобную одежду, а затем подошел к своему багажнику, чтобы схватить книгу. "Борода Мерлина!" — вдруг воскликнул Бертрам, заслужив внимание всех присутствующих в комнате. — Что это такое? Гарри взволнованно расспрашивал, надеясь, что в этом нет ничего плохого. — Что? — смущенно сказал Бертрам и, поняв, что сказал это вслух, покачал головой в негативе. «Ничего, извините, я не хотел сказать это так громко». Он сказал, что все возвращаются к тому, что они делали до перерыва.

«Итак, имея привычку восклицать бороду Мерлина случайным образом, не так ли?» Гарри усмехнулся, прыгнув в свою постель с книгой преображения, намереваясь подготовиться к экзамену по Преображению, который должен был состояться в конце недели.

«Это несчастье, которое я, кажется, не могу преодолеть», — саркастически улыбнулся Бертрам, заслужив смех у Гарри.

Пара замолчала на несколько минут, но затем Гарри посмотрел на Бертрама, его брови нахмурились. «У меня к тебе вопрос», — сказал Гарри, глядя на волшебника, когда имя Мерлин пришло ему в голову. «Когда вы выросли, вы росли с магловскими сказками о Мерлине или ваши родители рассказывали вам в основном волшебные истории из Beedle the Bard и Beatrix Bloxam?»

«Я? Да», — утвердительно кивнул Бертрам, вспоминая истории, которые он слышал в детстве. «Моя мать — полукровка, поэтому у меня есть несколько родственников-маглов, которые расскажут мне, что они знали о Мерлине». — Что они сказали? Гарри поинтересовался, задаваясь вопросом, слышали ли они одни и те же сказки, выросшие в мире маглов. Хотя ему никогда не рассказывали

истории от его тети и дяди, он слышал о Мерлине и короле Артуре, когда учился в начальной школе, от нескольких своих учителей, которые рассказывали ему

сказки о магии и приключениях, которые он никогда не забудет.

«Что он был волшебником короля Артура, чей отец был демоном, и что он прожил свою жизнь в обратном направлении», — ответил Бертрам пожиманием плечами, не

видя большой разницы между историей о магле и тем, что он знал о реальном Мерлине. «Кроме этого, это то же самое, что волшебный мир».

«Правильно, миф о магле включает в себя то, что он полудемон, как это называется снова?» — спросил Гарри, пытаясь вспомнить этот термин, хотя и подошел пустым.

Мы используе— м фКаамйлбыиоcнo,ok— ie.оИтвсплоелчьезнуняонсакшаизаусллуБгеир,тврыамп,одотгвлеярджывдааяестеь,нчатосвпорюочкинтиаглуи.и«пРраизвнеялтиыннаешиужПирнаавиллсаеигсопдонляьзвоевчаенриоямф?»айлов cookie (/cookies/) и конфиденциальности (/privacy/). Принимать

«Нет, я это сделал, я просто ел на кухне», — ответил Гарри, перелистывая страницу своей книги «Преображение». — Я вижу, — кивнул Бертрам с хмурым взглядом, немного обидно, что Гарри не пригласил его вместе с ними.

На следующий день Гарри сидел в своем классе Charms. Это был последний класс перед пасхальными экзаменами, которые должны были состояться всего через несколько дней. В тот день не было лекции, вместо этого класс проводился со студентами, которые задавали вопросы, изучая все, что им нужно было знать, чтобы

быть уверенными в своих знаниях по этому предмету. Гарри все это время рисовал на куске пергамента, не очень интересуясь слухом о прелестях, которые

собирались исполнить другие студенты, вместо этого просто желая сосредоточиться на своем собственном обаянии. Когда класс подошел к концу, Гарри услышал, как Флитвик выкрикивал свое имя, поэтому, собрав свои вещи, он подошел к главе класса с вопросительным взглядом на лице. — Вы хотели увидеть меня, профессор?

«Да, чтобы компенсировать неспособность ответить на ваши вопросы на прошлой неделе!» Флитвик пискнул, желая показать Гарри, что он всегда находил время для

своих учеников и за неделю до этого был отклонением. «Я думаю, что вы хотели спросить о своих будущих перспективах, если я не так ошибаюсь».

«Да, у меня был только один вопрос», — кивнул Гарри, вспомнив, что он хотел спросить у бывшего дуэлянта. «Дуэльная карьера, как именно она работает?»

«Это зависит от того, в какой лиге вы находитесь, являетесь ли вы человеком или в команде, и каков ваш рейтинг. Есть турниры по всей Европе и мировой турнир, который определяет рейтинг человека». Флитвик читал лекции, вспоминая свои дни в качестве дуэлянта и то, как он путешествовал по всему миру, чтобы

соревноваться в дуэлях. Точно так же есть небольшие турниры как в этой стране, так и во всей Европе, которые происходят каждые пару месяцев, которые присуждают галеоны и другие призы победителям. В зависимости от трассы, чем выше ваш ранг, тем больше шансов быть вызванным на дуэль, с вашим рейтингом на линии. Другими словами, дуэлянту номер один в мире постоянно бросают вызов».

«Как бокс?» Гарри задавался вопросом, внутренне задаваясь вопросом, похожа ли структура спорта на бокс с маглами, где чемпиону будет бросать вызов за пояс каждые несколько месяцев или около того.

«Это спорт маглов?» — спросил Флитвик, узнав слово мимоходом. Увидев, что Гарри согласен с ним, что это был магловский спорт, он кивнул в знак согласия. «Хотя

я не уверен в сравнении, да, я считаю, что это так». Флитивик ответил как можно лучше, будучи воспитанным в волшебном мире и не имея большого опыта работы

со многими магловскими практиками. Хотя он любил маглов и не был предвзят к ним, он любил волшебные виды спорта гораздо больше, чем магловские. «Я был дуэлянтом еще в молодые годы, поэтому я могу познакомить вас с этим миром, если вам интересно. Не стесняйтесь приходить ко мне в офис, если у вас есть какие- либо конкретные вопросы о том, в какую лигу вы должны вступить, моя дверь всегда открыта». — Спасибо, профессор. Гарри кивнул с улыбкой, прежде чем направиться к двери. «Я, конечно, подумаю об этом больше. Хорошего дня.»

«Нет проблем, Гарри, то же самое с тобой. Приходи ко мне в любое время!» Флитвик усмехнулся, наблюдая, как младший волшебник выходит из класса.

Гарри шел по коридору с задумчивым выражением лица. Он был заинтересован в дуэльной карьере, что позволило бы ему использовать свою магию в веселой

атмосфере, а также оставаться верным своим талантам. Помимо того, что он был учителем, на самом деле было не так много профессий, которые позволяли бы ему делать это, не заставляя его чувствовать, что он ежедневно борется за свою жизнь. Тем не менее, он также знал, что не будет продолжать карьеру до тех пор, пока Волан-де-Морт не будет остановлен, вместо этого намереваясь использовать золото, которое он оставил в своем хранилище в Гринготтсе, чтобы финансировать его в обозримом будущем. Он не знал, как долго это продлится, и он знал, что, вероятно, это будет не так долго, но он знал, что это того стоит в конце концов, когда

страна будет освобождена от зла Волан-де-Морта.

Час спустя Гарри, Грета и Ксенофилий идут на кухню, чтобы встретиться с Беллатрикс за ужином. Эльфы суетились вокруг, приветствуя их с широкими улыбками и

проводя их к столу, который находился в центре комнаты. Как только они сели, портрет распахнулся, и Беллатрикс вошла, направляясь к ним, где она заняла свое место рядом с Гарри и напротив Ксенофилия, завершая небольшой столик. Они складывали еду на свои тарелки, когда их взгляд обратился к портрету, где он снова открылся, чтобы показать высокого, красивого мальчика с длинными черными волосами, пробирающегося на кухню. — Что он здесь делает? Беллатрикс спросила, глядя на Гарри, предполагая, что он имеет к этому какое-то отношение. В то время как она была в порядке с ужином с друзьями Гарри и вдали от дома Слизерина, она не хотела чувствовать себя вынужденной есть с Сириусом, чья компания ей не слишком нравилась.

«Я не знаю, я клянусь», — прошептал Гарри, скрывая улыбку, которая пыталась оформиться на его лице. Он предположил, что это был способ Сириуса предпринять усилия, чтобы помочь Беллатрикс, что, по словам волшебника, он не совсем уверен, что он будет готов сделать это всего за несколько ночей до этого. Затем, встав, он приветствовал Сириуса жестом, когда тот приблизился к ним: «Сириус, рад тебя видеть. Как дела?» —Я хороший», — сказал Сириус, подойдя к небольшой группе и дав им один раз свой серый взгляд. «Что вы, ребята, здесь делаете?»

«Ужинать», — сказал Гарри с веселой улыбкой, больше не скрывая своей признательности за появление Сириуса. «Почему бы тебе не присоединиться к нам?» Гарри

сделал предложение, заставив Беллатрикс широко раскрыть глаза, по-видимому, разгневанные предложением Гарри. — Хорошо, — осторожно ответил Сириус, сидя рядом с Гретой и напротив Гарри. — Ты знаешь Грету, верно? — спросил Гарри вопросительно, что заслужило кивок и улыбку одобрения от Сириуса. «И это Ксенофилий Лавгуд». —Удовольствие», — сказал Ксено, вытирая правую руку о одежду и протягивая ее Сириусу, чтобы пожать.

«Это все мое», — ответил Сириус, без проблем пожимая руку Ксено, казалось бы, не беспокоясь о том, насколько она грязная. «Мне было интересно, где ты был во

время еды».

«Мы не пытались спрятаться», — ответил Гарри, прекрасно понимая, что кухни находятся на карте Мародера, что позволило Сириусу определить их в любой момент времени. Он наблюдал, как Сириус складывал немного еды на его тарелку и начинал есть, по-видимому, голоднее, чем кто-либо другой за столом.

«За исключением Слизеринов», — проницательно вернулся Сириус, как только он проглотил, его серый взгляд сместился к Беллатрикс, которая смотрела на свою

еду, толкая ее вокруг своей тарелки вилкой.

Голова Беллатрикс дернулась вверх, ее лицо превратилось в хмурое. «Есть ли в этом проблема?» Беллатрикс шипела в ответ, встречая его взгляд, не давая ему

удовлетворения, думая, что она не будет сопротивляться.

«Что вы не рядом с этими изворотливыми торговцами?» Сириус сказал, прежде чем откусить курицу, не торопясь жевать ее, прежде чем продолжить то, что он

говорил. «Вовсе нет, почти невыносимо находиться рядом с ними в Большом зале».

Они замолчали на несколько мгновений, неудобная тишина одолела группу. «Я полагаю, что вы двое не слишком любите друг друга», — сказала Грета, глядя между Сириусом и Беллатрикс, когда пара ужинала.

«Просто семейные проблемы», — ответил Сириус пожиманием плечами, не особо задумываясь об этом. Для него, если Беллатрикс действительно была готова измениться, действительно пыталась дистанцироваться от ее негативного влияния, то он был готов помочь ей, но это не означало, что они всегда будут ладить, как и

большинство семей. «В ее глазах я претенциозный бунтарь-благодетель, который думает, что я лучше ее, потому что я не Слизерин и не придерживаюсь семейных идеалов».

«И я высокомерная, хладнокровная и откровенно злая ведьма, которая сделает все, чтобы получить власть в своем уме», — добавила Беллатрикс, имея полное понимание того, что Сириус думает о ней.

«И они оба ошибаются», — усмехнулся Гарри, совсем не сердитый на то, что Сириус или Беллатрикс сказали о другом — это, вероятно, было правдой на некоторых

уровнях. «Как я уверен, они оба увидят со временем». Под столом Гарри протянул руку и взял руку Беллатрикс в свою руку и дал ей нежное заверение, надеясь показать ей, что он был рядом с ней, независимо от того, с кем она сражалась.

Грета понимающе кивнула, увидев в глазах Гарри, что, вероятно, лучше всего просто пойти с этим и ничего не думать о неприязни пары друг к другу. «Так что же

все делают в перерыве?» — спросила Грета, надеясь сделать легкий разговор и ослабить возникшее напряжение.

«Едешь на свадьбу Эдгара, как ты?» Ксенофилий ответил растерянно, не понимая, как Грета забыла о свадьбе.

«Ты идешь на свадьбу каждый день?» — сказала Грета со смехом, закатывая глаза в восторге от ответа Ксенофилия. — О, — кивнул Ксенофилий, возвращаясь к своей еде, не смущенный своим глупым ответом.

«Мастер Дамблдор», — скрипучий голос сказал сзади Гарри, прежде чем кто-либо другой смог ответить на вопрос Греты, заставив волшебника повернуться, чтобы

увидеть, кто это был.

Взгляд Гарри был встречен большими зелеными грушевидными глазами домашнего эльфа, с которыми он познакомился за последние несколько месяцев. "Суета!" Гарри улыбнулся эльфу, счастливый видеть своего невысокого друга.

«Вы сказали Bustle, чтобы он поздоровался, если Bustle когда-нибудь увидит вас, поэтому Bustle следовал вашим приказам», — с гордостью сказал Bustle, держа

грудь наружу, как будто он совершил великое дело.

«Я сказал, если ты когда-нибудь хочешь поздороваться, а не то, что ты должен был сказать привет мне по команде, Суета», — засмеялся Гарри, понимая, что он

должен был быть более ясным в том, что он сказал, чтобы Bustle не воспринял это неправильно. «Но привет, Суета, как дела?»

«Суета преуспевает, сэр, и как мастер?» Суета ответила, глядя на Гарри широкими невинными глазами.

«Это Гарри, Суета», — поправил Гарри, чувствуя себя немного взволнованным тем, что Састл назвал его хозяином. «У меня все отлично, спасибо». Затем, глядя на остальную часть группы, у которых на лицах были разные забавные взгляды, он жестом показал своим друзьям. «Я хочу, чтобы ты встретил некоторых людей, Суета».

«Мастер Гарри представляет Bustle своим друзьям!» Суета радостно закричала, взволнованная тем, что Гарри захотел поговорить с ним побольше. Гарри извивался при упоминании мастера еще раз, но так как Bustle добавил Гарри, он был в порядке с этим на некоторое время - в конце концов он заставил бы домашнего эльфа остановиться.

«Это Грета и Ксенофилий», — сказал Гарри, указывая на ведьму и волшебника соответственно. И это двое — черные, Сириус и Беллатрикс; они двоюродные братья

твоего бывшего господина». — Бывший мастер? — спросил Сириус с растерянным взглядом на лице, не зная, о каком члене черной семьи говорит Гарри. Было много чернокожих с домашними

эльфами, хотя большинство членов семьи обезглавили эльфов, а не освободили их, что сделало свободу Бастла довольно любопытной в сознании Сириуса.

«Он был эльфом Ликориса», — сообщила ему Беллатрикс, на мгновение переключив свое внимание с Bustle на Сириус. Сириус нахмурил брови от того, что сказала Беллатрикс, по-видимому, удивленный этим откровением.

«Суета так счастлива встретить хороших чернокожих, как и его хозяин!» — весело сказал Суета, глубоко поклонившись Сириусу и Беллатрикс в знак уважения. «Bustle не разговаривал с чернокожим в течение долгого, долгого времени». —, спасибо, — вежливо ответил Сириус, немного озадаченный комментариями Bustle. Ликорис был хорошим черным? Почему он никогда не знал об этом? Он

несколько раз проверял семейный гобелен, прежде чем уйти навсегда, но он точно знал, что имя Ликориса все еще там и что оно не было сожжено, как имя Андромеды, Альфарда, его собственного или нескольких других чернокожих, которые разозлили семью в той или иной форме. Вместо этого, как и все другие чернокожие, Ликорис все еще был там в ярких надписях для всеобщего обозрения.

«Суета сожалеет, но он должен вернуться к уборке сейчас, сэр», — сказал Бастл, глядя на Гарри, явно разочарованный тем, что он не может остаться дольше.

«Ничего страшного, Суета, я понимаю», — кивнул Гарри, положив руку на плечо Бастла. «Я скоро увижу тебя, верно?» — Да! Суета щебетала, прежде чем поклониться и вернуться к другим эльфам, предположительно, чтобы возобновить свою работу.

«Извините, Ксенофилиус, но я думаю, что Bustle — лучший друг Гарри», — дразнила Грета с усмешкой, с интересом наблюдая за взаимодействием. Она знала по

своему опыту, что очень немногие волшебники в волшебном мире находили время, чтобы поговорить с эльфом, не говоря уже о том, чтобы поговорить с эльфом с

таким уважением, которое Гарри сделал с Bustle, поэтому, увидев, что Гарри делает это, наполнило ее еще большим уважением к нему, чем раньше.

«Я думаю, что ты прав», — согласилась Беллатрикс, мягко ударив Гарри локтем в ребра. Гарри закатил глаза и высунул язык на Беллатрикс, прежде чем дать ей широкую усмешку, когда она просто смотрела прямо на него, бросая ему вызов, чтобы доказать, что она неправа. — Именно так. Она сказала, заставляя всех за

столом смеяться.

Примерно через полчаса Беллатрикс покидала кухни, чтобы пойти на ежемесячную встречу с директором школы. Гарри закончил свой собственный ужин, съев шоколадный пудинг на десерт, прежде чем подняться со стола и выйти со всеми. «Так почему же ты не поужинал с Джеймсом и остальными сегодня вечером?» Гарри

расспросил после того, как он и Сириус попрощались с Гретой и Ксенофилием.

«Джеймс немного раздражен мной в данный момент», — засмеялся Сириус, хотя он не был так счастлив от смеха, как обычно. Вместо этого в нем был намек на неловкость, как будто Сириусу было неудобно в ситуации, хотя Гарри не знал, почему. — Почему? — спросил Гарри, задаваясь вопросом, что не так между двумя хорошими друзьями.

«Несколько дней назад я пошутил над Снейпом, что он не одобрил», — ответил Сириус пожиманием плечами, казалось бы, не заинтересованный в разговоре об этом. — В чем была шутка? Гарри поинтересовался, поинтересовавшись, какая шутка разозлит его отца настолько, что он не разговаривает с Сириусом в течение нескольких дней. Из того, что он знал о паре, они были неразлучны и нашли способы всегда быть в контакте друг с другом, когда они не были вместе, поэтому

услышать, что они не разговаривают друг с другом, было удивительно для Гарри. — Это было глупо, признаюсь, — вздохнул Сириус, покачивая головой, не желая раскрывать розыгрыш.

Гарри переключил свой взгляд на младшего волшебника, когда они шли, все время имея задумчивое выражение лица. Он думал, что знает, о каком трюке говорил Сириус: он думал, что он говорит Снейпу, как войти в туннель под Ивой в ночь полнолуния, о котором он слышал от Сириуса в свое время, хотя он не мог знать наверняка, так как понятия не имел, в каком году в Хогвартсе это произошло на самом деле. — Да, хорошо, — начал Гарри с пожимания плечами, не зная, что Мы используесмкфазаайтльысcoтoаkкiоeй. Имсаплоолйьзиуянфнаошрмиауцсилеугйи.,«вЯыупвоедртевне,ржчтдоаеотне,вчктоонпцреочкиотнацлоивисппррианвяилтисянасшэитиПмр»а.вила использования файлов cookie (/cookies/) и конфиденциальности (/privacy/). Принимать

— Тогда ему лучше поторопиться, — громко рассмеялся Сириус, увидев юмор в ситуации. «Я провожу Пасху с ним и его людьми».

«Да, это немного сильно сокращается», — ухмыльнулся Гарри, надеясь, что все получится достаточно быстро, не желая, чтобы Сириус или его отец расстраивались из-за другого. «Если ты хочешь уйти от него из-за перерыва, не стесняйся совать меня. Я был бы готов встретиться». — Спасибо, — кивнул Сириус, оценив жест Гарри. «Я обязательно сделаю это». Он сказал, не зная, примет ли он предложение Гарри, но сохранив его в качестве опции на случай, если все пойдет не так, как он планировал.

«Увидимся, Сириус», — сказал Гарри, когда начал идти по коридору, направляясь к входу в кабинет Дамблдора, зная, что башня Гриффиндора находится в противоположном направлении. — Пока, Дамблдор, — махнул Сириус, обернувшись и направившись к лестнице, которая приведет его к портрету Толстой Дамы.

Гарри прибыл в офис Дамблдора как раз в тот момент, когда Фрэнк и Беллатрикс выходили. Поговорив с Фрэнком несколько мгновений и получив подмигивание от Беллатрикс, Гарри поднялся по лестнице и постучал в деревянную дверь. Он услышал приглушенный ответ и открыл дверь, войдя в кабинет и закрыв за собой дверь. — Здравствуйте, сэр, — сказал Гарри, садясь в свое обычное кресло, напротив великого волшебника. — Гарри, добро пожаловать, добро пожаловать, — улыбнулся Дамблдор, счастливый видеть младшего волшебника. «Я надеюсь, что это не выведет вас из учебы

слишком много».

«Нет, не волнуйся, — ответил Гарри, отмахнувшись от страхов Дамблдора. — Мне все равно нужен был перерыв».

«Ну, чтобы убедиться, что этого не произойдет, я надеялся сделать сегодняшний вечер короче, чем многие из наших других ночей в прошлом», — сказал Дамблдор, не желая отнимать Гарри у его школьных занятий в такое критическое время. Для Гарри все было почти кончено, и то, что он узнал сейчас, будет очень важно для

его будущего, послужив основой его карьерных перспектив.

«Это нормально», — согласился Гарри, предполагая, что Дамблдор не смягчится в этом вопросе. «Я думаю, что я буду учиться этому волшебству в следующий раз после перерыва?» Он сделал предложение директору с улыбкой, убедившись, что Дамблдор помнит свое обещание.

«Конечно», — вернулся Дамблдор с кивком, готовый научить Гарри всему, чему мальчик хотел научиться.

«Если это так, то как насчет того, чтобы мы просто поговорили о чем-то, что было у меня на уме в течение последних нескольких дней?» Гарри порекомендовал, имея несколько вопросов, проходящих через его мозг, на которые он хотел посмотреть, сможет ли директор школы ответить. — Что это такое? Дамблдор спросил с любопытством, надеясь на еще один продуктивный и интересный разговор. Он использовал свое время с Гарри, чтобы

успокоить свой разум, повеселиться в своей жизни, которая в основном проводилась во главе Ордена Феникса и препятствовала Волан-де-Морту получить больше

власти, что было очень стрессовым даже для него.

«Другой Мерлин», — ответил Гарри, бормоча бровями, когда говорил, его голос был тихим. «Согласно мифу и легенде о маглах, Мерлин был камбионом».

«Камбион? А что теперь?» Дамблдор усомнился, не признавая этот термин как то, с чем он когда-либо сталкивался. Хотя он был лучше начитан, чем многие в мире, он не был всем знающим, и в некоторых формах знаний он был невежественным так же, как и все остальные.

«Камбион, вы знаете, полудемон, это полуинкуб, полусмертный человек, сэр», — ответил Гарри, наполняя Дамблдора тем, что означает это слово. «Это термин из мифа о магле. Отец Мерлина был инкубатором, а мать была человеком или ведьмой, скорее всего».

«Это включено в миф о маглах? Я никогда не знал этого, спасибо», — пожал плечами Дамблдор, счастливый, что узнал что-то новое от Гарри. Ведь, по его мнению, именно тогда, когда человек перестал узнавать, человек перестал жить. — Правда? Гарри удивился этому, всегда предполагая, что Дамблдор не знал многого. «Возможно, вы не сможете ответить, но мне было интересно, какой Мерлин был наполовину чем-то, чтобы вызвать миф? Это был Мерлин или Миррдин?»

«Вы правы: я не знаю, так как то немногое, что мы знаем о каждом Мерлине, не вдается в подробности их происхождения. Однако, если бы мне нужно было сделать предположение, если бы это действительно исходило из истины, а не просто из более поздней выдумки, я бы сказал, что именно Мирддин был тем, что вы называете

камбионом», — предположил Дамблдор, не зная так или иначе, но принимая обоснованное предположение, основанное на том, что он знал об обоих волшебниках. «Я

предполагаю, что это был он, потому что, когда он жил, в начале шестого века, мир был совсем другим, и легенда гласит, что мужские существа, похожие на veela, все еще были вокруг Великобритании. Они были инкубами из мифа, прежде чем их убили за постельные принадлежности к знатным женам в континентальной Европе, и они были вынуждены отступить в Великобританию для безопасности только для того, чтобы быть убитыми еще раз после прибытия. Это на самом деле заставило бы

титул «Принца Чародеев» работать на обоих Мерлина, если бы Мирддин был полукамбионом, или, скорее, полуинкубом, который, как вы знаете из веелов, мог очаровывать людей. Кроме того, хотя мы очень мало знаем о более позднем Мерлине, мы знаем еще меньше о Мирддине».

Гарри поднял бровь на то, что сказал Дамблдор, удивленный тем фактом, что когда-то была мужская вила — насколько он знал, все вилы были женскими, и любой

самец, рожденный от велы или части вилы, был просто волшебником. «Мужская вила? Я понятия не имел, что они вообще существуют».

«Они были сродни мужской виле, но их больше не существует», — поправил Дамблдор, убедившись, что он правдив в своих заявлениях. Древние тексты показывают, что в мире было больше замечательных существ и существ, чем то, что мы знаем сегодня, но, к сожалению, на них охотились. Обидно видеть так много драгоценных и удивительных животных и существ, взятых из этого мира».

«Это позор», — согласился Гарри, воочию став свидетелем жестокости, которую люди проявляли по отношению к животным в течение его третьего года, когда Малфойс пошел на вендетту, чтобы убить Бакбека только потому, что Драко подошел к нему в предполагаемой угрожающей манере, и Бакклюв отреагировал, чтобы

защитить себя. «А как насчет Мирддина? Что еще ты знаешь о его жизни, если вообще что-нибудь?» — спросил Гарри с интересом, очарованный тем, что Мирддин

потенциально был сыном самца вилы.

Дамблдор покачал головой и сказал: «Просто он был советником для людей, будь то простолюдины или короли, провидцем, магизоологом и зельем, который однажды

помог военачальнику обмануть жену герцога, чтобы она спала с ним, создав зелье, которое могло бы изменить его внешность на внешность ее мужа. Благодаря различным эволюциям, которые произойдут позже, это зелье в конечном итоге стало тем, что мы знаем как зелье полисока». — Рождение короля Артура? Гарри высказал мнение, узнав историю из мифа Мерлина. Каковы шансы, что две похожие истории не были одним и тем же?

«Или человек, который вдохновил истории короля Артура», — кивнул Дамблдор, понимая, что это более вероятный сценарий. Было очень сомнительно, что настоящий

человек по имени Артур Пендрагон совершил все те поступки, которые, как говорили, совершил король Артур; скорее, это была просто история, основанная на особенно великом короле или многих великих королях, объединенных в одного, который был увеличен для легенды, но фактический король был не таким великим, как изображал Артур. — Интересно, — прошептал Гарри, размышляя о том, что он знал о Мерлине. Это было увлекательно для него, имея имя, которое многие люди использовали

ежедневно, но ничего не зная о тезке, факт, который показал, насколько неинтересно большая часть волшебного мира узнала больше о магии после того, как они

покинули Хогвартс.

«Единственное, что я знаю о Мерлине, это то, что Мерлин Эмброуз, Хогвартс, был, как гласит легенда, первым родившимся ребенком нового тысячелетия, родившимся в полночь 1 января 1000 года». Дамблдор вздохнул, понимая, что его знания по этому вопросу только что достигли своего конца — все, что Гарри сказал по этому вопросу, будет для него новой территорией.

«Разве 1001 год не был бы первым годом тысячелетия?» Гарри расспросил в ответ, все время поднимая бровь.

Дамблдор улыбнулся этому, признав старые дебаты о том, когда на самом деле начинается столетие или тысячелетие. Поскольку не было года 0, люди не могли не

задаться вопросом, был ли 1000 год последним годом первого тысячелетия или первым годом второго. «Я совершенно уверен, что это аргумент, который никогда не будет закончен».

«В любом случае, это довольно крутая легенда», — пробормотал Гарри, полагая, что это довольно особенно, чтобы быть первым родившимся в этом веке. В конце

концов, многие ли в истории могли сказать, что они были первыми, рожденными в совершенно новую эпоху? Затем, вспоминая, что норманнское вторжение произошло в 1066 году, он сказал: «Значит, ему было 66 лет, когда он был заключен в пещеру Нимуэ?»

«Да, он многого добился за то, что был относительно таким молодым, нет?» Дамблдор высказал мнение, по-настоящему впечатленный магическими деяниями Мерлина. Многим людям потребовалась целая жизнь, чтобы достичь чего-то столь же великого, как Мерлин, но волшебник смог совершить десятки поступков, которые позволили бы любому другому волшебнику претендовать на славу.

«Очевидно, он это сделал, да», — кивнул Гарри, но затем нахмурил бровь, желая сравнить Дамблдора с Мерлином в том же возрасте. —Но как много ты достиг к тому возрасту?

«Если вы хотите, чтобы я ответил честно», — сказал Дамблдор озорным тоном своему голосу, позволив себе принять участие в честном разговоре о своих достижениях. «Я был близок к тому же возрасту, когда столкнулся с темным волшебником Грин-де-Вальдом и стал известен как волшебник, которым многие считают меня».

"... Величайший в мире?» Гарри добавил с забавным выражением лица, восхищаясь смирением Дамблдора. «Вам было 65 лет, вам было около 66, когда произошла дуэль?» — спросил Гарри, быстро сделав математику в своем уме, пытаясь выяснить, когда родился Дамблдор. «Значит, вы родились в 1879 году?»

«В то время мне только что исполнилось 64 года; Я родился 11 августа 1881 года», — сообщил ему Дамблдор, рассказав, что он был намного моложе, чем Гарри

считал его до этого момента. Для Гарри Дамблдор был старше 96 лет, ближе к 150 годам, но все же тот, кто никогда не будет таким старым, как предполагала его мудрость.

«Ты почти на столетие старше меня», — улыбнулся Гарри, шутя, насколько старше дамблдор для него.

«Я больше не такой», — засмеялся Дамблдор, качая головой в негативе. «Если вы помните, вы сейчас родились в 1959 году». Он дразнил, подчеркивая, что у Гарри

теперь новая дата рождения, чем в свое время.

«Туше», — сказал Гарри, покачивая головой в веселье, весело глядя на его лицо все это время.

В любом случае, от пятидесяти до девяноста — это расцвет волшебника или ведьмы, где ваша магия, ваш разум и ваше тело наиболее сильны. Это хороший возраст», — высказал мнение Дамблдор, глядя на различные безделушки, которые у него были вокруг офиса, сувениры и предметы, которые он собирал на протяжении всей

своей долгой жизни.

«Я с нетерпением жду возможности испытать это», — тихо сказал Гарри, поднявшись на ноги, вспомнив, что Дамблдор хотел сохранить ночь короткой.

«Не ждите этого слишком много, наслаждайтесь своей молодостью», — ответил Дамблдор, вспоминая теплые воспоминания, которые он создал в молодости, работая

вместе с Николасом Фламмелем, опыт, который он не променял бы на весь мир.

«Я буду. Спокойной ночи, профессор, я увижу вас после перерыва», — сказал Гарри, повернувшись и уходя от старого волшебника. — Удачи на экзаменах, Гарри, — ответил Дамблдор, наблюдая, как Гарри пробирается к двери. "Хорошего отдыха!" —Спасибо, сэр, я желаю вам того же», — кивнул Гарри, прежде чем повернуть ручку, открыть дверь и выйти на лестницу. Как только Гарри вышел из комнаты, Дамблдор поднялся со своего места и прошел через портал в свою личную комнату, никогда не видя, как портрет старого директора школы выходит из его

собственного портрета в попытке преследовать волшебника, который только что покинул офис.

Гарри закрыл за собой дверь офиса, прежде чем спуститься по лестнице в коридор внизу. Он медленно пробирался к общей комнате Вороньего когтя, не особо

торопясь, зная, что большинство его друзей будут учиться всю ночь. — Гарри! Голос слабо звал в честь волшебника, когда он проходил мимо портрета вампира шестнадцатого века. — Кто там? Гарри спросил, оглядываясь вокруг, но никого не видя. — Здравствуйте? Он сказал громче, задаваясь вопросом, был ли это призрак, который взывал к нему. Он вспомнил, как однажды услышал голос, произносящий его имя, когда он впервые приехал в прошлое, но когда он проснулся от дремоты, там никого не было, и он ненадолго подумал, была ли это такая же ситуация.

«Здесь», — сказал тот же голос из прошлого, заслужив внимание Гарри и обратив его взгляд на портрет, висящий на стене. Он увидел, что голос был волшебника, который был древним и умным с длинными коричневыми одеждами и янтарными глазами.

«Ты один из директоров!» — воскликнул Гарри, узнав мужчину за несколько недель до этого, когда он впервые заговорил о Мерлине.

«Да, Кнут Книн, седьмой директор Хогвартса», — сказал бывший директор Книн, представившись еще раз, слегка поклонившись.

«Как я могу тебе помочь?» Гарри поинтересовался, задаваясь вопросом, за что он обязан этому визиту, поскольку древний директор школы не каждый день выслеживал его в залах.

«Помогите мне? О, нет, мой дорогой мальчик, я пришел, чтобы помочь тебе...» Книн поправлялся в веселье, прежде чем его лицо стало более серьезным.

Гарри растерянно посмотрел на Колена, не понимая, что волшебник может сделать для него. — Как же так? Он расспросил, сделав шаг ближе к портрету, чтобы

лучше его услышать.

«На прошлой неделе Альбус рассказал вам только половину истории о норманнском вторжении и изменениях, которые оно оказало на британский волшебный мир», —

начал Кнуд Книн, выйдя из портрета вампира, в котором он находился, и заняв свое место в портрете рядом с ним ведьмы 1300-х годов, которая, казалось, охотно

отошла в сторону, чтобы человек мог говорить. «Я думал, что он продолжит это сегодня вечером, но он этого не сделал, и я заметил, что вы заинтересованы в этом, поэтому я хотел заполнить остальные». — Что он упустил? Гарри с любопытством спросил, задаваясь вопросом, что может быть настолько важным в этой истории, что Книн догонит Гарри по собственному желанию.

Мы используем файлы cookie. Используя наши услуги, вы подтверждаете, что прочитали и приняли наши Правила использования файлов cookie (/cookies/) и конфиденциальности (/privacy/). Принимать

«В истории вторжения Уильяма есть нечто большее, когда речь заходит о волшебном мире», — начал Книн, желая сообщить Гарри о глубоком влиянии, которое

вторжение оказало на страну, последствиях, которые продолжались даже до сегодняшнего дня. Во время вторжения в Англию Вильгельм привез с собой множество

волшебников, каждый из которых был могущественным и желал подарков, обещанных им Вильгельмом в обмен на их услуги. В его группу входили Арман Малфой, лидер магического контингента, Вивиан Нимю, Хьюг Розье, Брюс Обри, Вернон Эйвери, Гарольд де Лапен, Левере де Лапен, Авелин Хьюэтт, Расальгол Лестрейндж, Алджернон Танкред, Корбе ле Норманд, Джойс Дебонер, Анри Форт Эску, Жервез Барно, Эстасия ле Эрратик, Мелисенда Принс, Эдуард де Гонт, Аймери Лессермиссур, Ранульф ле Ренар и Уильям Певерелл. которого король Вильгельм взял за свою личную связь между ним и волшебником. В то время как некоторые, по

общему признанию, присоединились из какой-то формы лояльности к своему герцогу и не имели злого умысла в своей битве, большинство просто проявили жалкое проявление жадности, охотно убивая себе подобных только для того, чтобы получить богатство, которого они так страстно желали.

Гарри перебрал имена, неудивившись, что некоторые из них были фамилиями многих Пожирателей Смерти, которые, по-видимому, не расходились с путями своих предков в прошлом. Малфой, Эйвери, Розье, Лестрейндж были именами Пожирателей Смерти, которых он знал из личного опыта, каждый из которых, как он

представлял, был потомком тех, на кого ссылались, которые показали жалкое проявление жадности, присоединившись к Уильяму во вторжении. Между тем, он

понятия не имел о некоторых других именах, таких как Танкред и Дебонэйр и Лессермиссур, фамилиях, которые он никогда не видел ни в одной книге, что заставило

его предположить, что это были те, которые вернулись в Норман после завоевания и сыграли большую роль во французском волшебном обществе, а не в английском.

Другие имена также прилипали к нему по разным причинам, таким как Генри Форт Эску, чьи потомки, как он предполагал, станут семьей Фортескью, поскольку имя было одинаковым. Брюс Обри был еще одним именем, которое заставило Гарри поднять бровь, инстинктивно задаваясь вопросом, имеет ли он какое-либо отношение к

своему другу, Бертраму Обри. Лапен также был именем, которое заинтриговало его, помня, что когда-то во Франции в пятнадцатом веке была Лизетт де Лапен, ведьма, которая, по мнению многих, послужила вдохновением для персонажа Кролика Баббити в истории Барда Бидла. Последнее имя, которым он не мог не быть

заинтригован, был Уильям Певерелл, который, благодаря своим исследованиям, он узнал, привез имя Певерелл в Англию с собой и основал семью Певерелл, в

которую однажды войдут три брата из истории Дара Смерти.

«Ирония заключается в том, что некоторые из них даже не были норманнами, только десять или около того из них были», — сказал Книн, еще раз привлекая внимание

Гарри. «Вот где настоящий позор: они были готовы убить себе подобных ради короля, которым они даже не будут управлять». — Что ты имеешь в виду? Гарри расспросил, вытряхнувшись от мысли, вызванного ступором.

«Остальные были французами, но Расалгол Лестрейндж был мавританским волшебником, а не норманнским», — ответил Книн, пытаясь вспомнить как можно больше, — он не знал так много, как его прежнее «я», когда он был жив, но он знал достаточно, чтобы выжить. «Ему заплатил кто-то из нормандского высшего общества, чтобы научить другого норманнского волшебника определенному заклинанию, заклинанию настолько злому, что едва ли кто-либо в Британии в то время слышал о нем

или мечтал об этом, за исключением основателей и одного другого, этого другого? Сам Мерлин». — Что это было за заклинание? Гарри с любопытством расспросил в ответ, понятия не имея, на какое заклинание может ссылаться бывший директор школы. Очевидно, что это было проклятие, поскольку это было зло, но это не могло быть проклятием, которое знал Гарри, не так ли?

«Тот, который вы теперь знаете как Проклятие Убийства», — торжественно ответил Книн, увидев зло заклинания воочию. Он был свидетелем многих смертей, которые были вызваны зеленым светом проклятия, и понимал, что многие ведьмы и волшебники падали насмерть, потому что они не знали о его способностях и не

знали, что его нельзя остановить Заклинанием Щита. — Расалгол Лестрейндж принес это? Гарри нахмурился, вспоминая то, что он узнал из лекции профессора Самогона об убийственном проклятии, которая согласилась

с оценкой Книна о том, что именно нормандское вторжение принесло эту извращенную магию в Великобританию.

Они называли его странным, потому что его практика и заклинания отличались от других норманнов и французов, поэтому прозвище принималось как фамилия. Во

всяком случае, он научил их нескольким вещам, которые он узнал на своей родине и в Северной Африке, и пришел с ними, зная, что у него будет шанс на вечное богатство, если он это сделает. Книн закончил со вздохом, не понимая, как волшебник может продать другого волшебника ради материальной выгоды. Для него все

волшебники были волшебниками, и никто не должен сражаться с другим волшебником. — Откуда ты все это знаешь? — спросил Гарри, имея подозрение, что это было знание из первых рук, а не то, что Книн узнал, поговорив об этом с другими.

«Я был в бою, я сражался вместе со своими товарищами в защите земли», — ответил Книн, подтверждая убеждения Гарри. «Только после вторжения я стал директором школы».

Увидев возможность собрать столь необходимую информацию, Гарри прикусил губу, задаваясь вопросом, может ли ему так повезти. «Уильям Певерелл, у вас есть больше информации о нем?»

«Нет, но я знаю кого-то, кто бы это сделал. Следуйте за мной», — сказал Книн, выходя из портрета, на котором он был, и проходя по следующим, а Гарри не спускал

глаз с бывшего директора школы. Они ходили и шли, вверх по уровням и вниз по залам, проходя мимо многочисленных портретов, которые, казалось, были такими же

старыми, как и сам Хогвартс. Наконец, они подошли к большой раме, в которой был письменный стол и камин с ревущим огнем, но не было жильца. «Кажется, его

здесь нет», — вздохнул Книн, разочарованный тем, что не сможет продолжить разговор с Гарри. — Кто это? Гарри спросил, никогда раньше не видя этого портрета, так как он был в районе Хогвартса, который он редко пересекал. — Эльмар Принс, — отвлеченно ответил Книн, осматривая местность в попытке найти своего друга. Он знал, что иногда Эльмар любил ходить и разговаривать со

своими старыми друзьями в других частях замка, и он задавался вопросом, так ли это в данном случае.

Разум Гарри сразу же набросился на имя Принца, задаваясь вопросом, было ли это какое-либо отношение к различным членам семьи Принца, которые он читал в

своих попытках исследовать Дары Смерти. — Где он?

«Он, вероятно, пошел навестить друга, но заблудился и не может найти дорогу обратно к своему портрету», — сказал Книн серьезным тоном, заставив Гарри

задаться вопросом, была ли это шутка или нет. — Это или он заснул на одном из своих других портретов и еще не проснулся, что распространено в нашем возрасте. Я буду следить за ним, но если у кого-то есть информация, которую вы ищете, то это будет он». — Большое спасибо, профессор, — вежливо сказал Гарри, поблагодарив за помощь, которую ему оказал старый волшебник. «Я обязательно буду держать вас в

курсе, если увижу его на его портрете в будущем». После этого Гарри повернулся и вернулся в общую комнату Вороньего когтя, надеясь, что однажды в будущем он

сможет поговорить с Эльмаром Принсом.

В конце концов, это была пятница, последний день занятий перед пасхальными каникулами. Для многих это включало пасхальные экзамены для всех курсов, которые

занимали бы всего от получаса до часа для каждого курса. Поскольку Гарри был зачислен только в пять классов, он мог сдать экзамены за один день, в то время как некоторые другие начали сдавать их за день до этого из-за их курсовой нагрузки. Кроме того, поскольку у Гербологии не было пасхального экзамена, у Гарри было дополнительное время для изучения Защиты от Темных Искусств, Преображения, Зелий и, что было бы самым трудным из них, Чар. Ему еще предстояло

удовлетворительно завершить Protean Charm, но он надеялся, что адреналин от экзамена, проходящего через него, немного поможет ему и позволит ему выйти за пределы своих пределов ровно настолько, чтобы получить высокую оценку.

После сдачи экзамена на десять вопросов для защиты от темных искусств, удовлетворения ожиданий в превращении Бертрама в ворона для Преображения (и

превращения в приемлемую лошадь Бертрамом взамен) и состряпания проходимой Сквозняка Живой Смерти для Зелий, Гарри обнаружил, что стоит перед профессором Флитвиком в своем классе Чар, Все настроены на то, чтобы попробовать Protean Charm, уже имея перед собой два поддельных галеона. Он схватил

свою палочку, провел ею по галеонам и пробормотал: «Proteus Mercurie».

Обе монеты светились белым цветом в течение секунды, прежде чем они потускнели и вернулись в свое естественное состояние. Он поднял один из галеонов и

коснулся кончиком своей палочки на другом, надеясь, что он будет теплым на ощупь. Хотя это произошло не так быстро, как он ожидал, в конце концов монета в его руке действительно горела белым огнем, сигнализируя о том, что он правильно выполнил заклинание, хотя и не идеально. Удовлетворившись своей попыткой, он

сделал шаг назад от своей работы и позволил Флитвику изучить ее, все время задерживая дыхание.

Флитвик провел своим взглядом по двум галеонам, тыкая в него своей палочкой, бормоча какое-то неизвестное заклинание. Он взял оба галеона в свои руки и

поднес их ближе к глазам, чтобы убедиться, что они выглядят так же, как обычные галеоны, прежде чем положить их обратно на стол. «Это требует некоторой

работы, но это превосходит ожидания», — одобрительно кивнул Флитвик, в порядке с попыткой Гарри. «У вас есть работа, которую нужно сделать для экзамена N.E.W.T, поэтому обязательно расслабьтесь во время перерыва, чтобы вы были готовы усердно учиться в течение следующих нескольких месяцев, когда вернетесь, хорошо?»

"Спасибо!" Гарри усмехнулся, взволнованный тем, что он получил проходной балл, даже если он не был идеальным.

«Хорошего праздника», — улыбнулся Флитвик, обернувшись и подойдя к своему столу, прежде чем позвать следующего студента прийти и сдать экзамен.

Все еще чувствуя радость своего успеха, Гарри выбежал из комнаты со своей большой улыбкой, прыгая по коридорам и вверх по лестнице, пока не достиг своей

спальни в башне Вороньего когтя. Как только он прибыл, он положил свою сумку рядом со своей кроватью и упал на нее сверху, подняв руки за голову, когда он

немного расслабился. — Как бы вы поступили? — спросил Гаспар, с интересом глядя на Гарри, когда он практиковал свое обаяние на собственной кровати на противоположной стороне комнаты. —Я получил превзойденные ожидания», — радостно щебетал Гарри, нисколько не смущаясь тем, что не получил выдающегося. В отличие от многих других Вороньих Когтей, которые безжалостно пытались достичь идеальной оценки, Гарри был полностью готов принять любую оценку, которую он получил, если он знал, что он

старался изо всех сил, что он и сделал во время экзамена Charms.

«Приятно, поздравляю», — улыбнулся Гаспар, впечатленный достижением Гарри, зная, что Protean Charm было трудно выполнить, и все, что лучше, чем приемлемо, было достижением для большинства людей. «Я надеюсь, что получу то же самое».

«Вы станете лучше, чем это, не будьте скромными», — ответил Гарри, чувствуя, что это, вероятно, правда и что Гаспар действительно получит выдающегося. —

Когда ты собираешься?

«Я полагаю, что у меня есть около пятнадцати минут, прежде чем я начну отправляться туда», — сказал Гаспар, пожав плечами, прежде чем вздохнуть и положить

свою книгу на кровать, закончив практику на некоторое время.

Гаспар ушел через несколько минут после этого, оставив в комнате только Гарри и Бертрама. Увидев время, Гарри встал с кровати и начал собирать вещи, пытаясь быть готовым к поездке на поезде в Лондон. Бертрам наблюдал за Гарри в течение нескольких мгновений, внутренне пытаясь набраться смелости, чтобы сказать то, что он хотел сказать. «Гарри, могу ли я спросить тебя о чем-нибудь?» Бертрам, наконец, спросил, отвернувшись от Гарри, когда волшебник начал переодеваться в

свои одежды. — Что случилось? Гарри спросил в ответ, остановившись на мгновение. Он посмотрел на Бертрама и сразу же заметил, что у мальчика был странный взгляд на лице, который показывал немного запугивания.

Бертрам несколько раз открывал и закрывал рот, изо всех сил пытаясь найти слова, но ни одно из них не пришло. Затем, решив просто быть прямолинейным, он

сказал: «Будем ли мы друзьями после Хогвартса?»

«Конечно, почему бы и нет?» Гарри смущенно ответил, не понимая, откуда взялся этот вопрос. Он думал о Бертраме как о друге, конечно, он будет продолжать дружить с ним, как только они покинут Хогвартс.

«Потому что мы никогда не видели друг друга за пределами Хогвартса», — тихо сказал Бертрам, опечаленный этим осознанием. Хотя он видел Гаспара, Деррика и

пару других знакомых из Хогвартса, он еще не видел Гарри, что указывало ему на то, что они потеряли связь после окончания школы.

«Я не знал, что ты хочешь потусоваться», — честно ответил Гарри, до этого никогда не подходивший к Бертраму. «Я думал, что ты лучше дружишь с Гаспаром и Дерриком». — Нет, — Бертрам покачал головой в негативе, не будучи на самом деле рядом с другими обитателями их комнаты, продолжающимися несколько лет. «Мы друзья, но

они думают, что я идиот в глубине души, поэтому они чаще всего придерживаются друг друга».

«Они сумасшедшие», — безрадостно рассмеялся Гарри, не увидев никаких доказательств, подтверждающих этот вывод. Конечно, он был шутником, который хотел повеселиться, но все же он был способен на большие рациональные выводы, когда дело дошло до этого. «Конечно, ты умный, зачем еще тебе быть в Вороньем когте?»

Бертрам громко фыркнул на это, как будто он не совсем согласен с заявлением Гарри. «Они не просто помещают вас в Ravenclaw, потому что вы умны, вы знаете; Есть еще одна причина, по которой я нахожусь в Ravenclaw. Но в любом случае, поскольку вы и Ксенофилиус были так близки, я не знал, будет ли для меня место. Ты мне нравишься, Гарри, ты хороший парень, и Хогвартс скоро закончится...»

«Ты едешь домой на перерыв, верно?» Гарри спросил, заработав смущенный кивок от Бертрама. «Тогда вы сядете с нами в поезд. Вот и все». Гарри закончил, подойдя к своему багажнику и схватив сменную одежду. «Я собираюсь принять душ и приготовиться к поездке, но ты не идиот, Бертрам. Вы очень проницательны. Вы

веселые и глупые, но вы очень проницательны. Не забывайте об этом».

Два часа спустя Гарри и его друзья садятся в Хогвартс Экспресс на перерыв, взяв пустое купе посреди поезда для себя. Уложив свои личные вещи, они заняли свои места: Ксенофилий, Гарри и Грета сидели с одной стороны, а Бертрам и Мильтон сидели с другой. Они мало разговаривали, вместо этого ожидая, пока поезд начнет свое путешествие, прежде чем исчерпать весь их разговор. В конце концов, поезд двинулся вперед, и вскоре он ускорился со станции Хогсмид. Они не знали, сколько времени прошло с тех пор, как поезд начал двигаться, но стук в дверь привлек их внимание. — Какая-нибудь комната для меня? — спросила Беллатрикс, когда вошла в каюту, к великому удивлению Бертрама, который посмотрел на нее широко раскрытыми

глазами. — Конечно, — кивнул Гарри, наблюдая, как Ксенофилий поднялся со своего места и пошел на другую сторону, позволив Беллатрикс сесть рядом с Гарри.

«Я могу остаться только на несколько минут», — сказала Беллатрикс, когда она заняла свое место и скрестила ноги перед собой. «В конце концов, я должен

вернуться к передней тележке с Фрэнком».

«Тогда мне просто нужно будет получить ценность моих денег», — усмехнулся Гарри, проведя рукой по ее руке, прежде чем взять ее руку в свою. «Беллатрикс, ты

знаешь Бертрама, не так ли?» Гарри спросил, глядя на своего друга Вороньего когтя напротив него, у которого было озадаченное выражение лица.

«Возможно, вы помните его как мальчика, у которого зелье взорвалось в его лице много лет назад», — беспечно сказал Ксенофилий, глядя вниз на книгу, которая была открыта у него на коленях.

Мы используе«мЯфпаоймлныюcoэoтkоiтe.иИнсцпиодлеьнзутя, днаа»ш,и— усклуигвин,увлыапБоедлтлваетрржидкасе,ткео, гчдтао нпароечеилтаилциеипопярвиинлялаисьнаушхмиыПлркаав,излааситсапвоилвьзБоевратнриаямфаапйолкорваcсoнoеkтieь (о/тcoсoмkуieщs/е)ниияк.онфиденциальности (/privacy/). Принимать

«Как вы все справляетесь со своими экзаменами?» — спросила Грета, когда поезд начал катиться по сельской местности. Она не могла сказать, как они поступили, только по их лицам, когда все они носили нейтральное выражение лица или выглядели слегка счастливыми, хотя она рассудила, что это может быть следствием

перерыва, на котором они сейчас находились, а не их результатов.

«Бертрам превратил меня в лошадь», — засмеялся Гарри, вспоминая свой экзамен на Преображение. «Я чуть не ударил Макгонагалла по лицу».

«Опрокинул весь ее стол в процессе», — согласился Бертрам с усмешкой, возможно, сделав Гарри слишком большой лошадью во время экзамена. «Это был

кульминационный момент моего дня. Кроме этого, у меня все было хорошо; не очень хорошо, но это только пасхальные экзамены».

Грета улыбнулась мысли о том, что Гарри — лошадь, найдя мысль о волшебнике, имеющего гриву и забавную. «Ну, хорошо для вас, по крайней мере, вы знаете, как

сделать лучше для N.E.W.T. сейчас, верно?»

«Надеюсь», — кивнул Бертрам, хотя и не совсем уверен, как он будет выступать на своих N.E.W.T., независимо от его успеха или отсутствия там в отношении его пасхальных экзаменов.

«В поезде не так много людей», — сказала Беллатрикс в разговоре Гарри, хотя все купе слышало ее.

«В Хогвартсе безопаснее всего, и единственные, кто уходит, — это полукровки и несколько чистокровных», — высказал мнение Ксенофилиус, видя страх, охвативший многих из-за войны Волан-де-Морта. «Чистокровные не хотят, чтобы на них нападали за то, что они предатели крови, а маглборны не хотят рисковать тем, что их

семьи подвергаются нападению за то, что они маглы».

«Это причина, по которой Гаспар и Деррик не ушли», — сообщил им Бертрам, поговорив с парой перед отъездом из Хогвартса. «Моя семья тоже не хотела, чтобы я

уезжал, но поскольку мы все равно заканчиваем Хогвартс через несколько месяцев, я сказал им, что это больше не имеет значения, рано или поздно мне придется

войти в реальный мир».

«Должно быть, это тяжело», — прошептал Гарри, когда его глаза дрейфовали к окну, теряясь в мыслях о Волан-де-Морте. Он знал, что приближается время, когда он

вступит в схватку против Волан-де-Морта, что ему запретил Делать Дамблдор. Однако, по мере того, как его жизнь в Хогвартсе приближалась к концу, миссия по

уничтожению Темного Лорда приближалась все быстрее и раньше, и в глубине души он знал, что будет готов к этому и сможет столкнуться с этим лицом к лицу.

«Как Дамблдор, твоя семья в безопасности, верно, Гарри?» Милтон задал вопрос, увидев взгляд на лице Гарри и неправильно истолковав его как страх, а не решимость. Это было общепринятое мнение, что причина, по которой Хогвартс был в безопасности, была из-за Дамблдора, поэтому он предположил, что семья Дамблдоров рассматривалась Волан-де-Мортом как угроза и поэтому будет в опасности.

«За исключением всех вас в Хогвартсе, включая моего двоюродного дядю и Эдгара, у меня нет семьи», — тихо сказал Гарри, обращая свой взор на Милтона. «Так что да, моя семья в безопасности».

«Нет? Но я думала, что вы упомянули их в тот или иной момент», — смущенно спросила Грета, не вспомнив, как Гарри рассказал им о том, что у него нет семьи.

«Я солгал», — невинно улыбнулся Гарри, решив, что он скажет частичную правду — что он сирота и что его семья была убита Волан-де-Мортом. «Не из

злонамеренности, просто... Знаешь. Моя семья была убита Темным Лордом». — Вы имеете в виду Пожирателей Смерти? — спросил Бертрам, глядя ужасом на его лице, никогда не зная, что Гарри так страдал. Он вспомнил, когда упомянул, что

его семья была почти атакована на одном из праздников — вместо этого именно его соседи были атакованы Пожирателями Смерти — и сразу же Гарри был первым, кто убедился, что с ними все в порядке, что заставило Бертрама чувствовать себя настолько нечувствительным к прошлому Гарри в ретроспективе.

«Нет, я имею в виду Волан-де-Морта...» Гарри начал, но остановился, когда все в купе, кроме Беллатрикс, вздохнули от имени.

«Не говори его имени!» Милтон нахмурился, его глаза двигались, дрожа при мысли о появлении перед ними Темного Лорда.

«Сойди с этого, это имя», — раздраженно вздохнул Гарри, прежде чем вернуться к своей истории. «Во всяком случае, Волан-де-Морт буквально вошел в мой дом и

убил моих мать и отца». — Не поэтому ли вы приехали в Хогвартс? — спросил Ксенофилий, у которого всегда возникало подозрение, что в Гарри есть нечто большее, чем он позволял.

«Вы могли бы сказать так», — согласился Гарри кивком, не желая раскрывать, что он вернулся вовремя всей группе. Вскоре он раскроет это Эдгару и Ксенофилию, но он еще не чувствовал себя комфортно, рассказывая об этом другим.

«Извини, чувак, это ужасно», — с грустью ответил Бертрам, и внутри него вспыхнул комок в горле, когда внутри него вспыхнуло чувство печали по поводу потери

его друга. Он не знал, сможет ли он продолжать жить, если его родители были убиты Темным Лордом, что заставило его уважать внутреннюю силу Гарри. — Не волнуйся, — улыбнулся Гарри, не имея в виду испортить настроение. Он не намеревался получить от них жалость или соболезнования, а просто рассказал им о

каком-то аспекте себя, который он скрывал до этого момента.

«Я так понимаю, ты знал об этом, Беллатрикс?» Грета спросила другую ведьму в купе, наклонившись, чтобы посмотреть на Гарри.

«Да, мы говорили об этом раньше», — тихо ответила Беллатрикс, не желая раскрывать ничего большего, чем то, что Гарри хотел раскрыть. Она знала всю его историю, в то время как остальные просто царапали ее поверхность.

Купе замолчало на несколько мгновений, прежде чем каждый из них разразился отдельными разговорами. Гарри и Беллатрикс спокойно рассказали о своих планах на неделю, намереваясь сделать что-то вместе, чтобы продолжить свои отношения. Гарри хотел искать место для жизни, зная, что он не может остаться в Дырявом

Котле до конца своей жизни — ему нужно место, где он мог бы построить жизнь. Это было то, что он откладывал на некоторое время, но он знал, что не сможет продолжать делать это намного дольше, иначе он будет жить на улице.

«У кого-нибудь есть еда?» Милтон в конце концов усомнился, когда его желудок заурчал. Затем, глядя на группу, он нахмурился, понимая, что он, вероятно, перебил

всех. «Извините, я не хотел прерывать ваши разговоры».

"Я думаю, что я делаю..." — сказал Бертрам, протягивая руку к своей сумке и роясь в поисках чего-то внизу. «Да, они у меня есть». — сказал он, передав мешок

конфет Мильтону. — Что это такое? Грета с интересом расспросила, никогда раньше их не видела.

«Новый продукт Ivey Canaday», — ответил Бертрам, наполнив группу тем, что только что выпустила восходящая звезда в волшебной конфетной индустрии. «Они

похожи на жевательных медведей или жевательных животных, но они оживают, как шоколадные лягушки». — Жевательные мишки? Ксенофилий усомнился, так как Мильтон предложил каждому животное. Только Грета и Ксенофилий взяли один, оставив остальную часть

стаи для Мильтона.

«Конфета для маглов, вроде желатина», — ответил Гарри, наполняя чистую кровь лакомством. Рядом с ним Грета посмотрела вниз на свою жевательную змею, которая шипела на нее, когда она держала ее в руках. «Будьте добры сейчас», — инстинктивно шипел Гарри в ответ на конфетную змею, заставляя каюту смотреть на него с большим удивлением. — Что? Гарри расспросил, увидев их затяжные взгляды. — Ты парсельмут? Милтон ахнул широко раскрытыми глазами, глядя на Гарри, не веря в это откровение. Он никогда раньше в жизни не встречал парсельмута, и из

того, что он знал, эта способность была признаком глубоко темного волшебника. — О, — засмеялся Гарри, застенчиво потирая затылок. Видимо, я сегодня полон откровений, подумал он про себя. — Да, ты этого не знал?

«Нет», — все они покачали головами, глядя на Гарри немного по-другому, как будто видя его в первый раз.

Заметив их взгляды, Гарри взмахнул бровью, внутренне задаваясь вопросом, что случилось. «Что, теперь вы все боитесь меня или что-то в этом роде?» — спросил

он, надеясь, что неправильно истолковывает их выражения.

«На самом деле я просто хотел знать, что ты сказал», — прошептал Ксенофилиус, что вызвало улыбку у Гарри.

«Я сказал, чтобы это было хорошо», — ответил Гарри, полагаясь на то, что Ксенофилиус — это тот, кто не судит. В этом отношении он сильно отличался от Гермионы

или Рона, которые оба были довольно осуждающими сами по себе.

«Мы не боимся тебя, просто удивлены, вот и все», — сказала Грета, взяв руку Гарри и сжав ее, улыбаясь ему. «Я знаю тебя почти два года, видел тебя почти каждый

день, и я понятия не имел, что ты парсельрот».

«Я не пытался скрыть это», — честно ответил Гарри, у него никогда не было возможности показать им свои способности к парселлингу — это было не то, что он

любил использовать. «Это просто никогда не возникало. Извините».

«Ты первый, кого я когда-либо встречал», — пробормотал Бертрам забавным тоном, вздохнув в раздражении. «Значит, вы можете летать лучше, чем кто-либо в школе, и вы парсельмут? Мерлин, тебе повезло». — Не повезло, — покачал головой Гарри в негативе. «У меня есть мои родители, чтобы поблагодарить за летающую вещь, а судьба за вещь разбора». Он сказал ровно, не освещая группу дальше о том, что он имел в виду. «Держите все это между нами, да?» Гарри спросил, заработав кивок от всех в купе, каждый пообещал, что его секреты будут в безопасности с ними.

Через несколько минут группа снова была поглощена различными разговорами, и когда Беллатрикс поняла время, она встала на ноги. «Так что внутри тебя есть какая-то тьма», — прошептала Беллатрикс с усмешкой, собираясь уйти. «Увидимся позже». Она сказала, что перед тем, как выйти из купе и закрыть за собой дверь, по-видимому, ей пришлось выполнить свои обязанности главной девочки.

Бертрам посмотрел, как дверь закрывается, а затем переключил свое внимание на Гарри, который заметил его взгляд. —Так вы вдвоем, вроде, вместе? Бертрам с интересом расспросил, желая узнать, что происходит между парой. — Да, — ответил Гарри, подняв бровь, заинтересовавшись, что Бертрам думает об этом факте.

«Вы были вместе, когда я пошутил о том, что она была старшей девушкой в начале года?» — взволнованно сказал Бертрам, надеясь, что не обидеет Гарри своим

комментарием.

«Не совсем вместе, но мы были близки, да», — снова ответил Гарри, на этот раз улыбаясь все время. «Это было смешно, не беспокойтесь об этом».

«Это облегчение», — в шутку вздохнул Бертрам, вздохнув с облегчением, что Гарри нашел это таким же забавным, как и он. Гарри усмехнулся над этим, прежде чем

переключить свое внимание на Ксенофилия, который задавал вопросы о чем-то в книге, которую он читал.

Остальная часть путешествия прошла, и вскоре они просто въехали на станцию Кингс-Кросс. Схватив свои личные вещи, они все вышли из поезда и попрощались друг с другом. «Я увижу тебя на свадьбе», — сказала Грета, отступая от Гарри с Мильтоном, который махнул рукой рядом с ней. "Хорошего отдыха!"

«Ты тоже», — махнул Гарри в ответ, прежде чем переключить свой взгляд на Ксенофилия, когда волшебник остановился рядом с ним. «Ксено, я встречусь с тобой в

следующую пятницу, да?»

«Да, звучит хорошо, увидимся», — сказал Ксено, прежде чем отправиться, по-видимому, в дом своей семьи.

«Сова, мы встретимся», — сказал Гарри Бертраму, который согласился кивком. Он пообещал Бертраму, что они встретятся, обещание, которое он намеревался с радостью выполнить, взволнованный тем, чтобы новый друг стал более неотъемлемой частью его жизни.

«Пока, Гарри», — сказал Бертрам, повернувшись спиной и уйдя от Гарри.

«Увидимся», — ответил Гарри, наблюдая, как мальчик прошел через портал, оставив Гарри на платформе 9 и 3/4, пока он ждал, пока Беллатрикс выйдет из поезда. — Ты голоден? Женский голос сказал Гарри, подойдя из-за спины волшебника. — Да, — сказал Гарри, не поворачиваясь, узнав голос. — А ты?

«Хочешь взять что-нибудь поесть?» Беллатрикс спросила, когда она шла к фронту Гарри; на платформе осталось всего несколько человек, группы друзей прощались, давая им кусочек уединения от посторонних глаз.

«Разве твои родители не ждут тебя?» — спросил Гарри, вспомнив, что она упомянула о планах на ужин с матерью и отцом, прежде чем они уехали в отпуск.

«О, правильно, они уезжают сегодня вечером», — вздохнула Беллатрикс, понимая, что остаток ночи она проведет с семьей, а не с Гарри.

«Разве твои родители никогда не остаются в деревне, когда ты в отпуске?» Гарри с любопытством спросил, когда последние люди пробирались через портал, оставляя пустую платформу только для них двоих. — Нет, — ответила Беллатрикс, качая головой в негативе. «Раньше я ходил с ними все время; только недавно я остановился, когда мой конец в Хогвартсе приблизился».

«Интересно», — понимающе кивнул Гарри, заметив, как многие из них своего возраста испытывали такое же растущее стремление к жизни за пределами Хогвартса. — Увидимся завтра?

«Не напоминай мне», — нахмурилась Беллатрикс, точно зная, о чем говорил Гарри. Она наклонилась и поцеловала его, их губы коснулись нескольких затяжных мгновений. «Пока», — сказала она, отстранившись, прежде чем разочароваться, оставив Гарри одного на платформе. Со вздохом Гарри прошел через портал и вошел

в Лондон, сам направляясь к Дырявому котлу, вернувшись в знакомую комнату No 23 и комнату, которая стала его вторым домом с момента его прибытия в 1970-х

годах.

http://tl.rulate.ru/book/65995/2340891