Гокудера не придурок, он это точно знал.
Не мог же он ошибиться? Это девка просто притворялась. Упёртая. Но "идиотом" Реборн-сан почему-то окрестил именно Хаято. Было обидно. Где он мог совершить ошибку, чтобы уважаемый им человек так его назвал? Он же не бейсбольный придурок, в конце концов.
Значит, нужны доказательства. Чтобы найти доказательства, нужно приглядеться к девчонке получше. Хаято не умел втираться людям в доверие, но мог следить издалека. Чем он и занимался.
Конечно, на территорию школы он вряд ли сможет зайти. Не слишком похож на школьника, а просто так не пустят.
Поэтому он ждал. Ждал, пока уроки не закончатся и Конгосеки Фурай не покинет территорию школы. И ждал, как он мог заметить, не один.
За этой девчонкой был хвост. Чем не доказательство? Судя по всему, следил за ней профессионал своего дела. Будь это два-три года назад, Гокудера бы и не заметил, что не один. Сейчас же присутствие этого человека было настолько очевидно, что стало смешно.
Теперь точно можно доказать, что он не идиот и был прав. Осталось увидеть, как эти двое переговариваются и услышать, о чем они говорят.
Фурай вышла из школы после окончания занятий. Она выглядела странно опустошенной. Удивительно. В прошлый раз она была совсем не такой. Испугалась, что ее рассекретили?
"Как я и думал," — удовлетворенно подумал Гокудера. "Все сходится. Факты налицо."
Девушка пошла к реке. Он – следом, вместе с её таинственной "тенью". Они будут переговариваться на мосту? Хаято хмыкнул: умно. Эта особа чрезвычайно хитра. А потом вдруг произошло что-то странное.
Конгосеки Фурай сняла туфельки и чулки и зашла в воду.
Она что, собралась утопиться? В планы Гокудеры это не входило. Зачем ей это? Девушка зашла в совсем неглубокий участок, закатала рукава и начала копошиться в воде.
Хаято не понимал ровным счётом ничего: что она делает? Что-то ищет? Что именно? Неужели спрятала что-то в реке? Но это глупо, если прятать что-то здесь, эту вещь наверняка смоет течением. Фурай вдруг всхлипнула. По бледной щеке скатилась и упала в воду, создавая на поверхности лёгкую рябь, слезинка.
Она плачет?
Нет, все идёт совсем не по плану. Не так, как он планировал. И Гокудеру это начинало нервировать. И ещё больше нервировало то, что он совершенно ничего не понимал. Нужно было делать что-то с этой ситуацией. Он вышел из своего укрытия.
— Эй, ты. — Он окликнул её. Фурай вскинула и, задрожав, сделала шаг назад.— Что ты делаешь?
Черт, и почему он чувствует себя неловко. Не должен же.
— Я... — Она содрогалась. Она была напугана. — Ищу... Я обронила...
— Что оборонила?
Девушка вдруг шмыгнула носом и вскинула голову:
— Это все вы виноваты!
Гокудера оторопел. Он виноват? В чем? В чем он вообще мог провиниться по отношению к этой девушке, чтобы она так агрессивно кидалась обвинениями? А Фурай продолжала:
— Из-за Вас я выбросила мамино колечко! Из-за Вас теперь папочка и сестрёнка за меня волнуются! Моя мамочка навсегда останется моей мамочкой, даже если родила меня не она, слышите? Теперь, что бы Вы мне ни сказали, мне все равно! Я никогда не буду считать женщину, которую никогда не видела, мамой! У меня мамочка одна, единственная! Вот так!
Гокудера застыл. Он не знал, что сказать. Что это значит? Она действительно не знала, кем является ее мать на самом деле?
У него задергалась бровь. Черт, если это так, то он и правда допустил промашку. Гокудера не был идиотом. Но сейчас он невольно чувствовал себя таковым.
Девушка, посчитав перебранку законченной, вернулась к поискам.
Черт, он чувствует себя... неловко? Что ему делать теперь? Неужели придётся вот так взять и признать своё поражение, что на самом деле он был не прав? И признать, что он все-таки, как ни печально, оказался в идиотах. Поспешил с выводами, потому что хотел отличиться. Он закусил губу.
Черт, теперь придётся начинать все сначала. Надо бы уйти, да ноги не идут. Кого-то ему эта девчонка сейчас болезненно напоминала.
Возможно, его самого? Ситуации довольно похожи, пусть он был совсем ребёнком, а ей уже восемнадцать, да и лицо своей матери он хорошо знал... А она свою родную мать с рождения не видела, да и не хотела особо видеть. Настолько сильно она была привязана к той женщине, которая её воспитала.
Она продолжала искать. Возилась в воде уже покрасневшими от холода пальцами.
— Его уже течением давно унесло, — нетерпеливо хмыкнул Гокудера, неизвестно, от чего, чувствуя раздражение. — Хватит заниматься ерундой, все равно не найдёшь.
— Нашла! — Девушка разогнула спину, бережно держа двумя пальцами изящное золотое колечко. Она прижала его к груди и улыбнулась яркой, чистой, как первый лучик солнца после затяжной бури, улыбкой. Хаято почувствовал, как горят уши. Надо отвернуться, а то ещё подумает, что он смутился.
И что теперь? Неужели ему придётся извиниться? Ведь он действительно оказался не прав и в чем-то чувствовал свою вину. Но черт, извиняться перед девчонкой...
Нет, для его и так треснувшей гордости это слишком. Гокудера круто развернулся и пошёл прочь. У него ещё много работы. Вот ведь, придётся начинать с начала. Никто, конечно, не говорил, что будет легко. Но это добавляло лишней мороки и головной боли. И все же, глубоко в душе он почувствовал облегчение. Он был немного рад, что ошибся. Совсем немного.
Но об этом никто и никогда не узнает.
***
Наказание для Сакуры было страшнейшим. Хибари, как истинный садист, оставил её мыть полы в школьных коридорах.
Одноклассники над ней лишь посмеялись и довольные ушли домой, оставив Сакуру в гордом одиночестве со шваброй и ведром. Естественно, она сама виновата, что прогуляла. Но самое удивительное это то, что Сейджи сегодня в школу не пришел. Это было удивительно только для Сакуры, все остальные в классе такому повороту были не особо удивлены. Он часто исчезал после того, как придёт на день-два. Настоящий раздолбай. Хотя, поймай Хибари его, он бы точно не отделался уборкой по школе. Сакуре, кажется, повезло в этом отношении.
В классе говорили, что она у Хибари на хорошем счету. Сейджи, скорее всего, забили бы до смерти, а она отделалась уборкой коридора. И все равно было немного обидно. Сакуре не нравилось убираться. Швабра была тяжёлая и неповоротливая, девушка пару раз едва не опрокинула ведро, но сбежать было нельзя. За ней наблюдают. А так хотелось просто развернуться и уйти домой. Или хотя бы получить какую-нибудь помощь.
Убирать школьные коридоры одной было тяжело, долго, утомительно. Кожа на пальцах уже сморщилась от постоянного контакта с водой. А этот изверг с холодной полуулыбкой сидел в кабинете с открытой дверью и смотрел на то, как она мучается. Вообще нет чувства сострадания.
— Тебе помочь?
Сакура подняла голову. На неё смотрела с беспокойством в глазах одна из одноклассниц. Они не общались прежде, однако, ей приходилось видеть её.
Каэрицую Аой, вроде так ее звали. Она была хорошей, многие в классе ее любили. Нельзя сказать, что она была настолько же популярна, как и Фурай, но отношение одноклассников к ней было положительным. Милая и отзывчивая, она всегда была готова придти на выручку и одноклассникам: одолжить конспект или учебник, дать списать домашнюю работу, и учителям: вытирала с доски, помогала носить книги и раздавать листочки с тестами. Не скромница и не зазнайка.
Сакуре она тоже нравилась, пусть ей и не довелось с ней пообщаться.
— Ты будешь долго мыть все сама. — Аой взяла из рук Сакуры швабру. — И до закрытия школы не успеешь. Я помогу.
— Спасибо, но это же мое наказание... И я должна сама все убрать... — пробормотала Сакура. Она чувствовала себя неловко, конечно, чужая помощь ей сейчас не помешает, но...
— Не думаю, что Хибари-сан будет ругаться, если тебе немного помогут. — В свете закатного солнца рыжие волосы Аой напоминали пламя. Она мягко улыбалась. Возразить ей никак не получалось.
Пришлось принять помощь.
Сакуру это слегка смущало. Она решила ей помочь по доброте душевной, или из жалости? К слову, Аой была одной из немногих, кто не издевался над Сакурой после того, как она начала общаться с Фурай. Но даже так, никто не знал наверняка, испытывает она неприязнь к новенькой, или нет. Сакура оставалась напряжена.
Но прошёл час, два, работа уже почти совсем закончилась, а Аой не сделала ничего, что могло бы ранить Сакуру.
— Ну все. — Аой выжала тряпку и улыбнулась, вешая её на край ведра. — Осталось только убрать все в чулан, и можно сдавать работу.
— Спасибо большое... За помощь... — Сакура неуверенно вертела в руках швабру.
— Расслабься, мне не сложно. — Рыженькая отмахнулась. — Где ты живёшь? Тебя проводить?
— Ну... Минут пятнадцать пешком.... Можешь проводить, если хочешь....
— Договорились.
Аой вышла на улицу. Сакура убрала швабру и ведро в подсобку, потом заглянула в кабинет, где мирно дремал на диване, устав ждать, Хибари Кея, и поспешно ретировалась, чтобы, не дай бог, не разбудить его и не навлечь ещё больше бед на свою голову.
Она выбежала на улицу. Каэрицую ждала у школьных ворот. И только выйдя, Сакура, наконец, почувствовала, что тяжесть под названием "день после прогула" наконец свалилась с её хрупких плеч.
http://tl.rulate.ru/book/53929/1368037
Готово:
Использование:
