«Это все из-за меня, я испортила людям жизнь, я виновата»
Сакура беззвучно тряслась от рыданий. Да, это все из-за неё. Не надо было ни с кем общаться тогда бы все сейчас были в безопасности. Фурай не испытала бы такой стресс, Аой с Урарой жили бы как раньше и Иору… Ходил бы со своим свистком дальше! Все было бы нормально, не появись она в их жизни. Сейчас же она видела их подавленные лица, чувствовала на себе испуганные взгляды.
Она не знала что ей делать. Поговорить? Они, вероятно, и слушать ее не станут. Фурай с того дня все время проводила, глядя в маленькое окошко на двери в комнате, где заперли Саюри, Аой и Урара пытались держаться вместе. У Иору, рвавшегося позвонить в полицию, отобрали мобильный телефон, поэтому он отвлекался от проблем, играя с детьми. Сейджи, один из немногих кто вёл себя в этой ситуации довольно спокойно, что слегка напрягало, большую часть времени проводил с той неизвестной женщиной по имени Жанна. Жанна не казалась плохим человеком, однако, её пронзительный взгляд, устремленный на Сакуру, когда они пересекались, немного пугал. Она смотрела так, будто они были знакомы. Но девушка видела ее в первый раз в жизни.
— Мам, что мне делать?.. — Сакура сидела, обнимая мать, едва не рыдая. — Я не знаю, как поступить…
Уме гладила дочь по голове, вздыхая. Бедная её малышка. За что же ей такое несчастье? Она же ни в чем не виновата. Она… Всего лишь жертва обстоятельств. Бедный ребёнок, страдающий по вине своих родителей. Сейчас ей хотелось достать Карлоса из-под земли, если он жив. Только ради того, чтобы убить. Не заслужила их дочь подобного несчастья!
Будь проклята вся его семья и эта мафия. Жили ведь нормально, друг о друге не вспоминали, и тут… Если он объявится, она лично выбьет ему пару зубов. Этот человек — настоящий негодяй. Сейчас Уме ненавидела его так же сильно, как прежде любила.
— Милый мой цветочек… — Женщина вздохнула. — Всё обязательно наладится. Вам просто нужно поговорить по душам. Сейчас, когда все уже успокоились.
— Но что если они не станут меня слушать… — всхлипывала Сакура.
— Они послушают. — Уме погладила дочь по щеке. — Вы ведь друзья. Поверь, все будет хорошо. Я ведь никогда тебя не обманывала?
— Ну, как сказать, — Сакура хмыкнула, смахнув слезинку со щеки.
— О твоём отце новость не в счёт. — Женщина дала дочери слабый щелбан. — Ну, иди. Я всегда поддержу тебя, помни.
Ханазора вздохнула. Да, легко сказать «иди». Но самое сложное – это начать разговор. И она понятия не имела, как заговорить с ними теперь, когда все так непросто. Нужно было хорошенько подумать над этим...
— Сакура-семпай. — Голос Иору заставил девушку обернуться. Парень схватил её за рукав, будто был ребёнком. Его зелёные глаза лучились беспокойством. — Семпай, поговорите со мной, пожалуйста.
— Поговорить?... — Сакура вздрогнула от неожиданности, когда Иназума схватил ее за рукав. Парень выглядел подавленным. Он уткнулся взглядом в пол, когда она посмотрела на него, и густо покраснел:
— Не думайте, что мне страшно, семпай! Вам ведь... Сейчас ещё страшнее, да?...
— Да, я... Боюсь... Конечно мне страшно...
— Я так и знал! — Иназума широко улыбнулся, хватая Сакуру за руки. — Конечно, Семпай боится больше, чем мы! Это же за Вами охотятся... Вам, наверное, действительно тяжело было держать это в себе, да? Все время с перевода в город... Вы ведь и в Намимори тогда приехали не просто так, верно... — Он вздохнул: — Семпай действительно сильная, раз держала все это в себе.
Девушка покраснела и отвернулась. Неужели Иору действительно так думал? Он не осуждал ее? Не злился на неё? А наоборот... Считал ее сильной. Этот шестнадцатилетний парень смотрел на Ханазору, как на героиню. Он улыбался ей, пытался поддержать, при этом сам трясясь, как осиновый лист. Если в первую их встречу Сакура видела в нем просто шумного подростка, то теперь перед ней открылась совсем другая его личность.
— Иору, я... Неожиданно так.... Спасибо, — Ханазора улыбнулась и слегка всхлипнула.
— Семпай... Семпай, не плачьте! — Он порылся в карманах и достал горсть шоколадных конфет в цветных обертках. — Я брал их для Ламбо, но совсем забыл... Возьмите! И не грустите больше!
— Спасибо, Иору... — Сакура вытерла слёзы и неловко взяла конфеты. — Спасибо... Мне это сейчас... Очень нужно было...
Парнишка неловко почесал затылок. Он был выше Сакуры больше, чем на голову, однако, сейчас, кажется, совсем не смотрел свысока. Такой простой и добрый... Его речь придала Сакуре капельку решимости.
— Иору, ты не знаешь, где сейчас девочки?
— Они? — Парень задумался. — Фурай-семпай убежала куда-то совсем недавно, а Аой-семпай и Урара-семпай сидят в своей спальне. Как-то так... Семпай, куда вы идёте!?
А Сакура уже не слышала Иору. Она бежала к девочкам. Нужно поговорить. Сейчас. Пока есть силы, решимость и возможность. Бежала по коридору, едва смотря под ноги, пару раз споткнувшись... Так и коленки разбить можно.
Аой и Урара сидели у себя в комнате молча: Аой смотрела в потолок, Урара лежала на кровати, свернувшись клубочком. Говорить не было сил, да и не о чем особо было говорить. Они были слишком вымотаны произошедшим. Сакура медленно, аккуратно вошла внутрь. Аой посмотрела на неё.
— Там кто-то пришёл... — Урара неуверенно подала голос, но своего положения не поменяла. Так и лежала, свернувшись клубком.
— Это Сакура, — вздохнула Аой.
— Девочки, привет... — Ханазора аккуратно отошла от двери. Урара подняла голову, взглянув на девушку.
— Привет... Что-то случилось?
— Я... Пришла поговорить. — Она аккуратно села на край кровати. Аой села рядом. Урара развернула "клубок", в котором все это время находилась. — Мне... Очень жаль. Из-за меня вы попали в такую ситуацию и столько всего пережили... Думаю, мне стоило с самого начала обо всем вам рассказать, а не молчать до последнего. Поэтому... Можете обижаться на меня...
— Сакура, — Аой вздохнула и грустно улыбнулась. — Зачем ты оправдываешься? Это ведь не изменит то, что случилось...
— Я просто... Я... — девушка глубоко вздохнула в попытке подавить всхлип. — Я не хочу чтобы вы злились на меня... У меня только появились люди с которыми мне приятно и комфортно общаться...
Аой вздохнула. Она погладила девушку по голове:
— Я... Действительно очень сильно испугалась. Так же, как и Урара. Мне было страшно умереть... Любой человек этого боится... Но... — Она посмотрела на Урару. Та неловко кивнула. — Но когда мы увидели того человека у тебя дома, то страшно стало именно за тебя...
— За... За меня?...
Ханазора удивлённо моргнула. То есть, они больше всего волновались за неё? Аой и Урара переглянулись и кивнул и.
— Нам правда страшно... — Урара задрожала. — Но... Вместе ведь бояться будет... Не так тяжело?
Возможно, да. Возможно, вместе им действительно будет легче. Вместе со всем справиться легче, чем в одиночку... Сакура взяла подруг за руки. Аой подалась вперёд, заключая её в объятья:
— Какая ты глупенькая... Мы защитим друг друга, верно?
— Да... — Ханазора шмыгнула носом и улыбнулась. — Верно.
— Такая атмосфера сентиментальная, — пробормотала Урара и отвела глаза. — Лишь бы не заплакать...
— Не плачь, иди сюда. — Аой схватила Урару за руку и потянула на себя, прижимая к Сакуре. — Групповые объятья?
— Да, групповые объятья.... — Сакура улыбнулась.
Сейчас она чувствовала себя спокойнее, будто с души свалился огромный камень, до этих пор давивший на неё с огромной силой. Они не ненавидят ее... И не отвернулись от неё в такой тяжёлый момент. Значит, вот, что такое дружба? То, чего она так желала...
Это чувство было слаще карамели и нежнее шёлка. Оно обволакивало и успокаивало. Чувство, что тебе есть, кому доверять. Такое приятное... Сакуре хотелось улыбаться. Наконец у неё есть люди, которые будут рядом в любой ситуации.
***
— Я прошу Вас, пожалуйста! — Фурай дрожала. От безысходности тряслись колени и сдавливало грудь.
— Я уже сто раз сказал, не могу я ее отпустить, — Гокудера вздохнул.
Эта девушка донимала его, не переставая, с тех пор, как узнала в пойманном шпионе свою близкую подругу. Шпионку изолировали, не давая никому с ней говорить. Фурай регулярно ходила туда, где её держат, а после стабильно прибегала к Гокудере, чтобы просить о её помиловании.
— Юри-чи не может быть опасна... — Девушка теребила руками юбку. — Разрешите поговорить с ней, она наверняка все объяснит... Прошу Вас... Для меня Юри-чи – самый близкий друг...
— Ты, видимо, плохо знаешь свою подругу, — хмыкнул Гокудера и снова вздохнул. — Нет, я не могу.
— Как же так...
Фурай задрожала, пытаясь сдержать слезы. С каждым днем у неё это выходило все хуже и хуже, она плакала, почти не успокаиваясь. Щеки снова увлажнились. Девушка шмыгнула носом: ну вот, опять она рыдает. А ведь раньше она почти никогда не лила слезы. Но с каких-то пор все пошло под откос.
С каких?
С того дня, как ей сказали, что её мать ей не родная. С этого момента жизнерадостность Фурай испарилась. Она снова чувствовала себя легко временами, когда находилась в кругу друзей. Сейчас же последним силы держать себя в руках окончательно иссякли. И возвращение к прежней себе, кажется, с каждым днем будет становиться все сложнее и сложнее.
Гокудера же продолжал чувствовать себя виноватым. Извиниться нормально он так и не смог, так ещё и принёс девушке больше проблем. Ее чуть не убили! По его вине, она сама замарала руки в чужой крови. Как ей продолжать жить в мире обычных людей, осознавая, что она убийца? Список того, за что ему следовало просить у Фурай прощения, стремительно разрастался. А как извиниться теперь, он не имел ни малейшего понятия.
Возможно, когда ситуация чуть уляжется, у него получится извиниться. Когда её жизни ничего не будет угрожать, а он перестанет ввязывать её в новые проблемы. Эта девушка была так мила и невинна. Она заслуживала спокойной жизни.
— Забудьте. — Фурай вздохнула, утирая слезы тыльной стороной ладони. — Я больше не буду просить Вас. Возможно, найдётся кто-то, кто сможет мне помочь...
— Тот, кто ослушается Десятого? — Гокудера фыркнул. — Забудь. Никто тебе не поможет. Её не выпустят.
— Почему? Она совершенно не опасна! — Фурай сжала кулачки и сделала шаг вперёд, подходя к мужчине вплотную. — Даже если она шпион... Она столько сделала для меня за всю жизнь... Неужели я не помогу ей даже этим?...
Хаято обречённо вздохнул. С ней будто было бесполезно говорить, она продолжала стоять на своём. Ты говоришь ей одно, а тебе в лоб другое...
И почему она вдруг оказалась настолько близко? Он заметил это слишком поздно. Её привлекательное личико, которое не портили даже покрасневшие от слез глаза, было совсем рядом... Гокудера покраснел и отпрянул. Она хмыкнула и, развернувшись, ушла, оставив его обтекать холодным потом.
Вот ведь... И что с ним только творится? Сердце бьётся чаще, чем обычно, ладони вспотели... Заболел? Стоит провериться на аритмию. Это ведь не может быть смущение, верно?
Он мотнул головой. Нет, точно нет. А здоровье всё же стоит проверить.
http://tl.rulate.ru/book/53929/1368329
Готово:
Использование:
