Кейн был в нетерпении. Подумать только, он впервые за десять лет снова встретится лицом к лицу со своей хозяйкой. В последний раз он показывался на глаза Фурай, когда ей было восемь годиков. Она, так же, как и Теруко, называла его Братиком, была такой милой девочкой, повторявшей за сестренкой все подряд, настоящим ангелочком с прекрасными золотыми кудрями, такими же сияющими на солнце, как локоны донны Эдельвейс. С тех пор он по приказу своей донны всегда незримо защищал маленькую госпожу. Помогал, когда это было нужно. Оберегал от проблем, если рядом не было Саюри. Этой девчонке он никогда не доверял – разве может ребёнок позаботиться о таком же ребенке? Но, не смотря на это, он никогда не показывался. Донна запретила снова предстать перед своей любимой дочерью. Он защищал ее издалека.
В одиннадцать лет девочку похитили якудза. При всем желании, Кейн просто не мог вмешаться. Вместо этого он помог человеку, которого о помощи попросила Теруко. Он указал путь Хибари Кее к месту, где держали девочку, а после того, как он вытащил её из этого тёмного, сырого, пропахшего плесенью старого подвала, замел следы. Всех тех, кто остался жив после тонф ученика средней школы, он своим ножом заставил замолчать навеки, избавив их от участи и дальше коптить небо. Это большее, что он мог сделать с ними за то, что эти псы осмелились дотронуться до его принцессы. И вот теперь они встретятся лицом к лицу. Кейн сгорал от нетерпения. Он так долго ждал этой встречи! Все эти долгие годы он издалека смотрел на то, как она смеялась, плакала, заводила друзей, на расстоянии таком, что она не могла заметить. Показаться ей было самым заветным его желанием. Насколько же сильно он был удивлён, когда Фурай, склонив голову на бок, спросила:
— Я Вас знаю?
Слова гудели где-то в голове. Она смотрит на него так, будто видит в первый раз в жизни, но они ведь уже виделись!
Разумеется, она была маленькой, но нельзя было сказать, что она просто "не узнала" его. Фурай сказала, что "не знает никого с таким именем". Кейн был шокирован.
Объяснила всё Теруко:
— Братец, она не помнит ничего, что случилось до её одиннадцатилетия. Последствия "того раза"... Она не сможет вспомнить тебя.
Неужели, все настолько серьезно? Кейн не задумывался до этого, насколько сильным было влияние того случая на организм Фурай. Кажется, последствием стала амнезия... Но ведь это случилось так давно... Неужели её память ещё не восстановилась?
Фурай продолжала смотреть на него, как на незнакомца. Обидно. Он ведь довольно таки привязался к ней за время своих наблюдений.
— Маленькая Теруко, — обратился он к полицейской. Теруко заинтересованно посмотрела на него. — Насколько сильно ты будешь злиться, если я заберу маленькую принцессу в Италию?
Теруко удивлённо моргнула. Забрать Фурай в Италию? Разумеется, она будет против. Она не может позволить, чтобы ее сестру увезли на другой конец света, откуда Фурай рискует больше не вернуться. Пусть они были родными лишь по отцу - Теруко знала это с самого детства, но молчала, не рассказывая Фурай по просьбе матери о том, что она живет с мачехой - пусть в детстве Теруко и презирала младшую сестру, но сейчас она не могла позволить отторгнуть ее от себя.
— По какой причине ты вдруг решил забрать ее в Италию?
— Здесь ей опасно оставаться. Даже если она получит хорошее оружие, она ведь не боец. А донна сможет защитить свою дочь.
— О чем вы говорите? — Фурай спряталась за спину Теруко. Ее? В Италию? Но она ведь не хотела уезжать, а тем более, уезжать в чужую страну без каких-либо объяснений.
Кейн посмотрел на Фурай. Да, стоило ей как-то объяснить, но как... Если она его не помнит. Хотя сейчас не помогли бы даже ее потерянные воспоминания. Она знала его, как друга, который был немного старше их с сестрой. У него не было ни смелости, ни желания рассказывать ей о том, что всю её жизнь он являлся её незримым защитником и покровителем.
— Маленькая принцесса, разве тебе не страшно? — Он сел на одно колено, чтобы казаться ниже, и посмотрел ей в глаза, улыбаясь. — Тебе не хочется оказаться в безопасности, не хочется спокойствия?
Спокойствия... Да, спокойствия в такой ситуации хочется каждому. Фурай тоже хотелось как можно скорее вернуться к спокойной жизни. Забыть о том, что произошло. Что убила человека, что ее саму пытались убить, о том, что Саюри, ее любимая подруга оказалась вовлечена в преступную группировку. Забыть и никогда не вспоминать. Но она не могла оставить других здесь, в этом кошмаре наяву.
Это будет несправедливо. Разве ей сейчас хуже всех? Фурай было страшно, это правда. Очень страшно. Она боялась, что снова придется убивать, или что кого-то из них убьют. Не хотела никого терять или отнимать чью-то жизнь. Она бы с радостью сбежала. Но не на другой конец земного шара, а домой. К отцу. За жизнь которого она боялась не меньше, чем за жизни находившихся здесь вместе с ней.
— Я... Я не могу, — пробормотала она чуть слышно. — Не могу уйти, это бесчестно...
— Я подозревал, что ты можешь отказаться, — Кейн хмыкнул. Действительно, кто в здравом уме согласится поехать в Италию с первым встречным. Ведь Фурай его не помнит, он для неё — совершенно незнакомый человек. Даже если он знал о ее жизни все, она сама ведь ничего о нем не знала.
Но его решения это не меняло. Кейн все еще хотел ее забрать. Не смотря ни на что его маленькой принцессе не стоило оставаться в эпицентре разворачивающихся вокруг Пандоры и Вонголы событий.
— Поэтому я просто заберу тебя с собой.
Он подхватил девушку на руки. С ее губ сорвался испуганный возглас, Теруко выхватила пистолет с прикрученным к дулу глушителем, в любую секунду готовясь выстрелить.
— И что тут происходит?
Чуть хрипловатый, однако все равно приятный мужской голос заставил младшую Конгосеки приоткрыть глаза и тут же оттолкнуть столь бесцеремонно схватившего ее мужчину. Кейн разочарованно вздохнул и поправил очки:
— С добрым утром, цепной пес Вонголы.
Гокудеру резко перекосило от злости. Он этого человека в первый раз в своей жизни видит, а этот гад с лисьим прищуром уже смеет называть его «псом»! Это и есть тот мужчина, который приехал с "советником от Пандоры", верно. Человек Спеттаколо Имперо. Хаято покосился на Фурай, а та дрожала от испуга, прижавшись спиной к стене. Очкарик тоже повернулся к ней и протянул руку:
— Не бойся, принцесса, я ничего тебе не сделаю.
— Конечно, тогда почему она дрожит как осиновый лист? — Гокудера скрестил руки на груди. Мельком заметил, как повернула голову Фурай, устремляя на него умоляющий взгляд.
Она хочет сбежать. Покинуть эту комнату немедленно. Убежать как можно дальше от этого человека, который улыбался ей, а в серых глазах блестела сталь. Он ей не нравился. К Хаято она тянулась в куда большей степени.
— Она не хочет с тобой разговаривать поэтому у меня для тебя есть дельное предложение. Катись отсюда. — Ураган Вонголы достал динамитную шашку, демонстративно подбросил и поймал двумя пальцами. Кейн хмыкнул. Теруко, стоящая рядом и все ещё не опустившая пистолет, напряглась.
— Не взрывай, — проговорила она с читающимся в голосе испугом. Она узнала этот жест, так же, как и пепельные волосы, остриженные на тот же манер, что и у их школьного врача, как и постоянно сведенные к переносице брови и голос с хрипотцой. В школе она нередко видела его вместе с главным школьным спортсменом и парнем, которого звали "Никчемным Тсуной".
Она всегда держалась от них подальше. Несколько девушек в её классе фанатели от его бунтарского образа, на что Теруко презрительно фыркала. Гокудера Хаято. Он должен быть благодарен, что сейчас в качестве исключения она поведает ему самую главную фобию её младшей сестры.
— Слушай внимательно, — произнесла полицейская медленно, так, чтобы он точно прислушался. — Наш отец – глава полиции Намимори. Когда он только вступил в должность генерала, Фурай похитили якудза, чтобы обменять на одного из своих. После этого похищения она безумно боится громких звуков. — А ещё забыла одиннадцать лет своей жизни, но это была лишняя информация для Гокудеры. Главное заставить его не использовать динамит. Иначе её маленькая сестрёнка непременно упадёт в обморок от страха. — Если бы не её страх, я бы уже выстрелила пару раз хотя бы в пол. Поэтому не взрывай ничего. Я прошу.
Хаято недовольно цокнул языком. Значит, сейчас он совершенно бесполезен. Но по крайней мере, он понял, что тот ступор под мостом был вызван не только страхом за свою жизнь. Фурай слышала взрывы и слышала выстрелы. У неё началась паника. Удивительно только, что в состоянии паники она смогла крепко держать лук и выпустить стрелу прямо в горло убийце. Подобная сила воли...
Вот черт, и о чем он только думает. Возможно, с силой воли у неё порядок, а вот с психикой точно не лады. Не успел он, однако, об этом подумать, как девушка подалась вперёд и схватила его за руку:
— Гокудера-сан, я здесь обуза?
Её янтарные глаза наполнились влагой. Она слишком часто плакала с недавних пор. Но, кажется, сейчас забылись и все обиды, что она держала на Хаято за то, что он не стал освобождать Саюри, и тот животный ужас, который она испытывала, вспоминая, что убила человека. Это все испарилось перед угрозой покинуть Намимори вместе с этим подозрительным типом.
Гокудера на минуту опешил от столь неожиданной реакции со стороны девушки. Он меньше всего ждал, что она вдруг подбежит к нему с подобным вопросом.
— С чего ты.... С чего ты вдруг взяла, что ты здесь обуза? — Он убрал динамит обратно за пазуху и положил ладонь на её дрожащие руки. Девушка опустила голову:
— Я ничего не делала... Только жаловалась постоянно на свои проблемы... Это поэтому он говорит, что мне нужно уехать?
Назвать Фурай обузой Гокудера не мог. Все равно она находилась здесь не просто так, а он сам привёл ее после того случая у моста. И пусть Хибари сказал, что у неё нет права находиться здесь, он не мог её выгнать. Не мог по той же причине, по которой приходил у её двери и сидел, ожидая, когда она выглянет. Можно ли было назвать это чувством вины, или невольной симпатий, эта причина мешала Хаято окрестить Фурай обузой.
— Слушай... Ты действительно хочешь остаться, ведь так.
Девушка шмыгнула носом, вытирая ладонью проступившие крохотный слезинки, и кивнула:
— Хочу... Но не хочу отсиживаться, как трусиха... Я ведь могу что-нибудь сделать, чтобы быть полезной?.. Не хочу больше просто ждать, когда все закончится!.. Я ведь... Дочь генерала полиции.
— Да, точно, дочь генерала, — Гокудера хмыкнул и тут же вздохнул. Надо же, уже не плачет. И в голосе не слышно надрывных ноток. Это успокаивало. Ему ведь действительно хотелось снова увидеть ту задорную улыбку, которую она ему подарила, когда извинялась. — Ладно, я... Обещаю, что найду тебе достойное применение здесь.
Рука невольно опустилась на её макушку прежде, чем он успел о чем-либо подумать. Фурай недоуменно моргнула и склонила голову на бок, потом её губы вдруг растянулись в довольной улыбке:
— Спасибо. Я буду стараться!
"Ну, наконец-то"— облегченно пронеслось в голове Хаято. Тянуло невольно улыбнуться в ответ: её улыбка была удивительно заразительной. Искренняя, яркая и очень нежная. Хотел бы он, чтобы она всегда улыбалась.
— Ну, пошли. — Он чуть сжал её руку, все ещё сжимающую его ладонь. Хрупкая маленькая ручка с длинными пальцами и шершавыми следами от мозолей. Она же лучница. Она приспособлена к тому, чтобы держать оружие. Её руки совсем не нежные, как у большинства девушек, но
кожа на внешней стороне ладони очень гладкая, почти атласная. Он заметил это совершенно случайно. Даже не думая о том, чтобы щупать чьи-то руки. — Теперь мы уходим.
Фурай с готовностью посеменила рядом. На каждый его шаг приходилось два её маленьких шажочка. Она шла уверенно, хотя понятия не имела, куда её ведут. Может быть, это можно было расценивать как доказательство доверия к нему. Исполнительная, послушная... Судя по шероховатостям на ладонях, очень старательная. Хорошие качества для бойца.
А бойцы им сейчас нужны, особенно Пандоре. Голову вдруг посетила совершенно неожиданная мысль. Он нащупал во внутреннем кармане маленькую белую коробочку с кольцом, но тут же одернул себя. Он ведь хотел найти человека, который будет по-настоящему достоин такой должности, как Хранитель. При всей его симпатии к личности Фурай, он недостаточно знал о её способностях. Она ещё не подготовлена к подобной ответственности. Хотя, это не значило, что подготовить её нельзя.
Значит, ему нужно будет узнать ее чуть лучше. Ее боевые способности, конечно же. Если для этого придётся проводить с ней больше времени, он готов пожертвовать своим личным... Разумеется, не в ущерб работе. Если Десятому понадобится, он в любой момент прервет свои наблюдения. Но пока есть возможность...
— Сможешь ли ты попасть из лука в бумажный самолётик?
Вопрос вырвался случайно. Он ведь просто размышлял об этом, но так получилось, что это было произнесено вслух. Фурай пожала плечами, словно не заметив того, что он слегка замялся, озвучивая вопрос. Дальше шли молча. Они – в одном направлении, невольный свидетель, чьё сердце стучало от испуга, словно сумасшедшее – в другом. Аой было дурно.
Что она только что увидела?
Рыжая всего лишь шла по своим делам, но если честно — она просто опять забыла дорогу до столовой и плутала по коридорам. Потом вдруг услышала голос Конгосеки Теруко. Она рассказывала о фобии её сестры, происхождение которой заставляло обливаться холодным потом.
Страшно.
Каждый здесь переживал такие тяжёлые времена, которые даже не снились Аой. Это был ещё один аргумент в пользу того, чтобы не показывать другим то, что творится у неё на душе, никого не волновать по пустякам, но... Кажется, толстые стены той преграды, которую она возвела в своём сердце для негативных эмоций, уже не выдерживали. Не хватало лишь одной капли, чтобы весь этот поток прорвало. И пока этой капли не было, Каэрицую держала себя в руках, была спокойна и всегда весела.
Но как долго она сможет держать такое состояние девушке было неизвестно, а ей так не хотелось волновать других... Все заняты и без неё. Она не такая эгоистка, чтобы отвлекать их из-за своего душевного состояния. Нужно просто немного потерпеть, и скоро все придёт в норму. Она верила в это всем сердцем.
До тех пор, пока в узком коридоре не столкнулась с мгновенно потерявшим свою прекрасную, милую и доброжелательную улыбку Ямамото Такеши.
http://tl.rulate.ru/book/53929/1369680
Готово:
Использование:
